Лина Флейм - Кисточки Жизни

Но на самом деле, секс оказался единственной доступной мне формой выражения и ощущения любви. Любой тактильный контакт вызывал во мне отторжение, я с самого детства считала это «глупыми телячьими нежностями» и всячески старалась избегать любых прикосновений, объятий, поцелуев. И лишь когда мой первый мужчина решил со мной заняться сексом, когда он целовал каждую клеточку моего тела, опускаясь все ниже и ниже в глубину и средоточие моего естества, только тогда я почувствовала, что меня любят. Сначала, я просто позволила ему делать это из страха (моего вечного двигателя) его обидеть, а потом… Потом я ощутила такой прилив нежных чувств к нему, что просто не смогла сопротивляться им. Именно в тот момент я поняла, что люблю его. Он подарил мне это ощущение «нужности», «любимости». И именно это ощущение я потом так долго искала и никак не могла найти. Все суррогаты любви – эти пьяные случайные связи, не давали мне этих ощущений, а лишь приносили с собой опустошенность и чувство бесцельности моего земного существования. И мое тело было единственным инструментом, которое могло подарить мне ощущение любви, поэтому я так тщательно о нем заботилась.

Так было ровно до того дня, когда произошла наша третья по счету встреча с Матвеем, которая и стала для меня роковой. Знаете, вы, наверное, не раз уже слышали, что не бывает случайных встреч и все люди, которых мы встречаем на жизненном пути, для чего-то нам дарованы. Мы с Матвеем как-то говорили на эту тему, и я даже сказала ему, что понимаю, для чего он был послан мне судьбой – чтобы я через него научилась видеть и слышать мужчин, чтобы поняла, что они тоже люди (да, именно так) и у них есть чувства. Он и стал моим проводником к свету, который я так долго искала. Однако, несмотря на то, что я любила его не только всем телом, но и всей душой, ему я также ничего кроме тела не давала. Во всяком случае, когда мы встречались в реальной жизни. Да, в переписке мне было легко говорить ему, какой он прекрасный и как я им восхищаюсь. Но когда он был рядом, все чего мне хотелось, чтобы он обнимал и целовал меня и погружался в меня снова и снова. Мне нужно было чувствовать его каждой клеточкой моего тела, мне это было нужно больше, чем воздух. В его присутствии я даже дышать не могла нормально, но разве это имело значение? Моя любовь к нему была настолько глубока, настолько на физическом уровне осязаема, что у меня начались сбои менструального цикла, который подстраивался под наши с ним встречи. И это тоже были проделки моего страха – несмотря на всю мою любовь и невероятное по силе физическое влечение к этому мужчине, я дико боялась забеременеть от него. Я знала, что никогда не сделаю аборт – во-первых потому, что очень его люблю и хочу от него ребенка, во-вторых потому, что у меня уже было 5 абортов, и на шестой я не смогла бы решиться. В то же время, он был женатый человек, жил в другом городе, а у меня на руках двое детей и если бы он отказался от меня и ребенка, я не смогла бы его родить… Счастье с ним казалось мне далекой недостижимой мечтой. А жизнь без него была мне и вовсе не нужна…

Любовь к Матвею оказалась для меня тяжелым испытанием. Я ведь поклялась тогда, когда мы расстались с Олегом, что больше уже никого и никогда не полюблю. И я твердо следовала своей клятве всю дальнейшую жизнь, даже несмотря на то, что мне очень хотелось кого-нибудь полюбить. Когда появился в моей жизни Матвей, и я поняла, что пропала, мой разум, который по совместительству выполнял роль моего внутреннего критика и постоянно высмеивал мои поиски любви, напомнил мне, что все мужики – «козлы», что мы и без них прекрасно живем и зачем нам все эти страдания и переживания, если от них только боль. Он сковывал меня по рукам и ногам, не давая мне отдаться во власть своих чувств. И вот теперь, когда плотину прорвало, разум тихонечко засел в уголке, наверное, осознавая, как он был не прав, и ничем не мог мне помочь…

Вы верите, что все, что нас окружает это плод наших внутренних мыслей и восприятия, что все, что мы имеем это всего лишь протекция нашего внутреннего я? Я не верила, но мне представилась возможность лично в этом убедиться.

Я все глубже уходила в глубины моего подсознания и тонкие миры. Мне нравилось в этих мирах – хотя там было страшновато, но все же таких глубоких осознаний бытия у меня никогда не было, хотя по самокопаниям я тоже та еще мастерица. В этих мирах я открыла для себя истину, что я едва ли не с рождения живу в депрессии и это состояние знакомое, привычное, родное… Но Боже, как же я устала от него. Я знала точно, что я не мазохистка, тогда почему – почему все это происходит? Почему раз за разом я погружаюсь в пучины мрака, из которого очень трудно, знаете ли, выбираться.

Как только сознание мое стало притормаживать, я почувствовала прилив любви и нежности к Матвею, я вдруг поняла, что все, чего я хочу – быть с ним, быть его женой, родить ему детей и построить с ним счастливую семью. О чем я ему и написала.

Я писала, как сильно люблю его, как мечтаю быть с ним, родить ему детей. Я писала, что поняла, что он тоже меня любит – и любит давно, но боится признаться в этом даже себе. Мое тело, мое подсознание подсказали мне, что он полюбил меня еще тогда, в 16 лет, когда впервые увидел. Просто он тогда не мог даже в мечтах позволить себе в этом признаться. Да и действительно, я была влюблена в другого, и это было настолько очевидно, что он не преминул мне об этом напомнить, спустя 20 лет, тогда в Сочи. Кроме того, я жила в другом городе. Я была не более чем видением для него, идеалом женщины. И вот я сдалась ему без боя, а он никак не мог поверить в реальность происходящего. Он уверял меня, что такая женщина, как я не может им заинтересоваться. При этом говорил, что я его альтер эго. Мы действительно с ним были очень похожи, особенно своими реакциями на любовь. Я поняла, что произошло между нами в этот страшный уик-енд – просто каждый из нас не смог отпустить свои страхи и погрузиться совсем в другие ощущения – ощущения любви, счастья, радости, единения душ. Но душа и тело врать не могут. Сознание может. Сердце, душа и тело – нет. И его тело также любило меня и стремилось ко мне, как и мое – к нему.

Все это я написала ему в письме, на что получила ответ, что он меня любит – как друга, но женщину во мне не видит, и быть вместе мы не можем.

И тогда я поняла, что его ответ – это лишь дополнительное свидетельство его страха и нежелания принять очевидное, что он на самом деле меня любит. Поверьте, если бы это было не так, он бы вообще не употребил слово «люблю» в своем письме. Подсознание выкидывает с нами такие штуки, что если бы мы были более внимательны, мы давно поняли все взаимосвязи всех событий нашей жизни. Ведь если бы он действительно не видел во мне женщину, он бы даже не пытался затащить меня в постель – разве нет? Разве с друзьями спят?