Ольга Демидова - Любовь нечаянно нагрянет

– Почему меня должны устраивать ваши тройки, когда Елизавета Романовна оценивала его знания выше?! – кичливо проговорила дама, когда Светлана недоумённо воззрилась на неё.

– Но «четвёрки», поставленные Кутяповой, не соответствует знаниям, имеющимся у Вити. Он ленится, не готовится к урокам, сочинения его пестрят грамматическими и прочими ошибками, отличаются незнанием текста. Откровенно говоря, даже эта оценка натянута, не заслужена, так что претензии ваши необоснованны, – литератор развела руками.

– Что вы себе позволяете? – вспылила начальница, задетая нелестной характеристикой сына. – По-вашему, Елизавета Романовна необъективна?

– Выходит так! Кому, как не мне, учителю, знать, кому какую оценку ставить? – сердце её от крика «мадам» Топоровой застучало неровно, с перебоями. В выпуклые глаза с тяжёлыми опухшими веками словно кто-то бросил горсть колючего песка – они заслезились.

– Вы сейчас пойдете и исправите тройки на более высокие отметки, – вмешавшись в их перепалку, распорядился директор тоном, не терпящим возражений. Даже картавости в его словах не было заметно.

– И не подумаю! – закусила удила Светлана – сердце зачастило сильнее. – Кутяпова нанесла вред подростку, поставив «четвёрки» в угоду его матери. Он и решил, что можно без усилий с его стороны продолжать получать хорошие оценки.

– Но Витеньке поступать в институт в следующем году! – воскликнула Топорова, глядя на упрямую учителку в упор одновременно сердитыми и растерянными глазами. – Разве он с тройкой попадёт туда?

– Время ещё есть, – Луговая поднесла руку к груди, словно пытаясь унять участившееся сердцебиение. – Я готова позаниматься с ним дополнительно, но и самому ему придётся налечь на учёбу: глядишь, выправим ситуацию. Будет лениться – останется на бобах!

– Этого я так не оставлю – вы вылетите из школы! – возмущённо взвизгнула надменная особа, чья гордость была задета. Чувствуя себя несчастной и уязвлённой, она впала в ярость, теряя способность здраво мыслить и соображать.

Светлана вздрогнула, поёжилась от крика высокомерной чиновницы. Считая виноватой учительницу, та не простит, будет мстить ей. Душевное равновесие Луговой было нарушено – «песок» мелкими иглами продолжал вонзаться в белки, от рези в глазах сверкали слезы, сердце, словно от нанесённого в грудь удара сапогом, щемило.

– Воля ваша! – она старалась не выдать волнения и беспомощности, но голос, помимо воли, дрогнул, зазвенел; иглы в глазах выдавили прозрачные шарики слёзинок, которые сползли по впалым щёкам – она смахнула их платочком. Вот так всегда: в самый ответственный момент, когда нужно сохранить самообладание, достоинство, не терять лица, болезнь, недоброй рукой стиснув сердце и выжав слёзы, низводит её ниже плинтуса. И всё же, чувствуя свою правоту, она не сдавалась: – Увы, исправить тройки без дополнительных занятий и усилий самого Вити не смогу – совесть не позволяет, стыдно перед учениками лицемерить и лгать!

– Хватит! – чувствуя уязвимость больной учительницы, стукнул вдруг кулаком по столу Колесников. – Я вам приказываю!

– Я такие приказы не собираюсь исполнять! – в сердцах воскликнула Светлана; голос её, задрожав, сорвался. Бледная, она соскочила со стула, бросилась к двери. Солёные злые слёзы отчаяния, хлынув, полились градом. Так с мокрыми глазами женщина и появилась в учительской, где сидели меланхоличный рослый Попов и Тамара Жеребова, смуглая, черноволосая особа.

– Что с вами, Светлана? – Николай Ильич вскинул на неё удивлённые круглые глаза. Луговая, всхлипывая, поведала о сути дела. Тот, вздохнув, обречённо махнул рукой: – Не я ли говорил, что наплачемся с ним?!

– Ты же хотела, чтобы он стал директором, – нечего на зеркало пенять, коли рожа крива! – с ехидным укором добавила Жеребова.

С тех пор относительно спокойная жизнь в школе для Луговой закончилась – начались сплошные неприятности.

