Виктор Девера - Храм любви. Книга 4-я. Соблазн и облом

– Что вы не соглашаетесь и на пари со мной не идёте? Корчите удивлённое лицо и уже фантазируете что-то своё, а я, может, с вами согласна и просто шучу. Ныне ведь могут не только настоящих на искусственных менять, но и отдельные естественные части тела менять на искусственные. Поэтому, если живых не совершенствовать, они перед искусственными типами со временем быстро поблёкнут.

Тут, чтобы не быть голословной, она его решила провести в другую комнату, где у неё был интим-магазин с искусственными интимными прелестями.

– Надеюсь, большие предметы вы и с больным глазом всё-таки разглядите?

Он согласился, ссылаясь на то, что для полного представления и понимания того, где он находится, это не помешает.

Она, собрав карты, на которых было ему хотела погадать, на некоторое время прервав беседу, взяла его под руку, провела в другую комнату. Показывая различные интимные игрушки, она его изрядно удивила.

– Трудно вам здесь будет отделить одно от другого, что аморально, а что не очень. С вашим сознанием всё будет аморальным.

– Почему трудно? Я не закомплексованный мужчина. Даже считаю, что проститутки, как повинные дамы с некоторыми моральными ограничениями, будут нужны обществу. Возможно, они могут исключить необходимость товаров, которые находятся у вас здесь на полках. Более того, считаю, что они превращаются в такой же, только живое его подобие разной значимости и цены. Если они заслужили или сами такими себя считают, то товаром, даже для нетрадиционного секса, их можно считать и разрешать торговать, как любым другим для этих же целей. Уважение они могут получить, но не более уважения, которого заслуживает игрушка. Что же нравственнее в этом мире? Как найти единый моральный подход, чтоб не дойти до идиотизма?

– Я считаю, что уже поздно искать. Идиотизм шагает по планете в полный рост. Проституцию, конечно, кто-то может считать и карой, а кому-то это и спасение, и радость. Ведь для проститутки, проданной в полное подчинение её купившему, волю его делают законом, а такую волю контролировать сложно. С ней она превращается не только в собственность, как товар, на гарантированное время, но и становится исполнителем неограниченной воли её купившего господина, но тут не всё должно быть так. Вот если эти отношения как-то контролировать и что-то гарантировать, то можно социальной работой считать и пенсию даже выдавать.

– Нет, тут я не знаю, что сказать, – возразил он, – временное пользование не может быть временной собственностью, это скорее аренда. Работой же тоже вряд ли квалифицируют, нужна профессиональная тарификация, а тут всё решают природные данные. Опереться на спрос – абсурд, так что, с какой стороны ни посмотри, моральным идиотизмом посчитать можно.

– Может быть, тогда необходима страховка этих отношений, а точнее, гарантия только неких оговорённых отношений. Сейчас же купил, и купивший клиент делает что хочет, и ему не возражай. Если будет моральное согласие с некой верностью, то это можно считать не аморальным, а законным актом. Однако право на общение в той или другой форме сексуальных отношений может породить только некая интимная религия. Если общество не совершенствует эти отношения, то будет продолжать морально стагнировать. Нужна вера и, естественно, храм для веры, где будут не продавать дам, а поощрять разрешающим и не осуждаемым правом возможность определённых интимных связей в некоторых жизненных условиях, и это будет новым качеством культуры сексуальных отношений.

– Выходит, вне этого права сексуальная связь будет преступной? Не знаю, возможно такое или нет, но у меня и сегодня вера своя. Вот, стих вспомнил, который один мой знакомый мне посвятил.

Он тут же прочитал по памяти его:

Закончив читать, он заметил:

– Тут тоже говорится о некой новой звёздной природы вере, но вы, похоже, видите в мечтах некую интимную веру. По ней пытаетесь сотворить возможность, по которой проституток могли бы делать жрицами любви и выдавать их за мучениц чувств, некой сакральной сексуальной жертвенности. Что этим хотите изменить, неужто узаконить отношения интимной свободы? Вряд ли элита этого мира сможет принять их за новое качество отношений. На ваше подобие веры, с вашей заботой, снижающей социальную напряженность в обществе спустит таких собак, что не останется и «АХ». За всеми верами идут деньги

Это сомнение он высказал, уже заранее предполагая, какой будет ответ. Однако ему хотелось заставить её продолжить прерванную экскурсией в интим-магазин беседу. Рассуждения её в какой-то мере уже стали его даже занимать. Он никогда и ни с кем так откровенно и легко не говорил на такие темы.

Находиться же в комнате с фаллосами и вагинами долго ему было неуютно, и он предложил вернуться в комнату, где они сидели до этого. Она согласилась, но заметила:

– Вы, похоже, как святой мученик, стесняетесь обнажённой сути. Вас что, большой фаллос испугал?

– Да я же не дама, чтоб большого члена пугаться, только не верю, что вот такая приправа может быть востребована. Такой штукой можно груши в саду обивать и дам пугать. Это неестественная вещь и в вагину с мышиный глаз не войдёт.

Он взял одну из вагин, что находились в качестве образца рядом, и показал ей на небольшое отверстие в ней. Она с ухмылкой стала ему возражать:

– Это копия вагины известной порноактрисы, которая и не с такими бывала и ни от кого не стонала, не смотрите, что она маленькая.

С этими словами ей пришлось, не раздумывая, взять и показать, как всё это могло быть.

– Вот, а вы говорите – сложно. Эта знаменитость может при желании снова и девственною стать, а если шлем на приправу наденете, то ещё от удовольствия и целовать начнёт. Мне раньше, показывая это, твердили всегда, что я ещё в этих делах глупа и от такого чуда в страсти не жила. Дама же только от опыта становится желанной. Мука всегда – это только поначалу беда, а потом как такого и ждала, – она поставила всё на свои места и продолжила: – Однако есть такие дамы, которые о таком чуде только и мечтают, и в больницы не попадают, и только с ощущением такой приправы счастье понимают. Я тоже такая. А сказку, как солдат смех и горе показал, когда этим делом лодку поломал, слышали?