Татьяна Богатова - Керидо-4. Вопреки

– А что же ты у себя не моешь?

– У себя мне нужен комфорт вокруг. Мне так удобнее.

– А вокруг ребёнка нельзя такой комфорт создавать. Надо чистоту соблюдать, в том числе и собственную. Волосы мыть, душ принимать каждый день.

– Ой, мать, ну ты уже совсем меня неряхой считаешь!

– Так ты докажи, что не неряха. Вспомни, что ты молодая женщина…

– Ну ладно тебе! Поняла я! Только вот готовить я не смогу.

– А это и не потребуется. Альбина прекрасно сама с кухней справляется. Главное это малыш.

– Ну ладно, ма, ты спроси у них завтра. Хорошо?

– Спрошу, конечно. Но ты сама точно решила?

– Точно, – серьёзно ответила Марина.

***

На следующее утро Валентина так и не осмелилась заговорить с Владом о дочери. Лишь только после того как он отправился на работу, она обратилась к Альбине.

– Алечка, у меня тут возникла идея по поводу Артёмки. Если ты считаешь, что она неподходящая, скажи мне сразу, пожалуйста.

– Что за идея, Валюша? Если она касается платного детского сада, то говорю сразу – я против.

– Ни в коем случае! Никакого детского сада! Лучше уж я работу брошу! Алечка, я хотела попросить тебя, рассмотреть кандидатуру Марины в качестве няни.

Валентина с тревогой ждала реакции на своё предложение. Замешкавшаяся на секунду Альбина, даже если и оторопела, не подала виду, и спокойно уточнила:

– Чья это идея, Валюша?

– Вообще-то, Марины, Алечка. Я вчера случайно обмолвилась о том, что некому помогать тебе с Тёмой. И Марина сказала, что хочет попытаться загладить перед вами с Владом свою вину.

– Вот как.

– Ну что ты скажешь, моя хорошая?

– Знаешь, Валюша, я думаю, что можно будет попробовать.

– Конечно, сначала попробовать! Я за две недели до своего выхода на работу её всему научу, как с нашим малышом обращаться. И пусть они пока привыкают друг к другу.

– Мы же с тобой видели вчера, Валечка, что Тёма к ней симпатию проявил. Сама знаешь, хотя он и открытый ребёнок, но только со своими, близкими.

– Да уж, посторонних наш красавец особо не жалует.

– Вот-вот! А Марина ему вроде бы понравилась. Так что, пусть попробует. Если ей это конечно самой будет не в тягость. Она же, насколько я знаю, никогда детьми не занималась.

– Нет, Алечка, не занималась. Хотя и получила педагогическое образование, но ни в школе, и в детском саду ни дня не работала.

– А какая у неё специальность, Валюша?

– Русский язык и литература. Она выбрала этот факультет исключительно из-за того, что обучение на нём длится четыре года, меньше чем на всех остальных.

– Моя мама, – погрустнела Альбина, – работала на этом факультете. Она была кандидатом филологических наук.

– Светлая память твоим родителям, Алечка, – обняла её Валентина, опасаясь, что воспоминания расстроят её любимицу.

Их разговор прервал возглас Артёмки, который выбросив на пол все находившиеся у него в манеже игрушки, потребовал внимания к себе. Которое заключалось в том, чтобы выпустив его на свободу из манежа, позволить передвигаться по дому, исследуя неведомые уголки.

– Ну что, мой зайчик, – подняла малыша Валентина, – пойдём бродить?

– Пусть сам, Валюша, – улыбнулась Альбина.

– Конечно сам, Алечка, я только наблюдать буду за ним.

– Валя, у меня будет к тебе одна просьба.

– Слушаю тебя, моя дорогая.

– Поговори, пожалуйста, сама с Владом, по поводу Марины.

– Ой, да конечно, Алечка! Конечно, я сама спрошу у него. Как думаешь, лучше вечером, после работы?

