Людмила Рыжова - Розовый снег

РОМАН

ПАМЯТИ

МОЕГО ПОГИБШЕГО МУЖА

СЕРГЕЯ РЫЖОВА

ПОСВЯЩАЕТСЯ…

Кажется, что нет ничего более странного, чем торопить жизнь: каждый день, каждую минуту, ожидая, что в следующее мгновение произойдет что-то необычное, волнующее и прекрасное. Но мгновения сливаются в годы, а чуда не происходит. Мы медленно и неуклонно проживаем жизнь, не ценя того, что она нам дарит. Но когда чувствуешь, что следующее дыхание будет последним, хочется все вернуть назад, потому что так много не успел, не оценил, не понял, не увидел, по – настоящему так и не почувствовал. Но уже поздно, потому, что самое главное, что нам даровано – наше существование в этом бренном мире – закончилось.

Зачастую мы слишком поздно это осознаем, когда пути назад уже нет.

Но иногда, совсем редко, нам выпадает второй шанс. И главное – его не упустить.

Глава 1

Она открыла глаза и сразу ощутила дикую усталость. Но это было вовсе не из-за того, что накануне она много работала. Эта была какая-то особая тяжесть: во всем теле, на душе, в мыслях, которая копилась годами, подкрепляемая негативным состоянием. И выплеска этому не было, потому что именно оно было тем неустанным двигателем, который толкал её вперед, не давая остановиться и перевести дух. Она делала только то, что должна была делать, боясь остановиться, боясь задуматься, потому что дико боялась одного – мыслей, от которых все это время бежала, своих воспоминаний и чувства собственной беспомощности. Все проплывало как в тумане под грифом «надо». При этом она не имела даже конкретной цели, просто заставляла себя двигаться вперед, чтобы не останавливаться и не о чем не вспоминать. Это была какая-то роль, написанная ею самой, хотя она не знала, что будет на следующей странице. По настоящему было только одно: она безумно любила своих детей, боялась чего-то не успеть им дать в жизни, и, считая себя постоянно в чем-то виновной, готовая раствориться в своих чадах без остатка, не требуя ничего взамен.

За окном ярко светило солнце, день обещал быть великолепным, в открытое окно веяло свежей прохладой. Сегодня был выходной, не надо было рано вставать. Она хотела понежиться в постели, потянувшись и наигранно сладко зевнув. За последние годы для себя она уяснила только одно: жизнь – мозаика, и, не смотря на то, что пазлы заранее подготовлены, все же есть шанс сложить их в нужной тебе вариации. Для этого нужно только настроить себя так, как тебе хочется, начиная с самого малого – со своего настроения. Поэтому она мило сама себе улыбнулась и еще дремавшим голосом промурлыкала «доброе утро!». Не было ни малейшего желания вставать, но и нежиться в постели тоже не хотелось. Не хотелось ничего, и она знала такое состояние: если не встать сейчас и не найти себе занятие, то придет обыкновенная апатия, а за ней и нудная безвыходная депрессия. Поэтому она встала, набросила легкий шелковый халат, и на ходу завязывая пояс, вышла в кухню. Там всегда была летом открыта оконная створка, за исключение плохой погоды. Поэтому пол в кухне был прохладным, и это приятно ощущали босые ноги, хотя по телу пробежал небольшой озноб, от которого она немного поежилась, обняв себя руками. Она проверила воду в электрическом чайнике и, убедившись, что её достаточно, щелкнула рычажок. Почти сразу послышался легкий нарастающий шумок от нагревающейся воды, который постепенно становился все более громким. Тем временем она сняла с подставки большую ярко синюю чашку и поставила её на такое же яркое, но желтое блюдечко. Это была посуда из разных наборов, которые она намеренно распарила, поскольку обожала сочетание желтого и синего. Это её успокаивало и настраивало на рабочий ритм одновременно. Открыв дверцу шкафа, она достала кофе и насыпала его в чашку от души, поскольку считала этот напиток призванным бодрить, что он мог делать только в больших дозах, что и подтверждали размеры чашки. Кофе был растворимым, но она не пользовалась натуральным лишь потому, что считала его приготовление лишней тратой времени, хотя и признавала, что бодрит он гораздо лучше растворимого.

Чайник вкрадчиво щелкнул и потух. Она налила горячей воды в чашку и вдохнула приятный кофейный запах, который тут же клубами пара стал подниматься из чашки. Взяв ароматно струящийся напиток под блюдечко, она села за обеденный стол напротив окна. Это была не случайная планировка местоположения стола. Когда она ела, ей нравилось смотреть на улицу, за окно, даже если там ничего не происходило, или даже если шел дождь. В такие моменты она позволяла себе ни о чем не думать, и от этого становилось немножечко теплее и уютнее на душе. Вот и сейчас она пустым взглядом смотрела в окно: на то, как по небу плыли далёкие облака, качались ветви деревьев, порхали маленькие птички. Она переводила взгляд с одного предмета на другой, но делала это механически, воспринимая лишь общую картину отрешенности. И если её спросить, что она тогда видела, она не ответила бы.

Теплый кофе разливался по всему телу приятной истомой, и она пила медленно, наслаждаясь каждым глотком. Это были редкие минуты, когда она позволяла себе не спешить, за исключением времени, посвященного детям.

Глава 2

За окном уже давно расцвело, и жаркое июльское солнце даже начинало припекать, несмотря на начало дня. Но, тем не менее, её силуэт на фоне ярко освещенного окна казался немного оттененным, и тем отчётливее можно было рассмотреть черты её фигуры. Ей было уже 34 года, она многое тянула на своих плечах в одиночку, но стан её от этого не стал менее стройным и привлекательным. Черты лица её были достаточно тонкие с аккуратным изящным подбородком. Глаза с большими зрачками в радужной оболочке серого цвета, но обрамленные чёткими зелеными лучиками, что придавало им некую гипнотичность и очарование. Но если не вглядываться в их цвет, первое, что приходило на ум, их глубокая грусть. Длинные темно-русые волосы слегка завивались, но она их, в основном, носила убранными в аккуратную прическу. Но один нижний локон всегда выбивался из этой прически и, как-то по-детски, игриво лежал у неё на шее. Она каждый раз пыталась с ним справиться, закалывая его. Но он все равно настойчиво топорщился, а потом тихо выбирался наружу и занимал свое «законное» место на шее.

Несмотря на свой достаточно жесткий характер, она была очень ранима в душе. Её легко было обидеть. При этом она не помнила долго этих обид и быстро отходила. Она никогда не была конфликтным человеком. Но если дело касалось её детей, она превращалась в некую разъяренную кошку, которая, несмотря на свои размеры, могла вцепиться в многотонного исполина.