Ася Невеличка - Умоляй меня

А дальше…

О, дальше все мои планы крутятся возле ее маленькой миленькой дырочки. И лишение девственности – полная ерунда по сравнению с задуманным.

Я успел пообедать, распорядиться насчет подноса моей пленнице, потом – взять одеяло с кровати в соседней спальне и спуститься до следящих мониторов.

– Как она?

Наблюдатели пожимают плечами:

– Ноет. Третий час все ноет и причитает.

Я смотрю в экран, но кроме горки мятого подола ничего не вижу.

– Звук есть?

– Конечно, босс, – отзывается один, что-то переключает на пульте, и я вместо пения лесных птиц слышу завывания своей принцессы.

Она хлюпает носом, шмыгает и тихо-тихо рыдает.

– Не кричала? Не закатывала истерик?

– Нет, босс. Все время только ноет.

– Понятно. Иди отнеси еду. Я пока останусь здесь, посмотрю.

Один из парней берет поднос и уходит. Через несколько минут я вижу его в камере. Из-под вороха отрезанных юбок выглядывают заплывшие от слез глаза принцессы.

– Я не буду здесь ничего есть. Уберите.

– Тень сказал отнести. Я отнес, – бурчит наблюдатель.

– Кто он?

– Мой босс.

– Нет, не это… Кто он – наемник? Убийца?

Я вижу, как мой человек снова пожимает плечами:

– Предприниматель.

– Он тебе платит? – принцесса откидывает ворох юбок и поддается к наблюдателю. – Выпусти меня. Мой папа заплатит тебе в два, нет, в три раза больше!

Она хватает его за брючину, но он отшвыривает девушку.

– Тень мне платит достаточно. А грязные деньги своего папашки оставь при себе.

Разворачивается и уходит. Я удовлетворенно улыбаюсь. На меня не работают случайные люди. Все проверенные и преданные. Поэтому я неуловимый.

Я почти расслабляюсь в ожидании, когда наблюдатель вернется на пост. Краем глаза смотрю, как принцесса в темноте пытается нащупать еду на подносе.

И все идет по плану, пока дверь в ее темницу с треском не распахивается и не входит высокий парень.

Я узнаю своего брата.

– Твою мать! – рычу и срываюсь с места.

Лишь бы успеть, пока он не прикончил ее!

Каролина

Я буду голодать. Папа найдет меня раньше, чем я умру с голоду. Но с подноса нестерпимо вкусно пахнет. Я решаю только проверить, чем меня собираются кормить в неволе. Ничего не видно, я руками осторожно нахожу край подноса и тарелки, поднимаю и подношу к носу. Что-то вкусное, мясное. Но не понимаю что.

Лазанья?

Паста?

Рука сама собой пытается нащупать вилку. Нет! Я есть не буду. Только попробую. Случайно опрокидываю бутылку. Вода. Это хорошо. Ее надо оставить.

Следующей мыслью приходит вопрос о туалете. Неужели и нужду придется справлять здесь же? В ведро?

Как я его нащупаю в темноте?!

Но тут ярко загорается свет и слепит меня. Я все еще держу тарелку с чем-то соблазнительно-вкусным, когда мне сжимают горло железной рукой, срывают с места, с силой впечатывая в стену.

От удара выбивает дыхание, и больше я не могу вздохнуть. Чья-то рука намертво перекрыла мне доступ к кислороду.

Я бьюсь, цепляюсь в руку убийцы, ломаю ногти, расцарапывая ему кожу, но он только сильнее сдавливает мне горло.

Ни криков, ни угроз, только мое бестолковое трепыхание. Я понимаю, что проиграла. Он выпустит из рук только мой труп.

Папа… Папочка… Ты не успел.

– Кай, отпусти ее. Сейчас же.

Сквозь звон в ушах я слышу голос Тени. Так это не он душит меня?

– Она сдохнет, – рычит незнакомый голос рядом с моим ухом.

– Но не сейчас, – холодно отрицает Тень. – Разожми пальцы. Ты убьешь ее потом. Обещаю.

Но уже поздно… Я бессильно обвисаю в руке убийцы.

Тень

Смотрю на напряженную спину Кая и боюсь не за принцессу. Боюсь, что у брата снова будет срыв. Сколько он продержался? Почти год. Психиатр предупреждал, что могут быть обострения и срывы. А я не хочу снова потерять брата и проходить круги ада, чтобы найти и вытащить его оттуда.

– Кай, отпусти её, – медленно и спокойно повторяю я раз за разом, пытаясь пробиться через завесу его ненависти и гнева.

Карина повисает на его руке. Не знаю, откачаю я ее или нет, но жалею, что план мести так бездарно провалился. Я не думал, что Кай вмешается. Вроде мы с ним все проговорили, и он согласился.

Губы принцессы синеют. Я хочу метнуться и оттащить брата от пленницы, но не могу! Кай сейчас не понимает, где друг, а где враг. Он готов уничтожить любого.

Ее папаша много лет ломал его психику, издевался и калечил. И теперь вместо брата со мной живет инвалид.

Кай красивый. Молодой, поджарый, яркий. Я бы охарактеризовал его огнем, в котором сгорают бабочки. Но он – холодный огонь, а в истерзанной душе Кай – сгусток оголенных нервных окончаний. Ни одной бабочке не пробиться к его сердцу живой.

Принцесса падает к его ногам безвольной куклой.

Я незаметно перевожу дыхание.

Сначала изолирую брата, потом попробую спасти Карину.

Черт! А начиналось все так хорошо!

Пошатываясь, Кай подходит ко мне. Смотрит в пол. Мне это не нравится. Если он закроется, то вывести его из этого состояния почти не реально.

– Ну чего ты, – неправдоподобно бодрым тоном начинаю я, кладу ему руку на плечо и вывожу из темницы. – Пойдем выпьем пивка. Хочешь, вечером поудим рыбу на озере?

Кай не отвечает.

Черт. Черт!

Больше я не говорю. Веду Кая до комнаты и тут же делаю знак своим.

– Врача брату. И вызовите Карлсона принцессе.

Кто-то хохочет, но мне достаточно одного взгляда из-под капюшона, чтобы смех заткнулся.

Я не знаю, как поступить. Оставить девушку в подвале или перевести на второй этаж к моей спальне. Я еще не готов открыть ей свое лицо. Наше тесное знакомство должно состояться в абсолютной темноте.

Теперь с поправкой: если она выживет.

Я спускаюсь в подвал, включаю свет. Мне не нравится, как выглядит принцесса. Она так и не приходит в себя, губы синие, шея отекает на глазах.

Может, поздно звать Карлсона, сразу – бригаду зачистки.

Я плююсь, чертыхаюсь и склоняюсь над ней, не зная, что делать.

Ярость доходит до кипения. Я приподнимаю ей голову, ощупываю шею. Взгляд останавливается на сломанных ногтях. Под ними запеклась кровь. Меня всего переворачивает. Я на грани разнести все в щепки!

Ведь мог же изолировать принцессу в другом доме. Зачем было тащить ее в свой? Нет, мне хотелось, чтобы она каждую чертову секунду была перед глазами и под рукой. Чего я добился?

Она неизвестно, выкарабкается ли, а брат снова впадет в свою адскую кому.

К чертям все!

Выебать ее и выбросить…

Но вместо этого я осторожно поднимаю ее и перекладываю на матрас. Пытаюсь натянуть остатки платья, чтобы прикрыть трусы. Уже не такие девственно-белоснежные, но все же притягивающие взгляд темнеющими под ними завитками.