– Можно и не откладывать, а поговорить, когда Влад приедет на обед.

– Вот и славно! В обед и поговорю, а там как он решит. Да, Алечка?

– Конечно, Валюша.

Валентина поспешила вслед за Артёмкой, который успел удалиться на довольно большое расстояние, приближаясь к лестнице, ведущей на первый этаж. Хотя она и была достаточно пологой, но пока ещё представляла для малыша опасность.

Тем временем, собирая игрушки вокруг манежа, Альбина размышляла:

«Сомневаюсь, что Влад позволит Марине сидеть с Артёмкой. А у меня нет ни сил, ни аргументов для того, чтобы его убедить. Сколько стараний в своё время мне пришлось приложить, чтобы уговорить его принять в качестве няни Валентину. Но если тогда я знала, что можно ему сказать, то сейчас у меня язык не повернётся предложить Владу, чтобы с Артёмкой сидела укравшая его когда-то Марина».

Однако, вопреки опасениям обеих женщин, Влад воспринял идею Валентины вполне благосклонно.

– Пусть попробует, – повторил он слова Альбины. – Валя, только я тебя очень прошу, если ты поймёшь, что у Марины не будет получаться, если окажется, что она переоценила свои силы, то ты скажи нам, пожалуйста, об этом заранее, чтобы у нас была возможность поискать няню.

– Спасибо тебе, Влад! Ты не волнуйся насчёт Марины. Если у неё всё-таки не получится, то я возьму отпуск и буду с Тёмой до родов Алечки. А вы в это время сможете спокойно подобрать няню. В крайнем случае, я работу оставлю. Мне как раз в июле на пенсию выходить.

– Честно говоря, я был бы этому очень рад, – улыбнулся Влад, – но настаивать не смею. Знаю, что работа тебе нравится, и оставить её действительно нелегко.

– Спасибо тебе, мой мальчик, – растрогалась Валентина – ты всегда меня правильно понимаешь!

– Ну значит, договорились?

– По поводу пенсии? – опешила Валентина.

– По поводу Марины, – рассмеялся Влад. – Завтра придёт?

– Ой, ну конечно, Влад! Непременно придёт!

Ко всеобщему изумлению и удовольствию, в роль Артёмкиной няни Марина вошла очень быстро. Девушка провела в обществе матери всего лишь три дня, и концу недели стало понятно, что она вполне может обходиться без помощи Валентины.

Единственное, что вызывало особую тревогу Валентины, это необходимость рано вставать. Но Марина добросовестно появлялась в коттедже к обозначенному времени – восьми часам. Обрадованная этим обстоятельством Валентина предположила, что нянчившаяся с ребёнком Марина, просто-напросто устаёт за день и пораньше ложится спать, не проводя, как бывало прежде, ночи напролёт у телевизора. Казалось непостижимым и порой удивляло саму Марину, что перемены в жизни пошли ей на пользу. О страстном увлечении толкиенизмом, вызывающем сейчас отвращение, она старалась не вспоминать, потому что оно было связано с погибшим Никитой, которого она хотела вычеркнуть из памяти, как и суд, присудивший ей условный трёхлетний срок. Последние полгода Марина влачила полусонное существование, и теперь, наконец, настало время активной деятельности, поглотившей всё её свободное время.

Создавалось впечатление, что самой Марине необычайно нравится общаться с малышом, словно она постигает окружающий мир его глазами. Валентина с Алей сперва опасались, что запала новой няни надолго не хватит. Альбина, со своей стороны, старалась максимально оградить Марину от бытовых проблем. Те же кофейные чашки, о которых вспомнила мать, в мгновение ока оказывались сполоснутыми и вытертыми насухо Альбиной. К тому же, спустя некоторое время, Марина обратила внимание, что стала пить кофе намного реже. Находились всё более интересные и вкусные вещи, которые ей хотелось попробовать. Приготовленная Альбиной, а иногда даже Владом, еда вызывала любопытство и аппетит Марины.