М. Нагорная - Потерянный рай. Роман

Лиза тихо мучилась, ревновала, страдала, худела; похудела так, что щёки ввалились, оставляя резкие тени на лице. Возвращаясь каждый вечер после отшумевшего рабочего дня домой, она стояла в вагоне метро вплотную к дверям, чтобы никто не видел её лица, и смотрела сквозь слёзы в черноту туннеля. Странно и страшно было от того, что всего лишь одно неверное движение, поступок, слово – и два человека навсегда непримиримые враги. Вспоминая его шутливые к ней обращения «мышка», «мышатина», Лиза плакала, чувствуя своё бессилие что-либо изменить, предотвратить, исправить в своей судьбе, переломить ход событий, что от неё, от её воли уже ничего не зависит и только мстительно думала: «Отольются кошке мышкины слёзки».

Александр Иванович тоже мучился, несмотря на наличие любовницы, сник, сильно сдал, не стало в нём прежнего задора, перестал шутить и даже однажды обмолвился о том, что не хочет жить, но так и не сделал взрослого поступка – не подошёл, не поговорил с Лизой, спокойно и мудро, не повинился, а может быть он искренне считал себя невиновным и предпочёл страдать дальше.

Лиза потом осознала, что ни интеллектом, ни умом Филимонов не обладал, был достаточно по-мужицки грубоват и единственным его преимуществом был возраст. Но и тут выяснилось, что он только выглядел взрослым мужчиной, а на самом деле так и не повзрослел, и в семейной жизни он будет таким же ребёнком, слабым и беспомощным, будет ссорится, делать пакости, не извиняясь за них, обижаться, долго дуться, как капризное избалованное дитя, и ожидать от неё разрешения конфликтов и примирения. Когда Лиза увольнялась и они в последний раз случайно встретились во дворе редакции, он демонстративно шарахнулся от неё куда-то в сторону, это было совсем по-детски глупо.

Но тогда она уже накрепко привязалась к нему, привыкла к его знакам внимания, и их отношения разорвались по живому, не успев толком начаться и завершиться, и эта незавершенность долго отзывалась болью для обоих. Он не был её мужчиной, они были из разных миров, но после этого так и не состоявшего, и так резко, внезапно оборвавшегося романа с серьёзными для обеих сторон намерениями потянулась цепь глупейших, роковых для Лизы ошибок с её судорожными метаниями в поисках утешения и успокоения своего женского самолюбия. Если бы они поженились, то скорей всего она рано или поздно ушла бы от него, вполне насытившись и разочаровавшись в семейной жизни, которая на фоне скучных, серых будней и нерешённых бытовых проблем, превратилась бы в склоки и скандалы из-за несходства характеров двух несозревших людей, а она превратилась бы в обычную сварливую жену, которая каждый день пилила бы мужа, и всё потому, что они никак не смогли бы достигнуть согласия. Это расставание для Лизы, уставшей от ссор, обид, непонимания и глупой детской гордости, было бы не так болезненно, она бы успокоилась и не терзалась этим навязчивым желанием во что бы то ни стало выйти замуж.

Чтобы отвлечься от этой драмы, от своих переживаний Лиза приняла ухаживания женатого мужчины, тоже Александра, старше её на двенадцать лет, но внешне совсем не привлекательного, плешивого, с расплывшейся рыхлой фигурой, с неприятным мягким как будто женским смехом и какой-то мягкой кошачьей вкрадчивостью. Ей нужно было только дружеское общение, поддержка, она ведь была совсем одна, без семьи, без родителей, без близкой подруги, а ему натерпелось затащить её в постель, и не было никакого дела до её переживаний, их интересы явно не совпадали. Он просил её говорить ему «ты» и по имени, а не по имени-отчеству и на «вы», но Лиза не могла преодолеть этот барьер. Он казался ей очень взрослым, а она чувствовала себя перед ним девочкой, да и воспитание не позволяло сразу же с первого знакомства обращаться на «ты», а тем более к коллегам по работе, и тем паче к вышестоящим по должности. Лиза в разговоре с ним вообще стала избегать местоимения «ты» или «вы» и прямого к нему обращения по имени. Он это заметил и вновь попросил его называть по имени и на «ты». С трудом, но Лизе пришлось выполнить эту просьбу. Всё-таки это должно происходить естественно, без принуждения.

Второй Александр занимал высокий пост в редакции (заместитель главного редактора) и был достаточно состоятельным, но часто водил её по дешёвым кафешкам, Лиза, правда, не обращала на это внимания. Только однажды он повёл её в один из самых дорогих и уникальных ресторанов – «Седьмое небо». Ресторан действительно находился в заоблачной выси на высоте более трёхсот метров от земли на одной из круговых площадок Останкинской телевизионной башни, которая упиралась своими крепкими лапами в землю и на полкилометра возносилась своим стройным телом в небо; пол широкой кольцевой застекленной галереи ресторана вращался вокруг центральной оси башни и за час совершал полный оборот. От этой высоты, от расстилавшейся перед ней панорамы города, от вращения самого ресторана по кругу дух почему-то не захватывало и не поражало, да и вообще всё это впечатление на Лизу не произвело, испугала только бездна под ногами, когда она прошлась по стеклянным вставкам в полу на смотровой площадке, сам Александр на них наступать не стал, это она заметила. Лиза из скромности выбрала самое дешёвое блюдо и напиток, но какие, вспомнить потом не могла. Она два часа (их столик за это время сделал два полных оборота вокруг оси башни) развлекала его разговорами, болтала о пустяках не интересных ей самой, он вяло поддерживал беседу. Он не был для неё интересным собеседником, он от неё ждал развлечений, а сам, видно, не знал о чём говорить, чем увлечь, он хотел лёгкой добычи без особых затрат. Он был настолько не интересным, что она впоследствии не смогла бы охарактеризовать его. Какой он? Никакой со своей мягкой, женской вкрадчивостью, вялый, не энергичный, без мужской силы и с блудливыми похабными мыслишками и манерами.

Он иногда приводил её в квартиру своей матери, когда той не было дома, с явно определённой целью, но Лиза по своей наивности воспринимала это как простой поход в гости, противилась его попыткам обнять её и мягко, но решительно отстранялась.

– Ты не хочешь близких отношений? – спрашивал он.

– Нет, – честно отвечала Лиза.

– Ну всё равно, я буду тебе другом.

Это была ложь, пустые ничего не значащие слова, она потом это поняла. Несмотря на то, что она честно и откровенно обозначила характер своего отношения к нему, он, наверно, как и все мужчины решил, что женское «нет» – это «да», а может, и ничего не решал, но повторил свою попытку сближения в очередной её приход к нему в гости, когда включил музыку и пригласил Лизу на танец. Лиза вдруг услышала его похотливое сопение и почувствовала, как он прихватил губами верхний край её уха. Она с отвращением отстранилась и сказала, что не любит танцевать. Она ещё не умела резко отказывать, она боялась обидеть отказом. Несмотря ни на что он продолжал уверять, что они друзья и он всегда готов ей помочь.