Елена Крылова - Как избавиться от жениха

2001 год, Санкт-Петербург

Марина в ярости неслась по Невскому. Нет, ну как ему это удается? Как Рома умудряется всегда настоять на своем? А главное – почему она вечно ему уступает? Она ведь сразу сказала, что у нее нет ни сил, ни желания тащиться на его корпоративное сборище. Да к тому же еще на дачу к Даше, которую на дух не выносит.

Даша – Ромина однокурсница и с недавнего времени коллега, обладала железной хваткой, но при этом успешно эксплуатировала имидж слабой и ранимой женщины. Рома, принимавший эту ранимость за чистую монету, считал, что Марина просто его ревнует, в чем отчасти был прав. Ему такая ситуация даже льстила, и он постоянно поддразнивал ее, говоря, что она в шорах своей предубежденности. Эту фразу незабвенной Маргариты Павловны из «Покровских ворот» Марина уже слышать не могла. И когда вчера Рома опять отпустил свою дежурную шутку, она рявкнула, что у нее выдалась тяжелая неделя и ей хочется элементарно выспаться, а не вскакивать ни свет ни заря, чтобы целый час трястись в электричке на Дашину дачу ради нескольких кусочков подгоревшего, но при этом непрожаренного мяса.

Рома терпеливо выслушал ее эмоциональную тираду, после чего ответил по всем пунктам, которые она затронула. Сначала он жизнерадостно заявил, что до восьми утра она распрекрасно успеет выспаться. Подтвердив в очередной раз, что «жаворонку» в принципе не дано понять «сову». Затем Рома снисходительно пошутил по поводу ее идиосинкразии на электрички.

Снисходительность его тона вызвала у нее новый прилив раздражения, что касается идиосинкразии… Ну а как она может относиться к электричкам, если всегда либо опаздывает на них, либо приезжает на вокзал до обидного рано? Если же вдруг, паче чаяния, умудрится приехать вовремя, электричку обязательно отменяют…

Рома между тем сообщил, что и сам предпочел бы отвезти ее в Зеленогорск на машине, дабы не омрачать ей удовольствие от пикника. Насчет удовольствия – более чем сомнительного, с ее точки зрения, – Марина попыталась возразить, но он не дал ей и слова вставить, призывая последовать его примеру и вырабатывать позитивное мышление.

Она могла бы ему напомнить, что прежде чем заметить позитив в затянувшемся ремонте своего «форда», он два дня исходил на пену и лишь на третий сообразил, что, не будучи за рулем, сможет запивать шашлык вином, а не соком или лимонадом. Кстати, Маринины претензии к качеству шашлыка Рома отверг начисто. Ну и опять процитировал Маргариту Павловну.

Ввязываться в спор она не стала, а просто повторила, что не поедет ни на какую дачу, добавив, что Даша ее тоже терпеть не может. На сей раз о шорах ее предубежденности он ничего не сказал, однако продолжал настаивать на Маринином участии. Он, видите ли, хотел представить ее как свою невесту именно на семейном корпоративе, коим являлось предстоящее сборище. Тот факт, что все ее и так уже знают, Рома не считал веским аргументом, поскольку до сих пор ее знали как его подругу, а не как его невесту.

После пяти минут препирательств он тяжело вздохнул и сдержанно произнес: «Мне тебя будет не хватать, если ты не поедешь». На этой мелодраматической ноте – во избежание нового витка уговоров – Марина с ним попрощалась и быстренько положила трубку. Жутко счастливая, что избавилась от тяжкой повинности, она провальсировала по комнате и остановилась перед мольбертом с неоконченной картиной.

Спать она легла уже где-то после четырех, а в восемь Марину разбудил телефонный звонок. Оказалось, что накануне она приняла желаемое за действительное, но сейчас ей даже глаз было не разлепить, поэтому, сообщив Роме, что еще спит, Марина опустила трубку на рычаг. Телефон, однако, тут же зазвонил снова. Не имея сил спорить, она хотела его попросту отключить, но добраться до розетки за диваном оказалось не так просто. Мешал тяжелый мольберт с картиной, краски на которой еще и сохнуть-то толком не начали. Пока Марина соображала, как аккуратно отодвинуть мольберт, телефон продолжал надрываться, голова от непрекращающегося трезвона буквально раскалывалась, и она сдалась.

Еще не донеся трубку до уха, Марина поморщилась: для раннего воскресного утра Рома говорил слишком громкого и напористо. На сей раз он начал с прекрасной погоды, обещающей прекрасный день, который просто грех провести в городе, тогда как их ждет прекрасная компания не только на даче, но уже на вокзале, поскольку все, кто не на машинах, договорились ехать вместе. С каждым повторением слова «прекрасный» Маринино раздражение возрастало, но очередной широкий зевок помешал ей вклиниться в его монолог.

Рома тем временем сообщил, что заботится в первую очередь о ней, что она сама потом будет жалеть, если упустит возможность провести такой прекрасный день на природе. К тому же она поставит его в неловкое положение, ведь он обещал непременно привезти свою невесту, и ее отсутствие в их маленьком коллективе будет очень заметно. В завершение своей речи он уверенно заявил, что раз она все равно уже проснулась, то снова спать, безусловно, не ляжет.

Марина могла бы поспорить со всеми Ромиными утверждениями, включая прекрасную погоду, которая действительно была прекрасной, вот только спросонья ее реакция была замедленной, и противостоять его агрессивной заботе, перемежающейся мягкими упреками, у нее не получилось. В общем, она ему опять уступила. А уступив, ужасно на себя разозлилась. И еще больше на Рому.

Пока Марина металась по квартире, одеваясь и собираясь, она все больше заводилась, а растущее желание поступить наперекор Роме, своим обещаниям и даже себе требовало выхода. Отставив банку с растворимым кофе, она решила, что выпьет нормального, сваренного в джезве. И не на бегу, а спокойно сядет и выпьет. Спокойно, правда, не очень получилось, поскольку сама она буквально кипела, тем не менее минут десять данный процесс все же занял.

К метро Марина почти бежала. Не потому что опаздывала, а потому что ее переполняли эмоции. Впрочем, их накал постепенно снижался, частично перейдя в кинетическую энергию ее бега. Но едва двери поезда закрылись, как процесс кипения возобновился с новой силой. На «Площади Восстания» она почувствовала, что просто взорвется, если немедленно не покинет замкнутое пространство вагона. И она шагнула на перрон. А потом в нетерпении рванула вверх по ступенькам эскалатора.

Выскочив из метро, Марина, не задумываясь, понеслась по Невскому в сторону Адмиралтейства. Она не желала ехать ни на какой пикник, ни в какой Зеленогорск, ей уже надоели все эти корпоративчики, которые так любил устраивать глава Роминой фирмы. А Дашу, которая опять будет виснуть на Роме, вместе с ее дачей, точнее с дачей ее родителей, Марине вообще не хотелось видеть.