Матильда Старр - Обаятельный гад

«Пожалуйста! – мысленно взмолилась я, стоя перед массивным столом и глядя на склоненную над документами гладко причесанную головку мисс Хьюстон. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, только не просите меня ничего заполнять! Я ужасно устала. И опять что-нибудь перепутаю: распишусь где-нибудь не там, поставлю галочку не туда, вычеркну что-нибудь не то, влеплю глупую ошибку… И все придется начинать сначала!»

– Ну, дальше просто, – улыбнулась мисс Хьюстон и протянула мне разноцветную кипу бумаг. – Розовые листки занести в двести первый кабинет, а жёлтые – в двести шестнадцатый. Лучше всего сделать это немедленно. Справитесь? – с сомнением спросила она, и мы обе покосились на урну, доверху набитую неудачными попытками моего почти часового анкетирования.

Пара испорченных бланков свалилась на пол и укоризненно топорщилась скомканными боками.

– Справлюсь, – поклялась я, бочком двигаясь к выходу.

Толкнула дверь и с облегчением выскочила в коридор из кабинета мисс Хьюстон – королевы делопроизводства с черным поясом по организации и хранению тонн всевозможных документов.

Снова посмотрела на врученную мне стопку важных бумаг. Главное теперь – ничего не перепутать. Желтые – в двести шестнадцатый, розовые – в двести первый. Или наоборот? Нет, все правильно. Кажется…

– Хьюстон, у нас проблемы… – со вздохом пробормотала я.

Лестница на второй этаж отыскалась на удивление быстро, и я умудрилась не пропустить нужный поворот. С учетом моей врожденной способности заблудиться даже на прямом маршруте между точкой А и точкой Б это было, прямо скажем, достижением!

– Желтые – в двести шестнадцатый, розовые – в двести первый… Желтые – в двести шестнадцатый, розовые – в двести первый… – шептала я, отчаянно надеясь, что справлюсь с головоломным квестом и смогу гордиться собой.

Только вот почему-то кроме желтых и розовых в стопке вероломно оказались и совершенно белые листки. Их-то куда? Боже, как все сложно!

Я шла по коридору, уставившись в бумаги и продолжая твердить свою путеводную мантру:

– Желтые – в двести шестнадцатый, розовые – в двести первый…

Бум-с! Я с размаху врезалась во что-то крепкое, большое и теплое. Раздался хруст, и в следующую секунду я обнаружила себя сидящей на полу, а все то, что надлежало занести в двести шестнадцатый и двести первый кабинеты, было разбросано в радиусе пары метров от меня. Впрочем, нет, не все. Некоторые листы плавно кружились в воздухе и медленно опускались на пол, словно опадающая листва в начале октября.

Я потрясла головой, пытаясь сообразить, что там так подозрительно хрустнуло. Ну не кости же. Вроде ничего не болело. Кроме того места, на котором сидела.

– Черт бы тебя побрал! – отчеканили сверху тихо, но с такой ледяной яростью, что я инстинктивно втянула голову в плечи, словно черепаха в панцирь, и на всякий случай зажмурилась.

Следом раздался оглушительный треск. «Кулаком о стену», – догадалась я и решилась осторожно приоткрыть один глаз.

Препятствие, так некстати возникшее передо мной, имело образ высоченного, никак не меньше двух метров, молодого человека. В одной руке он сжимал обломок какой-то конструкции, а костяшки пальцев другой горели и даже немного кровоточили. Очевидно, из-за разрушительной привычки срывать злость на ни в чем не повинных стенах.

– Прежде чем я тебя убью, объясни ты мне, ради всего святого, почему ты не смотришь, куда прешь?! – судя по голосу, парень еле сдерживался, чтоб не начать душить меня прямо сейчас. – Почему ты не в состоянии просто поднять свои бестолковые глаза и посмотреть вперед?

– Простите, – примирительно пробормотала я, догадываясь, что причинила ему очень серьёзные неприятности, – честное слово, я не хотела. Я не нарочно!

– Не нарочно? Это же все меняет, правда? – вкрадчиво протянул он и так стремительно наклонился ко мне, что сердце дернулось и рухнуло в пятки.

И тело среагировало быстрей головы. Испуганно пискнув, я шустро отползла подальше и прижалась к стене.

В одно мгновение он снова очутился передо мной, только бежать мне теперь было некуда.

– Два месяца. Два чертовых месяца я потратил на этот проклятый макет, который ты… – Он сделал глубокий вдох. – Который ты уничтожила своим… своим… туловищем! Вот, полюбуйся!

Перед моим носом оказались те самые обломки.

– Мне действительно ужасно жаль, я прекрасно вас понимаю и очень сочувствую, – кое-как совладав с голосом, заговорила я, храбро поднимая взгляд к его лицу, – но…

И тут же замолчала на полуслове, забыв, что хотела сказать.

Хозяин вдребезги разбитого макета был потрясающе красив. Вот просто невероятно красив. Честное слово, хотелось протянуть руку и проверить: он в самом деле существует или мне кажется? Потому что такие не ходят по улицам и не сбивают с ног кого попало в коридорах университета. Они плавают на яхтах по океану, живут в особняках и снимаются в голливудских кассовых фильмах. В самых главных ролях.

Взгляд пробежался по небрежным темным волнам волос, по высокому чистому лбу, по крутым резким скулам, чуть впалым щекам. Скользнул по античному, как у римских статуй, носу с едва заметной горбинкой, по упрямому подбородку, синеватому от безжалостно выбритой щетины, и залип на четко очерченной, но все же мягкой и чувственной линии рта. Он явно что-то говорил, но слух почему-то внезапно отказался мне служить. Как будто кто-то нажал кнопку «Mute» на пульте дистанционного управления. Я лишь зачарованно смотрела, как двигаются эти упругие губы. Наверное, гладкие и теплые. И жадные, когда целуются…

Я сглотнула и с трудом перевела взгляд выше. А глаза… Слегка раскосые, светло-карие, с золотыми искорками у зрачка, словно в старинном янтаре запутались солнечные блики.

И сейчас эти глаза смотрели на меня с таким гневом, что слух счел за лучшее немедленно включиться. И я услышала:

– Что, что ты на меня уставилась? Ты вообще хоть что-нибудь соображаешь?! Тупица!

Тупица? Да как он смеет? Волна горячей обиды ошпарила меня как кипятком, из глаз брызнули слезы. А следом пришла ярость.

Я вскочила на ноги, едва не задев макушкой чей-то очень античный нос, и свирепо уставилась в злющие карие глаза.

– Я уже дважды попросила прощения, – четко выговаривая каждое слово, парировала я. – Дважды. А вы продолжаете скандалить и сыпать оскорблениями. Вы хам. Нет, даже не хам, а истеричная девица!

Темные брови изумленно поползли вверх, на скулах выступили желваки. Да, зарвавшийся красавчик совершенно точно не ожидал услышать такое от девчонки, которая всего пару минут назад вжималась в стенку и лепетала извинения. Привык, что ему все прощается? Не на ту напал, да! Вернее, налетел. Хотя это я на него налетела. А, неважно.