Урок подходил к концу, когда Иван Иванович постучался в дверь седьмого класса. Приоткрыв её, он, приятно удивленный, замер на мгновение с приоткрытым ртом и взметнувшими вверх кустистыми бровями. У Светланы Марковны был классный час: парты сдвинуты назад, а на освобождённом пространстве перед ним предстала фольклорная группа, которая пела, пританцовывая и изображая народное гуляние. Семиклассники одеты в русские народные костюмы: девочки – в нарядные сарафаны, а мальчики – в вышитые рубахи, подпоясанные кушаками, на ногах у тех и других – лапти. Явно эти костюмы Луговая, готовясь к очередному школьному мероприятию, выпросила у работников местного клуба. Выстроившись парами, ребята с важными, а потому немного смешными, комическими выражениями на лицах вели под руки девчонок, и вместе они притоптывали в такт исполняемой хором песни: «Эх, лапти мои, лапти липовые, вы не бойтесь, ходите, тятька новые сплятёт».

Заметив директора, ученики замолчали, застыв на полуслове.

– Ну, что же вы, продолжайте, – войдя в класс и снисходительно улыбаясь, предложил тот. Но ученики, застеснявшись, сбились в кучу и молча стояли, опустив руки и потупив глаза. Светлана, видя, что те чувствуют себя скованно при Колесникове, который имел обыкновение высмеивать детей, не стала настаивать на продолжении репетиции.

– Вы что-то хотели сообщить нам, Иван Иванович, – спросила она настороженно – брови и верхние веки учительницы приподнялись, а нижние, как и всё лицо в целом, напряжены.

– Да, Светлана Марковна, сейчас звонил спонсор, говорит, что на воскресенье выделят вам автобус для поездки в Самару.

– Ура! – не удержался от восторга черноглазый, смуглый Валиков.

– Когда это вы успели связаться со спонсором, и почему ничего не сказали мне о поездке? – недовольно взглянув на семиклассника, строго спросил директор Луговую. Её инициативу он принял за своеволие, и это не понравилось ему.

– Я думала, вы в курсе, – удивилась Светлана, – недавно сдавала вам планы на утверждение – в числе моих мероприятий и эта поездка.

– Всё ясно с вами. Езжайте! – холодно и неприветливо проговорил тот и, повернувшись, прямой, как сухая, негнущаяся доска, вышел из класса. А что оставалось ещё ему делать? Не признаваться же, что он не вникает в планы! Перелистав, ставил подпись под ними, и на этом заканчивалось его знакомство с «творчеством подчинённых». Если уж быть до конца справедливым, то многое в этой Светлане, большой выдумщице, заслуживает похвалы, но уж больно она независима, дерзка и занозиста с ним, директором! Взять, к примеру, вечера отдыха, организуемые ею. Их литератор увязывает с творчеством поэтов и писателей. Что стоят одни популярные и нашумевшие среди старшеклассников костюмированные балы и танцы пушкинских героев Татьяны Лариной и Евгения Онегина! Или вечера посвящённые Владимиру Далю, где бойко, живо и весело звучат скороговорки, пословицы, разгадываются кроссворды со словами на старославянском языке, встречающиеся в словаре Даля и многое другое. Всё это, конечно, не проходит бесследно, повышает интерес учащихся к предметам, которые ведёт Светлана Марковна в 5-10-х классах. Да, не отнять у Луговой, что она даёт качественные знания! Однажды он, будучи уже директором, напросился к ней на урок закрепления темы, проводимый в состязательно-игровой форме. Ребята на перемене сдвинули в середину класса столы, и Светлана Марковна, рассадив отдельно группами слабоуспевающих и «сильных» детей, раздала карточки. Ответы на задания помогали проверять хорошо успевающие ученики. Кто оперативно справлялся со своими вопросами, пересаживался за другой стол, где давалось более сложное задание, что придавало «слабым» ученикам уверенность, веру в себя, в своих силах и возможностях, повышало их самоуважение, подтягивало до уровня остальных. И такая гордость была написана при этом на лицах ребят, демонстрирующих более высокий уровень знаний и переходящих к другому столу! И так 5 заданий и 5 столов с проблемными учащимися, заслуженно получивших в конце урока по закреплению пройденного материала хорошие оценки! Отличники и хорошисты работали по пройденному разделу учебника с усложнёнными заданиями. Эту методику Светлана Марковна нашла в одном из методических журналов.