Ольга Колодзейская - Бегущая к себе

Этот вопрос раздражал родителей и хитрая Маринка меняла тактику:

– Пап, а когда у тебя отпуск?

Больше всего дети любили в поезде пить чай. Интересно было смотреть как колышется в стакане с высоким подстаканником ароматный напиток. Затем пить чай маленькими глоточками под мерный стук колес и бросать в стакан кусочки сахара, наблюдая как они тонут и растворяются.

Жизнь в военном городке, куда они переехали, не была такой, как в Союзе. На Галину легли все домашние заботы и она стала нервной и раздражительной.

– Откуда пятно на куртке? Свиньи, а не дети!

Лишь после того, как она уходила на кухню, Лора с Маринкой могли выйти из укрытия. Они сидели молча и им уже не хотелось играть. Несколько минут они напряженно прислушивались, замирая при каждом шорохе. Маринке часто попадало от матери, даже за малейшие провинности. Она покорно стояла и ждала удара, зная, что если убежит, будет избита. Мать била ее за все. За двойки, за пятна и дырки и даже за смех, если ей казалось, что дети слишком шумно играют.

Впервые здесь, в Германии, девочки узнали, что такое праздники. Родители долго наряжались и уходили к соседям. В коридоре стоял сильный запах одеколона. Часто соседские дети ночевали у них. Все четверо ужинали и сразу шли спать. Они старались скорей заснуть, чтобы ночь прошла незаметно. Все праздники проходили одинаково. Ночью или под утро родители возвращались домой. Дом, где они жили, называли офицерским и эти самые офицеры, в изрядном подпитии, с закрытыми глазами и разящие перегаром, были так похожи друг на друга, что, перепутав мужей, офицерские жены, находясь в таком же состоянии, затаскивали их в квартиры. Утром, как только дети выходили на улицу, они сразу попадали под перекрестный огонь сплетен о том, чей отец где ночевал. Забыв о детях, они кричали, ругались и обвиняли друг друга во всем, в чем только возможно.

Лора лежала в постели и боялась пошевелиться. Ругань, удары и звуки битой посуды-все лилось сплошным потоком чудовищно громких звуков. Внезапно наступала какая-то неестественная немая тишина. Затем все повторялось снова. Только к утру, когда в доме все успокаивалось, можно было закрыть глаза и расслабиться.

Стараясь забыть о ночном кошмаре, маленькая Лора бежала на улицу. Дети, жившие в этом военном городке, проводили все свободное время возле кафе, где можно было купить сладости. Обычно ни у кого не хватало денег на лакомство и тогда дети, усевшись прямо на тротуар, затевали какую-нибудь игру, оставаясь здесь до темноты. Они сидели и с наслаждением вдыхали аромат сырого теста и горячего шоколада. Как только дверь открывалась и кто-то из посетителей выходил, за ним тянулся дурманящий ванильный запах, дети, забыв про игру, одновременно поворачивали головы туда, откуда исходил запах, закрывали глаза и, молча вдыхали, раздувая ноздри. Рядом стоял небольшой киоск, в котором продавали мороженое. Лакомство в больших цветных стаканчиках так притягивало, что дети кружили вокруг киоска, глядя на каждого обладателя сладкого сокровища с тайной завистью. Чтобы укротить аппетит, мальчишки забирали все пластмассовые ложечки, что стояли на прилавке в большой коробке и раздавали всем желающим. Редко кому удавалось выпросить у родителей целую марку на мороженое, но счастливцы, съев его, хранили и всегда носили с собой разноцветные ложечки. С некоторых пор на Лору тоже стали смотреть с нескрываемой завистью. Она возвращалась домой, принося то шоколадное печенье, которое все дети любили до безумия, то конфеты с марципаном, то кофейные леденцы.

Все началось в тот день, когда мать послала пятилетнюю Лору за покупками. Вручив дочери записку для продавца и деньги, Галина осталась дома с высокой температурой. Девочка шла не спеша, разглядывая почки на деревьях и вдыхая свежий весенний воздух. Сумка больно давила плечо.

Дойдя до киоска с мороженым, Лора заметила непривычное оживление. Дети столпились вокруг каких-то людей, прыгали и смеялись. Опустив сумку, Лора с интересом наблюдала за происходящим. Время от времени кто-то из детей отбегал в сторону, держа что-нибудь сладкое. Когда незнакомец увидел Лору, он отдал все подарки кружившим вокруг него детям и направился в ее сторону. Сумка не давала убежать и Лора ждала с замиранием сердца. Высокий блондин в голубых, чуть потертых джинсах, присел на корточки и внимательно посмотрел на ребенка:

– Wie heiben sie?

Он долго смотрел на Лору, а потом на руках донес до подъезда. Немец подарил ей коробку конфет и все еще стоял у входа. Лора хотела скорей оказаться дома и, войдя в подъезд, вдруг повернулась, выбежала на улицу и, глядя в серые глаза незнакомца, быстро пролепетала:

– Danke

Мать долго пересчитывала деньги, снова и снова повторяя:

– Где взяла конфеты?

Она щурилась и губы сжимались в злой гримасе:

– Ты украла, сейчас никто ничего не дарит. Верни это в магазин и извинись, а то на меня начнут пальцем показывать, скажут, что воспитала воровку.

Больше всего Лора не любила, когда мать, недовольная чем-нибудь, громко восклицала, словно обращаясь к кому-то:

Да что же это такое, вот наказание! У всех дети, как дети, а у меня-выродки какие-то!

Маринка уже не обращала на это внимания. Она привыкла получать шлепки ежедневно и уже не плакала. Иногда она специально делала какую-нибудь пакость, желая отомстить матери за побои. Галина накидывалась на обеих дочерей, кричала так, как если бы дети проказничали вместе.

Пришло лето. Лора все чаще уходила на улицу. Она приходила к киоску и часами сидела на скамейке. Она ждала. Незнакомца долго не было. Лора сидела и смотрела на играющих детей. Они приглашали ее поиграть, с каждым днем звали все настойчивей. Когда дети играли в прятки, об этом знали все. Играть га улице было намного интересней, чем дома. Дети прятались везде: в котельной, в подвале магазина и даже в кузове грузовика. Нужно было бежать почти от центра городка, где стоял водящий и быстро найти укромное место. Лора бежала, оглядываясь, в поисках подходящего укрытия. Ей хотелось спрятаться там, где не прятался еще никто. Найти новое место, это значило завоевать дружбу и уважение всех детей, включая старших мальчишек. Щеки задорно горели, золотые колечки волос подрагивали и переливались на солнце. Перед глазами проносились деревья, скамейки, магазин, все неслось и прыгало с бешеной скоростью.

Внезапно Лора остановилась. Перед ней стоял тот самый незнакомец, которого она ждала. Он опустился на колено, поздоровался и улыбнулся, глядя на запыхавшуюся Лору. Она посмотрела на него и, неожиданно даже для себя, обняла его и поцеловала в загорелую щеку. Немец подхватил ее на руки и стал кружить. Лора прижалась к его щеке и зажмурилась. Девочка сидела на коленях у этого человека и, забыв обо всем, смотрела в глубокие серые глаза. Немец улыбался, гладил золотые кудри и держал Лору за руку. Он подолгу о чем-то говорил по-немецки. Лора слушала его мягкий бархатный голос так, словно кроме этого голоса на свете не было больше звуков. Она всегда приходила домой с подарком. Сначала мать кричала на Лору, говорила, что подарки брать нельзя, потом успокоилась и стала относиться к этому снисходительно. Как только незнакомец появлялся в городке, все кричали: