Алексей Анатольев - Не судьба

Все советские посольства и другие представительства за рубежом в той или иной степени столкнулись с акциями протеста – хорошо организованными митингами, шумным скандированием антисоветских лозунгов и другими акциями, не всегда безобидными. В результате Советский Союз немало потерял от ввода войск в Чехословакию и неизвестно что выиграл. «Сплочённость монолитного лагеря социализма» оказалась мнимой. О реакции в странах западного мира и говорить нечего. Там протестовали люди всех политических убеждений.

К вечеру 21 августа обстановка перед советским посольством в Токио накалилась. Ворота посольства, в рабочее время обычно в те годы открытые, пришлось плотно закрыть. К посольству приехали дополнительные наряды полиции. В самом посольстве постоянно раздавались телефонные звонки почти одинакового содержания: все звонившие требовали встречи с послом для выражения протеста против советской оккупации. Посол, естественно, не мог позволить себе целый день выслушивать «несправедливые нападки на КПСС и СССР и всякого рода злобные инсинуации». Он принял единственно правильное решение: направлять для встреч с протестующими младших дипломатических сотрудников, в частности Юру, которым было поручено принимать письменные петиции и выслушивать устные антисоветские тирады, при этом оставаясь вежливыми и избегая дискуссий.

Вместе с другими коллегами, уполномоченными разбираться с протестующими, Юре пришлось отложить другую работу и заниматься выслушиванием недовольных оккупацией Чехословакии. Он был очень польщён возложенной на него неожиданной миссией. Эмоции закипели в нём. Сочувствовать оккупированной Чехословакии и одновременно защищать официальную советскую позицию было непросто. С другой стороны, работа в МИДе СССР и особенно в посольстве постоянно требовала от Юры раздвоения личности. Вместе с тем, откровенно говоря, он почувствовал себя слегка напуганным, потому что невозможно предугадать поведение разозлённой толпы.

Первыми примчались протестовать представители Социалистической партии Японии (社会党), теперь она именуется Социал-демократической (社会民主党). Они оказались вполне приличными: сделали хорошо составленное заявление, не содержавшее прямых нападок на советскую внешнюю политику, вручили письменный текст и удалились.

Вторыми приехали представители правящей Либерально-демократической партии Японии (自由民主党). Тоже вполне корректная публика. Хорошо одетые, модно подстриженные, уверенные в себе. Хорошо составленный письменный протест, подготовленный, в отличие от протеста СПЯ, с правых позиций. Настоящая правящая элита.

Третьими были японские коммунисты (共産党), протестовавшие уж очень подчёркнуто недружелюбно. Все они оказались нетипичными для японцев: карикатурно злыми, старомодно и небрежно одетыми, плохо выбритыми, небрежно подстриженными, хотя плохие японские парикмахерские надо ещё умудриться отыскать. Короче говоря, японская разновидность «пролетариев». Не углубляясь в перипетии непростых отношений между КПСС и КПЯ, отметим, что нередко позиция японских социалистов по отношению к КПСС была менее конфронтационной, нежели позиция КПЯ. Так было и на тот раз. Коммунистов тоже пришлось терпеливо выслушать. Они возмутились, посчитав служебное положение принявших их молодых дипломатических сотрудников посольства не соответствующим для встречи с их «высокопоставленной» делегацией, хотя со стороны КПЯ приехали протестовать лишь третьестепенные лица. Юра тогда подумал, что будь его воля, он просто не пустил бы в посольство делегацию японских коммуняк. Но тогда эта партия имела в Японии гораздо большее влияние и довольно многочисленные фракции в палате представителей и палате советников. В тексте коммунистического протеста преобладала свойственная всем коммунистам демагогическая лексика типа «грубое попрание устоявшихся норм общения между государствами социалистического лагеря», «разрушение чаяний народов мира, видевших в СССР стойкого защитника монолитного лагеря социализма», «полное пренебрежение коллективным мнением чехословацких коммунистов» и тому подобное. Партии немарксистской ориентации выражались гораздо конкретнее.

Потом приехал лидер правой Партии демократического социализма (民主社会党) элегантный старичок Нисио. Любезно улыбаясь, он вручил свою визитную карточку и что-то пролепетал в духе кота Леопольда («Ребята, давайте жить дружно»). Тоже ничего выдающегося. Вполне интеллигентный старикашка.

Тем временем стало темно, рабочий день закончился. Пожаловал слегка помятый и заметно нетрезвый представитель партии Комэйто (公明党), который, деликатно дыша в сторону, сразу же сбивчиво и довольно эмоционально предъявил всему Советскому Союзу претензии за испорченный вечерний отдых, а затем чисто формально высказался о вводе войск в Чехословакию как о предосудительном поступке. Визит представителя Комэйто в целом носил характер чисто формального протеста для галочки. Он поспешно удалился, видимо, желая продолжить более приятное времяпровождение.

Все напряглись: какой следующий номер сегодняшней программы? И тут прибежал запыхавшийся и взъерошенный офицер полиции:

– Мне поручено охранять посольство. А вам всем, господа, насколько я понимаю, поручено принимать протестующих? Посмотрите, собралась целая толпа членов Патриотической партии Великой Японии (大日本愛国党). Даже их глава Акао Бин приехал. Раньше были приличные делегации, а тут шумная толпа! Что делать будем? Поговорите с ними или как? Если будут указания, я потребую, чтобы толпа разошлась.

Юре было поручено срочно сбегать к начальству за дальнейшими инструкциями, а в ответ он неожиданно услышал:

– Неужели испугался? Выйди один к толпе, поговори!

Вот те на! Один?!! К толпе?!! А если поколотят?! Первой мгновенной реакцией Юры было желание ответить: «Сам выйди, а мне страшно!». Но он тут же взял себя в руки и понял, что надо выполнять поручение. Юра смотрится в зеркало, поправляет пиджак, причёску и галстук, потом выходит за ворота. Сразу же он оказывается ярко освещённым мощными прожекторами, слышны негромкий шум кинокамер и щёлканье затворов фотоаппаратов, в глаза бьют неприятные лучи фотовспышек. Бушевавшая до этого толпа буквально за одно мгновение замолкает. Полнейшая тишина. «Вот это дисциплина!» – подумал Юра. Он молча поклонился. Ему уже не было страшно. На первый план выходит изысканно одетый тощий японец с длинными седыми волосами, громко представляется и протягивает свою визитную карточку:

– 大日本愛国党の赤尾敏です。よろしくお願いいたします。 (Я Акао Бин из Патриотической партии Великой Японии, очень приятно встретиться с вами.)