Матильда Старр - Обаятельный гад

Каждый вечер, строго в одно и то же время, он появлялся у нашего дома, вооруженный губной гармошкой. Поднимался по ступенькам, негромко стучал в дверь. Я выходила, и мы устраивались на террасе. Чарли наигрывал мне мелодии собственного сочинения, а я любовалась удивительным цветом его ушей. Лучи заходящего солнца подсвечивали их, делая полупрозрачными, и по мере того, как оно опускалось за крышу соседнего дома (ну или Чарли смущался), цвет становился все более насыщенным. Потом наступали сумерки, и мы расходились по домам.

Когда выяснилось, что я все же уезжаю из нашего городка, Чарли явился вне расписания и, кажется, впервые в жизни заговорил со мной.

– А как же мы? – спросил он, причем в голосе его отчетливо слышались возмущенные нотки.

Мы? Я удивленно уставилась на него.

– Чарли, – мягко начала я, – о чем ты говоришь?

– Ну… я думал, мы с тобой… как бы… в общем… – Чарли вовсю боролся с нагрянувшим косноязычием, но явно проигрывал. Наконец собрался с силами и выпалил: – Что мы встречаемся.

– Но ведь я…

– Да ладно, я все понял! – Он выпрямился, напустив на себя беззаботный вид, но уши предательски налились багрянцем.

И тогда я в первый раз посмотрела ему в глаза. Они оказались большими, влажными, ярко-зелеными. И тоскливыми, как у замерзающей на льдине обезьянки. «Переживает», – растроганно подумала я. И неброское мужество, с которым держался Чарли в преддверии скорой разлуки, впечатлило до глубины души…

В общем, у меня был парень, а я этого даже не заметила.

Рассказывать Элис о Чарли я, конечно, не стала.

– Нет, – пробормотала я. – То есть ничего серьезного… А как у тебя?

Но Элис меня уже не слушала. Я проследила за направлением ее взгляда и сразу поняла, чем вызвана ее внезапная глухота. Только что в кафе вошел потрясающий красавец. Спортивная фигура, широкие плечи, черные как смоль волосы, карие глаза…

И отвратительный характер!

В чем я уже успела убедиться, когда выслушивала от него гадости.

Это был тот самый хам, который испортил мне настроение еще с утра.

Элис наконец опомнилась:

– Прости, я что-то…

– Засмотрелась, – понимающе кивнула я, – Знаешь его?

– Конечно. Скоро и ты его узнаешь. Он же учится с нами. Его зовут Дэвид, – тихонько просветила меня Элис. – Дэвид Морган. Сын тех самых Морганов! Все без ума от него.

Да-да. И он сам тоже без ума от себя.

– А у него есть кто-нибудь?

Не знаю, зачем я это спросила. Какая мне разница, в конце концов? Видимо, дело было все-таки в его внешности. Она сбивала с толку.

– Кто-нибудь? – переспросила Элис и весело рассмеялась. Ее искренне забавляла моя наивность. – Кто-нибудь… Да у него новая девушка каждые несколько дней. И каждая надеется стать последней.

Почему-то мне стало грустно. Я снова почувствовала, как прилипают к шее непросохшие волосы.

– Пойдем, я куплю тебе мороженого в честь приезда. Оно здесь отменное, – донесся до меня голос Элис.

Я внимательно посмотрела на нее.

– Элис Хаггард, – медленно проговорила я. – Зачем ты морочишь мне голову вкусняшками, когда я прекрасно знаю, что ты просто хочешь поздороваться с этим глупым…

– Николь!

– Напыщенным, – безжалостно продолжала я.

– Николь! Мороженое и правда очень…

– Самодовольным индюком.

Элис хихикнула:

– Ну ладно, ты разгадала мой коварный план. Так что насчет мороженого? Здесь лучший шоколадный пломбир в городе! Ты точно такого еще ни разу не пробовала. Ну, Николь…

Я вздохнула и поплелась за ней следом.

Возле барной стойки толпились студенты. Теперь, когда Дэвид Морган появился тут, их, кажется, стало еще больше. Особенно студенток, которые, как и Элис, срочно решили что-то заказать.

А вот бармен мог бы быть и пошустрее!

Я обрадовалась, когда у меня в руках наконец оказалась креманка с шоколадным пломбиром. Можно было снова сесть. Я резко развернулась, чтобы пойти к столику, и…

Содержимое моей креманки оказалось на темной рубашке.

Я медленно поднимала взгляд, ни капли не сомневаясь, чье лицо сейчас увижу. Конечно же, Дэвида, любимца девушек и мажора, которому уже второй раз за день не посчастливилось оказаться у меня на пути.

– Опять ты! – Карие глаза знакомо горели гневом.

Но сейчас он, по крайней мере, не пытался разбить костяшки своих пальцев о барную стойку.

– Ну? – спросил он. – И сколько же тебе заплатили?

– Заплатили? За что?!

– За мой труп, – с убийственной усмешкой ответил Дэвид. – Не знаю, кто твой заказчик, но передай ему от меня: он идиот, потому что нанял ни на что не годного киллера. Даже здесь от тебя никакой пользы…

Я не стала дослушивать этот поток изящной словесности и, пробормотав: «Элис, ради бога, пойдем отсюда!» – выбежала из кафе.

Лицо у меня пылало не хуже ушей бедолаги Чарли.

– Провались ты, – именно этими словами я встретила свой первый учебный день.

Мое дружелюбное приветствие адресовалось будильнику, взорвавшему блаженную тишину.

За всю свою жизнь я так и не смогла примириться с ранними подъемами. Я ненавижу утро! Оно всегда бесцеремонно врывается в безмятежность моего сна, лезет в глаза солнечными лучами, нахально включает будильник и, главное, требует немедленно выбираться из постели и куда-то идти.

Поеживаясь от противного мелкого дождика, я брела к учебному корпусу. Мимо спешили симпатичные студентки, веселые и свежие, и я мрачно подумала о том, что, вероятно, при рождении мне недодали одного совершенно необходимого навыка – умения хорошо выглядеть по утрам.

Не то чтобы я совсем уж не имела успеха. На меня оглядывались! Правда, скорее всего, это было связано с ярким отпечатком уголка подушки у меня на щеке. Я очень старалась от него избавиться, долго массировала щеку перед зеркалом, но увы. Теперь я утешала себя мыслью, что, по крайней мере, мне не обязательно тратить время на прическу и макияж, чтобы привлечь внимание окружающих.

У дверей в аудиторию стайка ухоженных девушек обступила высокого парня и, затаив дыхание, внимала его голосу. Наверное, он рассказывал что-то веселое, потому что время от времени девчонки заливались смехом. Вид у них был донельзя влюбленный.

Я фыркнула. Наверняка это капитан какой-нибудь местной баскетбольной команды с кубиками пресса и отсутствующим мозгом. На таких я насмотрелась еще в школе.

Проблема была только в одном: чтобы очутиться у живительного источника знаний, мне требовалось как-то попасть в аудиторию, вход в которую преграждали эти юные нимфы во главе со своим кумиром.

Я глубоко вздохнула и пошла вперед, прямо в ароматное облако парфюма, укладочных средств и изысканных табачных ноток.

– Разрешите… Прошу прощения… Позвольте пройти, – бормотала я, лавируя между стройными девичьими фигурками.