Борис Саприн - Тернистая дорога в рай

– Для того и нужны друзья, – с дежурной улыбкой заключил печальный Глеб.

– Адрес я пришлю тебе чуть позже, – обронил Василий, возвращаясь на работу.

Вернувшись в сиротливую съёмную квартиру, Глеб зашёл на кухню и, открыв дверь холодильника, окинул беглым взглядом торт, видневшийся из-под прозрачной крышки упаковки.

Получив адрес, Глеб отыскал в интернете, где это находится, уложил торт в заранее подготовленный Василием бумажный пакет и вышел.

За полчаса Глеб доехал на автобусе до нужной улицы, вышел на безлюдной остановке и по стелившейся вдоль домов асфальтовой дорожке отправился на поиски дома с номером семнадцать. Отыскав его и ознакомившись с номерами видимых ему подъездов, он понял, что нужный находится во дворе. Но едва он вознамерился завернуть за угол, как на его телефон пришло сообщение. Вынув телефон из кармана, Глеб, продолжая идти, прочёл сообщение от Василия, в котором говорилось, что получатель посылки будет дома не раньше пяти часов вечера. Беспокойная мысль о том, что из-за злосчастного полуторачасового ожидания он может опоздать на рейсовый автобус, пронзила огненной стрелой смятенный разум Глеба. И в это же досадное мгновение, как будто многострунных глухих переживаний было мало Глебу, беззаботно отвлечённая своим телефоном девушка, выходя из-за угла, ошеломительно столкнулась с ним. Ручка бумажного пакета не прошла такой каверзной проверки на прочность.

– Простите меня, пожалуйста! Я отвлеклась на телефон – и не заметила Вас, – скороговоркой изрекла обеспокоенная девушка свою извинительно-оправдательную речь.

Поскольку их неожиданное столкновение нанесло вред лишь вещам Глеба, то девушка сочла себя более виноватой. Она наклонилась, чтобы поднять упавшие вещи, но из приоткрытого порванного пакета торчала перевернувшаяся на бок прозрачная упаковка торта. Глядя на эту ужасную картину, на мгновение охваченный скоропреходящим ступором ошеломления, Глеб задался лишь одним, вполне естественным, вопросом: где найти точно такой же торт? Он угрюмо посмотрел на девушку и, не теряя самообладания, спросил:

– У Вас есть выход в интернет?

– Да, – ответила девушка, в голосе которой отчётливо выражались сожаление и досадливое чувство чудовищной вины.

– Можете найти ближайший к нам этот кондитерский магазин? – показывая упаковку, монотонно молвил Глеб с явным безразличием смирившегося со своей безотрадной участью человека.

– Конечно, – ответила девушка, торопливо достав из кармана джинсов телефон, который она успела спрятать сразу после столкновения.

Когда девушка посмотрела название магазина, Глеб выбросил уже непригодный для подарка торт в мусорный контейнер.

– Вот смотрите… Ближайший магазин не очень далеко находится, – сказала девушка, жестом подзывая Глеба. – По этой улице, домов через десять.

Подойдя к ней, Глеб взял у неё телефон и посмотрел на найденную девушкой карту.

– Ясно, – изрёк Глеб, возвращая телефон.

– Ещё раз прошу простить меня, – положив руку себе на сердце, с откровенным сожалением промолвила девушка.

– Ничего, я ведь и сам виноват: не смотрел на дорогу, – успокоил Глеб.

– Сколько торт стоил? – поинтересовалась девушка.

– Не знаю, – разводя руками, ответил Глеб. – Я просто должен был отнести его дяде друга.

– Давайте вместе пойдём в магазин и разделим плату пополам, – с улыбкой предложила девушка.

Любезно сделанное Глебу предложение поначалу немного ободрило его, но потом, когда на миг усыплённое сребролюбием мужское достоинство снова пробудилось, он наотрез отказался. После чего каждый отправился своей дорогой.

Совершив вынужденную покупку, одолеваемый зудящим беспокойством Глеб спешно вернулся обратно. Хоть он и удивился, что купленный им торт был гораздо легче, но не стал придавать этому особого значения.

Несмотря на все эти тленно-мелочные хлопоты, до назначенного времени оставался целый час. Поплутав немного в тернистых дебрях гнетущей душу нерешительности, он пришёл к неминуемому выводу, что ему следует позвонить в квартиру дяди Василия. Вдруг удастся освободиться раньше, ведь он никак не может опоздать на свой автобус.

Стоило Глебу подступить к подъезду, как прозвучал предупреждающий сигнал, и металлическая дверь беззвучно отворилась. Зайдя внутрь и отыскав нужную квартиру, он нажал на кнопку звонка – и помещение за дверью огласилось слышной Глебу благозвучной трелью соловья. Где-то через полминуты дверной замок зашевелился и перед Глебом предстал невзрачный человек исполинского размера, от которого исходила какая-то необъяснимо ужасающая сила. Поэтому Глеб поспешил объясниться, дабы поскорее распрощаться с ним.

– Да, Евгений Леонидович предупреждал меня о твоём приходе. Только он говорил, что ты должен был прийти к пяти часам вечера, – недоверчиво оглядев Глеба, сказал не вселяющий доверия субъект.

– Просто у меня есть ещё одно безотлагательное дело, поэтому пришлось прийти пораньше, – оправдался Глеб, протягивая подарок.

Взяв в руки торт, мужчина оглядел его со всех сторон, а после испытующе-недобрым взором уставился на Глеба.

– Ладно, я пойду, – неуверенно проговорил Глеб.

– Иди, – небрежно ответил здоровяк, пытливо смотря на Глеба.

Когда скрывающееся за пустынным горизонтом солнце стало уступать место задумчивому сумраку, Глеб сел в автобус и с безнадёжной болью в защемлённом сердце поехал на похороны.

Преодолев пятьсот километров безотрадного пути, он наконец переступил порог бабушкиного дома. Поздоровавшись и обнявшись со скорбящими отцом, матерью и братом, Глеб сразу же подошёл к гробу, в котором лежала почившая бабушка. Он безотрывно смотрел на её бестревожное лицо, укрытое неснимаемым покровом смертного покоя. Стоявший в доме жуткий холод был внешним безобманным отражением его внутреннего состояния. Будто всё неразменное, пленительное счастье невозвратно ушло из этого подсолнечного мира вместе с добрейшей бабушкиной душой.

Обремённый тяжким грузом несносимой скорби Глеб долго стоял неподвижно, словно его слабеющее тело тоже утратило жизненную силу. Как же он был несносно виноват перед бабушкой, которая неостываемо любила его. Словами невозможно передать всесозидающую силу её безмерной заботливой любви. Только теперь не у кого слёзно вымаливать прощения. Не раз сказанные бабушкой слова: «Вот Глеб приедет, и мы вместе сделаем…» (а дальше шло перечисление различных дел) несмолкаемо звучали в голове Глеба ещё очень долгое время. Они были своего рода неотвратимым вразумительным бичом для него, что должен был заставить Глеба переосмыслить его жизненную позицию, его коснеющие, ошибочные взгляды на те или иные вещи.