Сергей Менжерицкий - Кто в тереме живёт, или Хроники мелкого рантье

В матовой глубине фонарных плафонов, рядами опоясавших Патриаршие, вдруг вспыхивают крохотные сиреневые жемчужинки. Пора.

Вагон движется рывками – то приостанавливаясь, то вновь набирая ход. Газетные столбцы прыгают перед глазами, наскакивая друг на друга. Но Крылов, привыкший читать в метро, почти не испытывает неудобств.

"…Ищем молодых и энергичных! Бюро международного молодёжного туризма "Спутник" МК ВЛКСМ объявляет конкурс на замещение вакантной должности референта сектора приёма советских и иностранных туристов. Свободное владение английским языком – обязательно…(…Вот! Кстати. Надо Машке сказать. Она вроде бы работу искала – поинтересней…)

…Служба "Продюсер" совместно с американской фирмой "Мак-Квирк Консалтинг Компани" оказывает разнообразную помощь в трудоустройстве лиц, желающих выехать на ПМЖ в США. Контактные телефоны…"

– Ты анекдот слышал? Про метро?

– Не-а.

– Кар-роче. В кабину к машинисту влетает обдолбанный панк с ножом и орёт: "Гони в Сан-Франциско!" Ну, машинист чешет репу и начинает объяснять, что метро, типатаво, не самолёт, и что максимум, куда они смогут доехать – это до "Щёлковской". А тот опять: "Гони, сказал, а то зарежу!" Ну, машинист и объявляет: "Осторожно, двери закрываются! Следующая станция – Сан-Франциско!"

Два школяра, сидящие рядом с Крыловым, коротко ржут. Он сворачивает газету и поднимается, чтобы выйти на следующей остановке. Народ уже набился в вагон плотной вечерней массой и Крылов привычно выставляет плечо, протискиваясь между чьими-то книжками, сумками, цветами в хрустящем целлофане, меховыми шапками и воротниками, влажными от растаявшего снега. Двери раскрываются. Людская масса выносит Крылова на платформу и тащит к эскалаторам. Там, впереди, у самой гудящей кромки, вдруг мелькает знакомое лицо с индейским профилем и иссиня-чёрными волосами, собранными в хвост.

– Гена! Луковников!

Человек оборачивается и, заметив Крылова, машет рукой. И тут же показывает пальцем вверх: встретимся на выходе…

Гена возник на его орбите зимой восемьдесят седьмого. Крылов тогда, как и большинство московских студентов, пытался активно ходить по театрам и, разумеется, мало куда попадал. Единственной реальной возможностью приобщиться к популярному таинству было: явиться в театр часа за полтора до спектакля, занять очередь к окошку администратора и попробовать разжалобить его своими студенческими "корочками"… Гена объявился как раз в тот момент, когда Крылову наотрез отказали в контрмарке на ленкомовскую "Юнону и Авось". Вынырнул откуда-то сбоку и предложил полноценный билет, причём – в партер и по госцене…

Крылов подумал было, что перед ним – матёрый спекулянтище, спешно избавляющийся от непроданного товара. Но при дальнейшем знакомстве выяснил, что – нет, не спекулянтище. А – бери выше! – персональный военный пенсионер Луковников Геннадий Сидорович, имеющий соответствующее удостоверение с гербовой печатью, при предъявлении которого любой администратор обязан был без колебаний выдать владельцу два билета на самые удобные места…И сколько потом Крылов Гену ни пытал, как это он, вполне цветущий на вид тридцатилетний мужик, ухитрился заиметь столь солидную ксиву, внятного ответа так и не добился. Узнал лишь, что после окончания института Гену призвали служить в Забайкалье, на некий сверхсекретный полигон, где и стряслось нечто такое, о чём ему вспоминать – крайне тошно. И что он с тех пор принципиально забил хрен на советское государство и живёт теперь исключительно в свой собственный кайф…

Границы этого кайфа, как впоследствии убедился Крылов, примерно совпадали с границами МКАДа. То есть всё более-менее яркое, громкое и престижное, что варилось в Москве, мгновенно попадало в сферу гениного внимания и так или иначе им потреблялось. Он двигался по городу, как хороший курьерский поезд: от балета "Золотой век" в Большом театре к закрытому кинопоказу "Эммануэль" в "Совэкспортфильме", от очередной премьеры на Таганке к ночным репетициям скандально известного режиссёра Виктюка, от полуподпольной рок-тусовки в ДК Горбунова к полуподвальному кафе "Синяя птица", где царили бит-группы "Браво" и "Мистер-Твистер"… Причём даже в тех местах, где его удостоверение утрачивало всякую силу, он всё равно умудрялся просачиваться и протыриваться мимо любых контролёров, напористо козыряя фамилиями известных в Москве людей и размахивая ворохом каких-то красных "корочек" и ламинированных аккредитаций с буквами "PRESS" и "VIP"…

Помимо регулярных набегов на учреждения культуры, Гена с завидной настойчивостью окучивал также и всевозможные общественно-политические и научные мероприятия, количество которых в эпоху гласности и перестройки множилось с головокружительной быстротой. Это были: конференции и презентации, симпозиумы и конгрессы, торжественные открытия и торжественные закрытия, приёмы и вечера дружбы советского народа с народами зарубежных стран, и так далее и тому подобное. И, поскольку там (святое дело!) участникам обеспечивался вполне пристойный фуршет, Гена заодно решал и проблему пропитания, становящуюся с каждым днём всё более напряжной…

Надо отдать ему должное – в свои культурно-фуршетные вылазки он, как правило, отправлялся не один, а прихватив кого-нибудь из множества московских знакомцев. Какими уж соображениями он руководствовался при выборе товарища на вечер – Крылов не ведал, но бесспорный факт состоял в том, что примерно раз в месяц в его квартире на Шаболовке раздавался телефонный звонок и бодрый генин голос требовал, чтобы Крылов срочно мчался туда-то и туда-то. И Крылов, естественно, мчался. И попадал то на "Лебединое озеро" в Большом (где клакеры поминутно вскипали овациями и закидывали сцену хрустящими целлофановыми дротиками…), то на концерт Нью-Йоркского филармонического оркестра (где всем желающим бесплатно раздавали экзотические баночки со "Спрайтом" и "Кока-колой", из-за чего во время концерта постоянно слышались звонкие хлопки открываемых банок…), то на съёмки сверхпопулярной телепередачи "Что? Где? Когда?" или даже суперпрестижную церемонию закрытия Московского кинофестиваля…

Именно с мощной гениной подачи Крылов поучаствовал однажды в международной конференции "Мир на морях" – с последующим изысканным фуршетом на полтораста персон, а также в московских гастролях миланского театра "Ла Скала" – с последующей грандиозной гулянкой в банкетном зале гостиницы "Россия". Именно благодаря гениной кипучей энергии он сумел в своё время чмокнуть в ручку балерину Бессмертнову и актрису Терехову, певицу Агузарову и певицу Ветлицкую, а также обменяться крепчайшим мужским рукопожатием с самим композитором Саульским и музыкантом Хавтаном, и даже, как ни странно, с послом королевства Норвегии в СССР…