Иман Кальби - Ничья…

Друг глубоко вздохнул. Он все видел и понимал… С самого начала…

– Знаешь, вот только не вскипай, но прав был Айман, тебе не стоило так сильно все запускать…

– Еще раз я услышу имя этого урода в своем присутствии, отправишься к нему, на тот свет, – свирепый взгляд, всполохи ярости и гнева в тоне…

Адель лишь фыркнул, но сразу перевел тему.

– Посмотри, что на компьютере, брат. Мы забрали его из дома, где она находилась, предположительно из ее комнаты. Там файл на русском. Я не знаю языка, но мне кажется, это что – то типа дневника или воспоминаний… Почитай… И сразу поймешь все… Может там все ответы на твои вопросы… Ты ведь паришься о том, что она чувствовала, что к нему испытывала… Почитай… Откровеннее, чем там, она тебе никогда не расскажет, уверен…

Васель молча вышел из машины, прихватив с собой ноутбук. Поднялся наверх, зашел обратно в кабинет, воткнул штекер в розетку и начал читать…

***

Он стал одним большим комком нервов…По вискам било со скоростью света… Злость, обида, жалость, ревность и почему – то какое – то облегчение. Запрятанное глубоко в сердце, оно все же проклевывало свои слабые неуверенные ростки…Все сливалось воедино в нем…

Васель молча вышел из комнаты и сел на один из стульев, стоящих в ряд в коридоре. Он ушел глубоко в мысли, блуждая по хаотичному набору, всплывающему в памяти – она, ее слезы, полный боли и раскаяния взгляд, избитый, злой, но триумфально смотрящий на Васеля при задержании Карим, этот дневник…Он не заметил, как рядом подсел Адель.

– Ты как? – спросил его друг.

– Норма – ответил Васель и вдруг резко подскочил и понесся прочь из здания. Адель не стал его останавливать. Ему нужно было переварить все это…

« – Если бы я тогда послушала тебя, если бы не поехала одна… Думаю об этом – и сама себя ненавижу… Разве это была я, разве Влада могла пойти на такую несусветную глупость… Могла, потому что любила… Так любила, что готова была на сумасшествие. Ревность выжигала меня изнутри. И мне было важно все это увидеть своими глазами. Важно было посмотреть со стороны на то, как ты там с ней… Иначе бы простила, поверила. Любовь слепа, она всегда решает все сомнения в пользу любимого…

Сколько раз во сне я проигрывала все назад…Я молила, молила, чтобы ты услышал меня. Я звала тебя…Тебя, каждую ночь…Я сходила с ума…Боже, как мне плохо… Зачем мне все это?! Я больше не могу! Я слишком слабая! Ты был прав, таким, как я, тут не место!»…

«Карим сделал самое невыносимое, что может сделать любящий человек. Подставил себя под пулю, предназначенную мне… Я тону, словно в зыбучем песке, в его глубоких чувствах ко мне. И мне все сложнее цепляться за призраки тех надежд, которые я питала к тому, кого люблю… Он умудряется разбивать мне сердце даже на расстоянии… Разум кричит мне – оставь надежду, впусти в сердце другого, лучшего, более правильного, более искреннего, более понятного. Но разве у Карима с самого начала был хоть один шанс. Васель поглотил каждую клеточку моего естества, изменил мой ДНК, соединил со своим… И я даже не заметила, когда это произошло. Он стал моим воздухом… И иначе теперь я дышать не умею, имитирую… Любят не за что – то. Любят вопреки…Любят потому, что любят… Любовь – сумасшествие, отправляющее нас по самому глупому, нелогичному пути. Она забирает у нас самое важное – самих себя, свою логику, свой разум. Но если бы было иначе, это была бы не любовь…»

Глаза быстро выхватывают новые абзацы, и дышать все сложнее. Все больше ком в горле…

«Я ненавижу себя за слабость своего тела, но утешает лишь то, что она не имеет никакого отношения к моему сердцу. Оно будет всегда биться в унисон с тем, кто выбрал своей женщиной другую. Благодарна женской природе, что она оставила нам хоть это – мы можем желать на инстинктивном уровне… Я хочу Карима, но мне стыдно от этого чувства… Васель не покидает моей головы, хотя его призрак становится все более и более аморфным на фоне маниакальности Карима. Он требует себе всю меня, удушает своим нахрапом, и я могу задохнуться, не дожив до того момента, когда смогу снова взглянуть в глаза своей истинной любви…»

Сердце сжалось от боли.. Напряжение и усталость, стресс и отчаяние – все больше наваливались на Васеля по мере того, как глаза неслись по строчкам… Захотелось обнять ее, крепко прижать к себе, так крепко, чтобы даже дыхание сперло. Да, она была слаба, она мучилась, она колебалась, она была не готова к такому… Но все же она любила Его…

Успокаивало ли Васеля это? Скорее да… В нем все клокотало как в самце, когда он думал про их близость с Дибом, но разве сам он не пробовал забыться в объятиях других, не пытался дистанцироваться от своих чувств к ней… А все из – за этой адской боли в сердце… Эта боль была у них одна на двоих… Адель прав…Так дольше продолжаться не может… Он должен это либо принять, либо отпустить… Но отпустить он не мог, не хотел, не собирался…

Он закрыл глаза, вспоминая свою нежную девочку… Ее отчаянные попытки смотреть на него, подняв голову, на равных, и в то же время отчетливый стыд и раскаяние в бездонных янтарных глазах. Она была вся на ладони со всеми своими яркими эмоциями… Стыд, сожаление, ревность, любовь, тоска… Он сейчас же поедет к ней и постарается все исправить, что бы ему это ни стоило, даже если придется проломить черепа этим тупым недоохранникам, приставленным к ней общей разведкой Дамаска, в чьем ведении сейчас находился Карим Диб и его дело, а ее защищали как важного свидетеля и… возможный рычаг давления на него… От мысли об этом стало яростно… Никто не смеет использовать его девочку… Никто, кроме него самого… Ни для чего…

Он умылся холодной водой, чтобы окончательно протрезветь. Алкогольный дурман и так покинул его, как только он прочитал ее откровения. Выглядел он паршиво, но это имело последнее значение сейчас…

На ходу выходя из кабинета, набрал Аделя:

– Я выезжаю в город, через полчаса буду у отеля. Где она?

Адель понимающе вздохнул, про себя сомневаясь, стоит радоваться или печалиться столь активной перемене настроения друга и начальника. На худой конец, он сам не читал содержимого ее дневника, Бог один знает, что там было…

– Надеюсь, ты не собираешься играть роль Отелло и убивать ее?

Васель раздраженно фыркнул – Ответ на поставленный вопрос?

– Остынь друг. Она не в отеле… Рядом… Вышла посидеть в кафе с… Только сейчас не взорвись снова… С этим русским журналистом, Егором… Там ничего нет, поверь мне, они просто общаются… Может лучше потом поговорите?

Адель чертыхался про себя… Сцены не избежать… Почему, как назло, ей приспичило выйти в город с ним именно сейчас… Она целыми днями напролет сидела либо в номере, либо а бассейне с книгой… И тут…