Мари Усевич - Прозрачное вчера. А ты не знаешь…

Подойдя к двери, Кэррингтон услышала звонок мобильного телефона. Вытащив его из клатча, увидела два пропущенных от Дэна и один от своего партнера по сериалу. Видно, до него уже дошли слухи об ее уходе, который совсем недавно обсуждался в телестудии. Кэрри не стала перезванивать ни одному из них, тем более что через пару минут она войдет в квартиру, и если муж дома, то пора готовить речь. Даже, несмотря на ее готовность развестись, девушка все еще имела привычку оправдываться. В любом случае, разговор неизбежен, и более того, Дэн уже несколько дней пытается вывести ее на откровенность в кубе. Вздохнув глубоко, настраиваясь на нужный лад и собирая мысли в кучу, девушка сама не заметила, как переступила порог своей квартиры. В доме было тихо, света не было. Можно было предположить, что Кэрри находилась тут одна, если бы не запах парфюмированной мужской воды, которой пользовался муж. Ей нравились ноты сандала в ее составе, поэтому Кэрри уже почти два года покупала для него парфюм исключительно этой марки.

– Дэн! Ты дома? – Кэрриингтон раскрыла зонт для просушки и уложила в нишу, преобразованную под гардероб, которая находилась в холле. – Я знаю, что ты здесь. – Она сняла с себя плащ. Повесив его на вешалку, Кэрри прошла в гостиную, где и увидела его фигуру, стоящую у окна спиной к ней.

– Ты сегодня поздно. На площадке так задержали? – не оборачиваясь, начал он. – Снова репетировали постельную сцену?

– Прекрати! – горячо возразила Кэррингтон. Сколько ей еще терпеть? – Ты же знаешь, что, находясь в браке, я ни разу не играла постельных сцен! Если хочешь поговорить – давай, но подобных предположений вслух я больше не потерплю…

– Хорошо, – с наигранным спокойствием произнес он. – Но ты ведь хочешь разойтись? Вот я и подумал, что с этим желанием ты решила изменить и свое намерение сниматься в этом амплуа. – Он повернулся к ней лицом, и при свете уличных фонарей оно приобрело еще более печальный вид, чем она себе представляла. Это была какая–то смесь боли и отчаяния. Кэррингтон подошла ближе и протянула руку к настольной лампе у дивана, но в этот момент Дэн перехватил ее и притянул к себе. Девушка не стала сопротивляться, только посмотрела ему прямо в глаза и произнесла:

– Я хочу поговорить. Вернее, не столько хочу, сколько я согласна на разговор. В отличие от тебя, у меня нет желания расстаться врагами. Но, если ты будешь продолжать в том же духе, по–хорошему у нас вряд ли получится…

Тут Дэн отпустил ее:

– Хорошо, только начистоту…

– Я всегда была честна…

– Была! – вдруг повысил он голос. – И не дай Бог тебе сейчас соврать! Я на пределе! Я хочу знать правду!

– Какую? – тихо переспросила Кэррингтон. Она понимала, что агрессия порождает агрессию и нельзя поддаваться отчаянию. Брак все равно не спасти, поэтому себе дороже что–то доказывать. И вообще, зачем? Они всего лишь поговорят, прояснят кое–какие вопросы, договорятся о том, кому достанется аквариум с рыбками, а обо всем остальном пусть позаботится юрист. Почему–то другие стороны их жизни ее мало заботят. Но почему? Она жила с этим человеком несколько лет, и теперь ей все равно? Наверное, и вправду ничего уже не вернуть… И эта встреча с Франко напомнила о том, что она еще жива… А думала–то, что уже не сможет с очарованием смотреть ни на одного мужчину, как жизнь доказала обратное.

– Ты еще пока моя жена… и поэтому обязана отвечать на мои вопросы. – Повисла пауза, которая устраивала Дэна, ведь молчание – знак согласия. – Ведь муж имеет право задавать жене любые вопросы? Первый: где ты была?

– Я никогда тебя не обманывала. – Кэрри глубоко вздохнула, и, понимая, что подобного ожидала, ответила: – Сегодня я была на съемках передачи о нашем сериале… Предполагалось, что они продолжатся некоторое время. Даже режиссер отпустил с площадки на целый день… Но все закончилось в течение двадцати минут. Может, меньше. Позвони и узнай, если не веришь!.. Потом меня подвез один из журналистов. Он одолжил мне зонт… Боже! До какого абсурда все дошло?

Дэн медленно подошел к жене, взял ее руку, которой она поправляла свои намокшие волосы, и сказал:

– Кэрри… У меня мысли путаются… Я не хочу тебя обижать. Я хочу доверять тебе и верить… Но ради Бога, скажи, почему ты так холодна ко мне? У тебя есть кто–то? А может, это вон тот тип, что шел за тобой?

Дэн подошел к окну и пальцем указал на угол дома, до которого провожал ее Франко, и какой не мог идти дальше, стараясь быть незамеченным. Но Дэн все же его разглядел. Он сразу понял, что мужчина не маньяк, шедший за жертвой. Все в нем говорило об обратном. Пусть муж многое себе приукрасил в четырехмерном измерении, но он не мог не узнать в этом мужчине себя, как когда–то смотревшего украдкой на предмет своего обожания… Кэрри в недоумении отодвинула штору на окне. Дождь почти прекратился. Да и мужчины на углу уже не было. Девушка облегченно вздохнула:

– Не будь параноиком. Если хочешь поговорить – давай, либо оставь меня сегодня в покое. Я очень устала…

Девушка подошла к дивану и прилегла на него со словами:

– Видит Бог, я пыталась найти точки соприкосновения между нами, но то, как ты себя ведешь, это ненормально. Ты всегда перегибаешь палку. Я просто дальше так жить не хочу! Я мечтала о легкости в отношениях, хотела, чтобы ты любил меня, делал мою жизнь беззаботной и легкой, а значит, без ругани, ссор и ревности… Да, она хороша в меру, но только в допустимой дозе для поддержания внутреннего жара! Большего драйва я не выдерживаю, понимаешь? Мне трудно уже повторять, что ты единственный мужчина в моей жизни. А ты так и не научился доверять мне… Если этого нет, то какое будущее? У меня болит душа от постоянных претензий и обид… Сколько я должна твердить, чтобы донести эти простые истины о причинах моей готовности развестись?..

– Нет! Этого слишком мало! Есть какие–то другие препятствия! Говори, какие!?

Дэн подошел, схватил Кэррингтон за руку и, рывком подняв, притянул к себе. Девушка от боли охнула, и на глазах появись блики от подступивших слез. Эти отблески вспыхнули огнем в темноте комнаты, и мужчина ослабил хватку… Он нежно обнял ее за плечи, положил ее голову себе на плечо и стал гладить:

– Ты сводишь меня с ума… Я не могу принять твои доводы… Люди не могут расставаться по этим причинам… Я тебя ни бил, ни унижал и делал все для тебя… Пусть я ревную, но ты сама виновата!.. После того как ты стала сниматься в этом фарсе, я мало вижу тебя. Ты всегда против того, чтобы я присутствовал на съемках. Тем более, ты перестала подпускать меня к себе… А это, уж извини, говорит само за себя…

Кэрри перестала плакать. Ее снова больно задели слова мужа, и она отстранилась от него: