Ксения Трачук - Анастасья. Парижский роман

Глотнув, Настя поняла, что это креплёное вино – довольно приятное, немного напоминающее разбавленный коньяк.

– Кстати, дорогой, вчера доставили подарок от Рафаэля – ящик вина из Сент-Эмильона, я тебе говорила? – обратилась к мужу Жюльет.

Рафаэль? Настя невольно насторожилась. Неужели это тот самый жгучий брюнет во всём чёрном? После памятной вечеринки она осторожно расспросила Жан-Ива, и её догадки подтвердились: даже в продвинутом кругу интеллектуалов этот тип слыл чудаком, «американцем» и, как она сразу почувствовала, безудержным донжуаном. Знаменитая связь с Марианной Обенкур не была единственной: Жан-Ив упоминал о романах и с другими известными женщинами. «И что они только находят в этом пижоне?» – добавлял её бойфренд, ничуть не смущаясь того, что речь идёт о его крёстном.

– О да, щедрая Марианна Обенкур, видимо, присылает ему по ящику в месяц, – благодушно заметил философ, вальяжно расположившись на диване со своим бокалом пино. – Кажется, она купила тот самый шато 56 56 Шато – здесь: винодельческое хозяйство. , который когда-то хотели заполучить китайцы? А ведь я давно говорил, что надо законодательно запретить передавать французские виноградники в чужие руки!

– Рафаэль – крёстный Жан-Ива, – пояснила Жюльет. – Мы дружим с давних времён, его мать общалась с семьёй Батиста, поэтому мы попросили его быть крёстным, хотя он был слишком молод для этой роли. Ну, вы понимаете…

– Дорогая, Рафаэль – человек с энциклопедическими знаниями и прекрасный специалист по России, – перебил её Батист. – Возможно, Анастазья была бы рада с ним пообщаться. Что из того, что он любовник Марианны Обенкур? Назовём вещи своими именами, мы ведь не в каменном веке?

– Батист, мне кажется… О, я вижу, подъехали Флоранс с Мишелем…

Метнув на мужа многозначительный взгляд, Жюльет поспешила встречать только что прибывшую дочь – маловыразительную особу с вытянутым лицом, которую Насте в прошлый раз не удалось разговорить даже на пару банальных фраз.

Батист, налив ей добавки янтарного пино, доверительно продолжал:

– Жюльет до сих пор считает нас католиками. Впрочем, мы ими, конечно, являемся, но это не мешает нам здраво смотреть на вещи. Нравы изменились, и в этом нет ничего сверхъестественного. Лично я уже не вижу криминала в однополых браках и суррогатном материнстве. То, что раньше делалось тайком, просто признали нормой, вот и всё! Боюсь ошибиться, но, кажется, в России на это смотрят иначе?

– О, нравы меняются везде, – уклончиво ответила Настя, предпочитая сменить тему. – А что изображено на этой картине – кажется, какое-то судно?

Ей безумно хотелось выведать побольше про Рафаэля и Марианну Обенкур, но это могло показаться неприличным. Она даже нашла в Интернете пару их общих фотографий… Знаменитая магнатша, выглядевшая лет на десять старше своего приятеля, казалась совершенно обыкновенной, даже некрасивой – бледная брюнетка, каких в Париже пруд пруди, в самом обычном чёрном платье.... Неужели у этой женщины, владелицы крупнейшей промышленной империи, нет желания хотя бы одеваться в соответствии со своим положением? По-видимому, Санти-Дегренеля привлекает в ней что-то другое…

Жан-Ив, только что перетащивший из машины вещи – им всё-таки выделили комнатушку в гостевой пристройке, – наконец устроился на диване рядом с Настей и собственнически положил руку ей на плечо. Как ни невыразительно было его лицо в круглых очках, Настя чувствовала: он горд тем, что впервые приехал к родителям с девушкой. Конечно, она не Марианна Обенкур, но всё же…

Париж, 2018

Почему он не стареет?

Лёжа рядом с Рафаэлем на так хорошо знакомой ей «дворцовой» кровати с балдахином, Анастасья смотрела на по-прежнему атлетически безупречное мужское тело. Идеальная модель для древнегреческой скульптуры… Смуглая кожа, едва тронутые сединой блестящие волнистые волосы – даже ещё не «перец и соль», как говорят французы! В свои тридцать шесть она, пожалуй, тоже неплохо сохранилась: привычка заниматься йогой, возникшая после очередного тренинга на Гоа, пошла ей на пользу. Да, вместе они смотрелись очень эффектно, хотя в последнее время так редко выбирались куда-то вдвоём…

Анастасья не дождалась пятницы и приехала к Рафаэлю сразу же, как только он вернулся из Милана, поэтому впервые за долгое время они проснулись вместе в такую рань: в десять начинались его лекции. За окном, выходившим на одну из лужаек Сите-Ю, мелькали редкие любители утренних пробежек. Начинался один из типично дождливых ноябрьских дней.

Обычно, когда она оставалась с Рафаэлем, снов не было. Но в этот раз вместо чёрных террористок появился высокий страшный человек, в котором Анастасья тут же узнала Вронского. Он ехал на вороной лошади и намеревался её задавить – она в ужасе отпрянула и проснулась… Неужели на неё так подействовала эта книга? Наверняка Рафаэль с иронией отнёсся бы к её впечатлительности, ведь он, со своей уникальной начитанностью, воспринимает литературу совершенно иначе.

Завтрак проходил в полном молчании: по утрам Рафаэль не любил расточать красноречие. Однако Анастасья не могла сосредоточиться на своём кусочке багета с джемом.

– …Кстати, помнишь Нину Поярчук, мою однокурсницу? Я иногда вижу её в соцсетях, а тут случайно посмотрела интервью на одном русском портале. Она видная персона – пиарщица в крупном банке.

– А, мадам Фостер… Да, я встречался с ней в России – я не говорил? Столкнулись на конференции в Сколково.

– Я не знала, что у неё есть дети, тем более двое… – заметила Анастасья.

– Трое. Вернее, третий намечается, – уточнил Рафаэль. – Впрочем, это её не портит, она отлично выглядит.

«Ждёт третьего… Да, Поярчук – просто ракета», – подумала Анастасья. Карьера, муж, трое детей – кому ещё из подруг удалось что-то подобное?

– Она на редкость энергичная особа, – заметил Рафаэль. – Не передашь мне круассан? Скажу Гилену, чтобы поменял булочную. Багеты сегодня просто отвратительны, тебе не кажется?

– Рафаэль… Послушай, наверное, сейчас неподходящий момент…

– Дорогая Анастазья, он всегда будет неподходящим – если это то, о чём я думаю. – Голос Рафаэля звучал ровно и бесстрастно, но ничего хорошего это не предвещало.

Как всегда, он знал обо всём заранее – даже о чём она не решалась сказать! Впрочем, Анастасья не собиралась сегодня этого делать, и всё из-за всадника Вронского, будь он неладен!

– А если бы у нас был ребёнок? – твёрдо произнесла она: в конце концов, что в этом такого?

Рафаэль, положив на тарелку аккуратно разрезанный пополам круассан, посмотрел на неё одним из своих убийственных взглядов: