Рия Литвинова - Лето в январе

– Ага, – потупляет он взгляд, что для него совершенно нехарактерно, – наверное, ждут.

Парень поднимается на ноги, кладет оставшиеся карточки на край стола и уже собирается что-то сказать, как взгляд примагничивается к стоящей на полке возле плазмы фотографии Дженни со свадьбы. Вся в белом, сияет, целуя супруга. И светится.

Мич настолько сильно чувствует себя лишним в эту секунду, что даже что-то скулит под ребрами. Настолько чужим в этом обжитом семейном гнездышке, что ему не по себе становится. Парень поправляет на себе толстовку и, встречаясь с взволнованным взглядом девушки, всё окончательно понимает.

Дженни боится его. И он не может ее за это винить, ведь она его совершенно не знает.

– Пойду, – наконец выдавливает из себя Мич и тут же ретируется в коридор, натягивая кроссовки.

Она кивает, выходит за ним следом, но останавливается на приличном от него расстоянии и стоит теперь со все также скрещенными на груди руками. Проводить надо, а как же иначе. Мич оставляет ложку для обуви на диванчике и берет с него свои ключи и мобильный телефон.

– Рад был познакомиться, – улыбается он, стараясь сделать это так, чтобы девушка хоть немного успокоилась и поняла: он не опасен. Ни для нее, ни для ее брака.

У него зарубка на носу с этим пунктом поставлена еще несколько лет назад: замужние – это табу, как бы прекрасно оно ни было.

– И я, – расслабляется она, когда понимает, что внезапный гость покидает ее дом. Мич снова кивает, встречаясь с успокаивающейся теплотой ее карих глаз, и выходит из квартиры, махнув рукой на прощание. Дженни запирает вторую дверь и прислоняется к ней спиной. Какое-то время она просто смотрит перед собой, вслушиваясь в отдаленные звуки уезжающего на первый этаж лифта, а потом улыбается.

«Забавный он», – думает, затем качает головой, прогоняя мысли, и снова полностью погружается в работу. Потому что к полуночи надо закончить. Потому что к полуночи домой придет муж.

***

Арчи чертыхается, когда забывает включить поворотник и затонированный Рендж Ровер жмет по клаксону со всей страстностью. Парня это отрезвляет, и поворотник он все же включает, ведь лучше поздно, чем никогда. Арчи тормозит на светофоре и трет переносицу. Очередной штраф придет по почте через пару недель, ведь камер поставили по всему Бостону, как грязи, и никуда уже от них не спрячешься, как ни пытайся.

Валяющийся между сиденьями телефон снова загорается, и он переводит на него взгляд. Входящий звонок. Парень еще номера абонента не видит, а уже рвется к вибрирующему гаджету, чуть не пропуская очередной зеленый и не нарываясь на агрессивных водителей.

Но на том конце провода вовсе не Адам.

– Что? – слегка раздраженно отзывается Арчи, пересекая большой перекресток под мигающий светофор.

– Ты скоро домой? – слышится на том конце провода голос его девушки. – Ты до шести обычно, а уже девять почти, и тебя все еще нет.

– Одри, я за рулем, – немного резко произносит он, хотя совсем этого не желает, ведь чертовому Форду Фокусу прямо сейчас захотелось его подрезать.

Девушка пару секунд молчит в трубку.

– Ты просто скажи, когда приедешь. Я что, многого прошу? – наконец произносит она.

Расставив все точки над «и», сразу можно сказать, что к чему. Она не беспокоится, она просто взяла за привычку контролировать своего парня, и это ему было очень сильно не по душе. В последнее время это стало у нее обостряться, и режим «мамочки» активировался по всем параметрам.

Арчи контроля не одобрял, даже больше: он терпеть его не мог, но отчего-то постепенно наглеющей в этом плане Одри он так и не мог об этом сказать, и сам не понимал почему. Грин какое-то время молчит, продолжая движение и глядя перед собой. Он сжимает пальцами обод руля и чуть кусает нижнюю губу.

Сказать правду? Конечно, правду. В этом же нет ничего такого. Он просто едет к своему другу, самому близкому другу, чтобы наконец узнать, что у него за дерьмо в жизни происходит.

– Я обещал помочь Дженни, у нее сроки горят, свадьба через два дня, а сотня гостей своих мест так и не знает, – почему-то говорит именно это Арчи, глядя на дорогу.

Сказать правду? Конечно, черт возьми. Арчи не задает себе вопрос, почему он это сделал. Если бы кто-то оказался на его месте, этот человек сам бы все понял. С другой стороны, это тоже правда.

Просто данные у нее уже слегка устарели.

– Хорошо, – тут же успокаивается голос Одри на том конце провода.

Она Дженни знает около года, девушка во время первой встречи показалась ей хорошей, и тот факт, что та была замужем и за супруга обеими руками держалась, Одри успокаивал, так что она всего пару раз истерику по этому поводу закатывала, причем до того момента, как познакомилась с ней лично, и теперь со всей присущей ей гордостью называет девушку своей лучшей подругой.

– Ты надолго? – снова интересуется.

Брук хоть и отрицает это, а за парня своего обеими руками держится, не ослабляет хватки уже как полтора года, и с каждым днем костяшки ее пальцев белеют только сильнее. Музыкальная группа ребят с каждым днем все популярнее, фанаток все больше, а количество ее хейтеров – она же девушка солиста, кто бы сомневался, – растет в геометрической прогрессии.

Арчи говорит ей постоянно, мол, оставь ты всю эту ситуацию, игнорируй. Это издержки косвенной популярности, это нормально, и просто не нужно обращать внимания. И она старается, хотя порой срывается и выкидывает какую-нибудь глупость в инстаграм, в результате чего получает хейта втрое сильнее. Из-за этого она уже пару раз крупно ругалась с Арчи.

– Не знаю, – честно отвечает он, снова поворачивая налево. – Надеюсь, к одиннадцати буду дома. Не ложись без меня.

Разговор заканчивается стандартными фразами, ведь Одри тут же плавится, если Арчи говорит ей что-то подобное. Без лишних проблем они одновременно сбрасывают звонок. Арчи тяжело вздыхает.

Для него эти отношения являются чем-то вроде шлюпки в океане. Он просто дрейфует на волнах, а пришвартоваться к чему-то стабильному не хочет. Арчи не клялся ей в вечной любви, да он вообще ей никогда и не говорил этих слов. Он не видит в этом никакого смысла. Трахаться со штампом в паспорте или без – никакой разницы. Хотя без штампа куда лучше.

И, самое главное, Арчи никогда не говорил ей вслух одной очень важной вещи. Он хочет семью, очень сильно хочет завести семью. Они не обсуждали этого ни разу, даже вопрос этот не поднимали, потому что с ней он этого не хочет.

Возможно, это прозвучит меркантильно и даже отвратительно, но Арчи связывать свою жизнь с ней не готов, а если начистоту – не хочет вовсе. Одри лишь станция на его жизненном пути, он в этом уверен. Арчи терпеливо ждет конечную, до которой еще явно палкой не добросишь. Он просто живет настоящим, и сейчас его все устраивает.