Алексис Холл - Идеальный парень

– Что это, черт возьми… Боже. – В своем стремлении освободиться от меня Оливер задел одно из растений в горшке около ресторана, но успел подхватить его, прежде чем оно упало. То есть, по сути, он предпочел держаться за этот фикус, а не за меня.

– Я просто тебя поцеловал, – равнодушно ответил я, хотя в душе у меня бушевала буря. – А что? Ты никогда не целовался? Знаешь, на свиданиях люди иногда целуются.

Он обрушился на меня с такой яростью, что я невольно попятился назад.

– Что это еще за игры? Это тебе Бриджет посоветовала?

– Что? Н-нет.

– Объясни мне, что происходит?

– Да ничего не происходит.

Наши перемещения по улице напоминали странный танец. Я вприпрыжку пятился назад, он неотступно следовал за мной, его каблуки стучали по мостовой, а полы пальто развевались. Со мной явно было что-то очень, очень не так, но мне это даже начинало нравиться.

Злобно блеснув глазами, он крикнул:

– Отвечай!

Неожиданно я споткнулся о бордюр переулка, выходившего на улицу, по которой мы двигались. Но прежде чем я рухнул на землю, Оливер поймал меня за запястье, рванул и прижал к себе. Вероятно, в тот момент он отнесся ко мне так же, как к только что спасенному растению. Но, боже ты мой, какое уютное у него было пальто.

– Люк, перестань играть со мной. – Теперь его голос звучал устало. Даже немного грустно. – Что тебе на самом деле нужно?

Блин. Он все никак не унимался.

– Я… про меня недавно написали в газетах. И теперь мне нужно найти себе приличного парня, иначе я потеряю работу. Бриджет предложила тебя.

И, разумеется, Том был прав. Звучало это ужасно. Я опустил голову, не в силах смотреть Оливеру в лицо.

– Извини, – совсем уж безумным голосом продолжил я. – За обед я заплачу.

Он проигнорировал мои слова.

– Бриджет решила, что я подхожу для тебя ?

– Ну, – ответил я и махнул рукой в его сторону, – сам посуди. Ты… ты же просто идеальный.

– Что, прости?

– Забей. – Я не имел никакого права притрагиваться к его замечательному пальто, но, тем не менее, уткнулся ему в плечо. И он не оттолкнул меня. – Ты держишься так, словно считаешь себя лучше меня.

Я услышал, как он тихо вздохнул.

– Так… вот что ты думаешь?

– Да, это правда. Ты такой. Теперь доволен?

– Ни капельки.

Последовавшая за этим тишина засвистела у меня в ушах, будто я снова начал падать.

– Объясни мне еще раз, – сказал наконец Оливер, – зачем тебе нужен парень?

По крайней мере, на этот вопрос я должен был ответить.

– В основном из-за большого мероприятия по сбору средств, которое мы проводим в конце апреля. Наши спонсоры считают меня плохим геем.

Он нахмурился.

– А кого они считают хорошим геем?

– Кого-нибудь вроде тебя.

– Понятно.

– Не переживай. – Я все-таки нашел в себе силы оторваться от его пальто. – Это не твоя проб…

– Я согласен.

От удивления у меня так резко открылся рот, что я услышал, как хрустнула челюсть.

– На что?

– Понимаешь, мне тоже скоро предстоит посетить одно мероприятие, на которое лучше прийти не одному. Так что я сыграю роль твоего парня, а ты – моего.

Это было безумие. Он точно был чокнутым.

– Это не одно и то же.

– Ты хочешь сказать… – его серые глаза снова стали холодными, – что даже если я помогу тебе и схожу с тобой на тот вечер, ты мне помогать не станешь?

– Нет. Боже, нет. Просто ты крутой адвокат…

– Я – барристер, ведущий уголовные дела. Большинство людей считает таких, как я, подлецами и мерзавцами.

– А я – опозорившийся сын опозорившейся рок-звезды. Я… я не знаю меры в выпивке. Я жутко язвителен и часто – не по делу. Я совершал ужасные поступки. Не думаю, что тебе захочется иметь такого спутника, как я.

Он вздернул подбородок.

– И тем не менее таковы мои условия.

– Ты же понимаешь, что сам можешь попасть на первые полосы газет, если проведешь со мной достаточно много времени?

– Мне все равно, что обо мне говорят другие.

Я рассмеялся и даже сам удивился тому, каким горьким был этот смех.

– Это ты сейчас так думаешь. А вот когда про тебя начнут распускать сплетни, твое мнение может измениться.

– Я готов рискнуть.

– Правда? – Боже. У меня закружилась голова, и снова захотелось ухватиться за его пальто.

– Да. Но если мы все-таки пойдем на это, нужно сделать все надлежащим образом.

Я удивленно уставился на него. Выражение «надлежащим образом» несло для меня какой-то зловещий оттенок. У меня редко получалось сделать что-нибудь надлежащим образом.

– Знаешь, я довольно скверный актер.

– Я хочу, чтобы ты постарался выглядеть убедительным. Мне плевать на твое прошлое или на сплетни в интернете, но, – его губы плотно сжались в тонкую линию, – у меня нет желания объяснять родителям, почему мой парень просто притворяется.

– Подожди. Твоим родителям?

– Да, в июне у моих родителей рубиновая свадьба, и я не хочу присутствовать на ней один.

– Ее, – не удержался я, – будут справлять в Провансе?

– В Милтон-Кинсе.

– И ты серьезно хочешь взять меня с собой? Познакомить со своими родственниками?

– А почему нет?

Я снова рассмеялся.

– Боюсь, мне придется слишком долго объяснять почему.

– Если ты не хочешь этого делать, Люк, так и скажи.

Оливер никогда больше не назовет меня Люсьеном, ведь так? Он с уважением отнесся к моей просьбе, как и полагается зануде.

– Нет, нет. – Я быстро замахал руками. – Я согласен. Но мне кажется, что ты совершаешь ужасную ошибку.

– Это уж мне решать. – Он замолчал, и легкий румянец стал расползаться по его высоким, словно вырезанным скульптором скулам. – Конечно, ради достоверности нам придется поддерживать определенный физический контакт. Но, пожалуйста, не целуй меня больше. По крайней мере, только не в губы.

– А почему? Ты как Джулия Робертс из «Красотки»?

Он покраснел еще сильнее.

– Нет. Но настолько интимную близость я допускаю только с людьми, которые мне действительно нравятся.

– А. – Иногда после сильных душевных страданий тебе начинает казаться, что все случившееся стало для тебя своего рода вакциной. И у тебя выработался иммунитет. А потом ты слышишь нечто подобное и понимаешь, что никакого иммунитета у тебя нет и в помине. Я выдавил из себя саркастическую усмешку: – У меня, как ты уже смог убедиться, с этим проблем нет.

Вид у Оливера тоже был не особенно счастливым, и меня это немного утешило.

– Это точно.

– Но не переживай. Несмотря на все, что произошло, я умею держать свои губы при себе.

– Хорошо. Спасибо.

Гнетущее молчание, словно большая клякса, расплылось между нами.

– Итак, – спросил я, – что теперь?

– Как насчет бранча у меня? В воскресенье?

Встречи два раза в неделю? Я успею надоесть ему еще до того, как начнутся «Жучиные бега». Да и он мне может надоесть. Или нет. Это «или нет» пугало так сильно, что в тот момент даже не хотелось об этом думать.