Марита Мовина-Майорова - …или – Исповедь порядочной женщины. Любовные приключения её Прозерпины. Повесть

– Береги её, солдат. Не обижай.

На что Валера так же многозначительно улыбнулся ему и без слов кивнул головой.

Я забыла сказать, что Валерий приехал в солдатской форме и так в ней и ходил со мной по городу.

При этих словах мужчины и многозначительном кивке Валерия головой, у меня тепло засосало под «ложечкой». Что-то вдруг дрогнуло внутри. Мне стало неудобно смотреть на Валеру.

– Пошли домой?

Валерий смотрел на меня какими-то странными глазами.

– Да. Твоя мама, наверное, ждёт тебя. Ты же к ней приехал. А целый день со мной гуляешь.

Я попыталась сказать это строго и недовольно. Но, к ужасу своему, услышала свой неуверенный, тихий и почему-то дрожащий, голос.

Валера снова попытался перевести всё в шутку и выставил свою руку колесом. Но я чувствовала себя странно. Мне было неловко. Я хотела быстрее отделаться от него.

И мы пошли рядом. Молча. Сердце моё билось о рёбра. Во мне происходили какие-то странные, мне самой не понятные, алхимические процессы.

Валерий даже не пытался заговорить. И вдруг перед самым домом он взял меня за руку. Внутри меня словно что-то оборвалось. Так, не разнимая рук, мы вошли в квартиру.

В квартире было полутемно и тихо. Наверное, около восьми часов вечера.

В квартире никого не было.

Мы сели на диван.

Он наклонился к моему лицу и поцеловал меня в губы.

До сих пор помню его склонённый ко мне силуэт на фоне окна, через которое виднелось вечернее небо.

И сразу начал расстёгивать пуговицы на моей шерстяной тёмно-зелёной кофточке.

– Вишенка моя ненаглядная… Ягодка моя…

Он шептал мне эти слова, и я чувствовала, как лицо моё начинает гореть огнём. Щёки запылали пламенем. В голове зашумело.

Он целовал меня в губы, не отпуская, и вдруг, нажимая губами, стал наклонять меня, медленно-медленно, заставляя лечь навзничь на диван.

Я сразу почувствовала, что согласна на всё, что бы он со мной сейчас ни сделал. Правда, я очень смутно представляла себе, что это значит – всё. Я только чувствовала, что не хочу и не буду сопротивляться. Что приму сейчас от него всё.

Я опрокинулась на диван.

Он, продолжая целовать меня, поглаживая моё тело, просунул свою руку мне между ног.

Я совсем уже не помнила себя. Голова кружилась. Щёки горели. Губы вспухли, и в них пульсировала кровь. Кровь пульсировала и в заветном месте у меня между ног.

Он осторожно снял с меня трусики.

«Вишенка моя…»

Голос Валерия перешёл в бормотание. Он лёг на меня и начал раздвигать мои ноги своими ногами.

Я хотела этого. Я была готова. Я почувствовала его горячую плоть между своих ног. Она была, словно каменная…

И вдруг Валерий встал.

Я продолжала лежать на диване в расстёгнутой кофточке, с задранным подолом и раздвинутыми ногами.

– Тихо. Кто-то открывает входную дверь.

Валерий быстро прошёл к стене и включил свет.

– Вишенка моя! Прости. Я потерял голову.

Я сообразила, наконец, что надо встать с дивана и привести себя в порядок.

Лихорадочно я начала застёгивать кофточку. Одёргивать платье. Но что делать с огнём горевшими щеками! Куда спрятать свои блестевшие сумасшествием глаза?! Где мои трусики?!

Господи, Господи! Помоги!

Я быстро подошла к балконной двери и открыла её. Вышла на балкон.

За моей спиной услышала голос Валериной матери.

Так я и стояла на балконе, пока Валера ни вышел ко мне и ни проговорил тихо:

– Вишенка моя, я уезжаю сегодня. Я сказал маме, что приезжал на один день. Я попросил, чтобы она меня не провожала. Ты проводишь меня до автовокзала?

У меня сдавило в груди, когда я услышала его голос и поняла, что он прямо сейчас уезжает.

– Но почему?! Почему сегодня?!

– Когда-нибудь ты поймёшь меня. И скажешь мне спасибо. Мне тяжело уезжать от тебя. Если захочешь, напиши мне. Адрес у мамы возьмёшь. Она у меня хорошая. Все понимает.

…Я провожала его до автостанции. Мы пришли слишком рано. Автобуса ещё не было.

И мы пошли в лес. Рядом со станцией. В нашем городке везде – лес. Чтобы была видна станция, мы поднялись на пригорок. Оттуда было видно и наше чудесное озеро, к которому с пригорка сбегала чуть извилистая дорожка.

Я подумала тогда, что это озеро для меня так много значит: его я увидела совсем маленькой девочкой, впервые приехав в этот город с папой, на его лёд я впервые встала на коньки, на его берегу я впервые погрузилась в девичьи мечты и вот сейчас я впервые провожаю человека, ставшего для меня таким близким… и озеро снова со мной…

Валера прижал меня к себе и замер. Я уткнулась ему лицом в жёсткую ткань шинели.

Он поднял моё лицо и легко прикоснулся губами к моим губам.

Я обвила его шею руками и совсем неумело, по-детски, начала целовать его. В губы. В глаза. В щеки. В нос. Куда только могла дотянуться.

Он схватил меня в охапку и поднял на руки.

– Вишенка моя. Ягодка ненаглядная. Помни меня всегда. Помни, что я не сделал того, чего так хотел. И я полюбил тебя. Я хочу, чтобы ты была счастливой. Береги себя. И помни, помни меня.

Он поставил меня на землю, повернул спиной к себе и подтолкнул.

– Уходи. И не оборачивайся.

Я пошла. И не оборачивалась.

Я не стала брать адрес у его матери. И запомнила Валеру навсегда.

Это был мой второй мужчина».

– Грустная история.

Таисия сидела на кровати, обхватив руками согнутые в коленях ноги. Она смотрела в ночное, незанавешенное окно.

«А у меня все истории грустные».

Я погладила её по спине. Потом подсела сзади и обняла, прижавшись. Как всегда, Таисия сразу откликнулась на мою ласку. Она повернулась ко мне всем телом, встала на колени и поцеловала меня в губы.

– Не грусти. Мы найдём тебе мужчину. Я найду тебе мужчину.

– Не знаю, нужен ли мне он… Давай ложиться спать.

Мы легли рядышком под одеяло и прижались друг к другу.

«Я люблю тебя».

«И я люблю тебя».

Мой муж всегда удивлялся, почему в меня влюблялись женщины.

∞

– Моим третьим мужчиной стал Саша. Это произошло в начале шестого года моего замужества. К тому времени у нас с мужем было двое детей.

– Подожди, подожди! А как же муж? Не он разве был твоим третьим мужчиной?

Таисия удивлённо уставилась на меня.

– Погоди. Я что-то не понимаю. Ты уже была замужем, когда появился твой третий мужчина? Саша. А муж?

– А муж объелся груш.

Я искренне рассмеялась. Мне смешно было видеть растерянное личико моей любимой Таисии. Неужели она до сих пор не привыкла ко мне? К тому, что всё в моей жизни не по правилам. Даже наши отношения с ней. Они ведь тоже не по правилам. Разве ей это не видно?