Лана Муар - Стервочка Лиса

– Я бы с удовольствием, – пролопотала я в ответ, краснея – ладонь Елисея опустилась мне на колено и, сжав, приподняла, чтобы высвободить вдавленную в пол туфлю, и потом опустила. – Вот только у меня нет студии.

– Как же так, моя милая? Неужели Елисей не может снять для вас какой-нибудь уголок? Елисей! Это не делает тебе чести!

– Я бы с радостью, Анна Сергеевна, но Забава предпочитает снимать дома у моделей, и, хоть мне это не нравится, ничего не могу поделать и тем более переубедить. Вдохновение – очень тонкая субстанция.

Я опустила руку под стол и стала по одному разгибать пальцы, так и не выпустившие мою коленку. Елисей лишь немного ослабил свою хватку и с вдохновением, о котором только что говорил, продолжал сдавать меня с потрохами, не говоря ни слова прямым текстом. И выходило, что я чуть ли не самый замороченный по своим закидонам фотограф в мире.

Ну да. Конечно же так и есть. И свет я выбираю естественный, и ракурс, и камеру ставлю так, чтобы модели не стеснялись. Все так. Только убери свои грабли!

Наши пальцы воевали, отталкивая друг друга, пока Елисей не провел одним по коленке. Случайно или нет, не знаю. Только от ощущения затрепетавших в животе бабочек я замерла, с силой придавливая его ладонь, и тут же, осознав, что делаю только хуже, отдернула обратно. Мои уши вспыхнули огнем, и естественно это заметили все сидящие за столом.

– Милочка моя, не стоит стесняться, когда говорят о вашем творчестве. Я вообще удивлена, что Елисей так увлеченно о нем рассказывает. Обыкновенно мужчины только и могут, что говорить о делах.

– Просто… просто я с ним так и познакомилась, – выдохнула я пересохшим губами. Схватила бокал и сделала жадный глоток, – Сфотографировала украдкой, а он заметил и подошёл. Да, Пупсик?

Его глаза опасно сверкнули, и ладонь, наконец, исчезла.

– Да, птичка моя. Никогда не забуду этот день. Ни-ког-да.

– Герман, они такие лапочки! – всплеснула руками Анна Сергеевна. – Какая пара!

Но там, где бабуле привиделась романтика, я за хриплыми нотками в голосе услышала опасность и судорожно сглотнула, боясь отвести взгляд первой. Ещё бы избавиться от этих бабочек, запорхавших по животу с новой силой. Так, словно они решили пробиться наружу и полететь к полыхающим глазам Елисея.

– Анна Сергеевна, Герман Оскарович, прошу нас извинить, но мы с Забавой вынуждены вас покинуть, – произнес он. – Да, любимая?

– Не… – начала я и тут же поняла, что будет только хуже. Вздохнула и обречённо кивнула. – Да, любимый.

Скомкано попрощавшись с четой Приблудиных, шкафина-переросток чуть ли не волоком потащил меня в сторону дверей, а потом и к машине. Я едва успевала переставлять ноги, чтобы не грохнуться. Да и в этом случае Елисей вряд ли замедлился. Распахнул дверь, втолкнул меня в машину и прорычал:

– Лайк, домой.

– Хорошо, босс.

– Здрасьте, – пропищала я, медленно смещаясь по сиденью к пассажирской двери со своей стороны. Вот только выедем за ворота и я сбегу. Главное, выбраться, а там уж как-нибудь оторвусь.

Машина неторопливо покатила по дорожке, а моя рука начала осторожно подниматься к матовой металлической ручке. Еще чуточку, еще немножечко…

– Ничего не забыла? – негромко произнес Елисей. Достал из кармана пиджака мою флешку и покрутил между пальцев.

– Отдай!

– Не сейчас.

– Да ты, козлина, мне ее вообще когда-нибудь отдашь? Только и слышу «потом, не сейчас, не здесь»… Свинья ты! – вынесла я вердикт, скрестила руки на груди и уставилась в окно.

– А ты голову включи, мартышка, – прорычал он. – Селезнев, по-твоему, кто?

– Депутат! – выплюнула я. – Толстый, жирный и мерзкий депутат.

– Сейчас, может быть, и депутат, а до этого чем он занимался?

– Без понятия. Наверное, как и все, воровал и грабил!

– Забава! – прогремел он так, что я вздрогнула. – Он отставной генерал ФСБ! Подумай своей думалкой к кому ты за компроматом полезла!

– Ой, да хоть ЦРУ, ФБР и МИ-6 вместе взятые! Мне не за его погоны деньги платят. И, вообще, тебе какая разница? Я в твои тендеры-шмендеры не лезу? Не лезу! Вот и ты не лезь в мою работу! Кажется, кто-то слишком в мужа заигрался и забыл, что я не твоя собственность!

– Не лезть? – спросил Елисей. – Хорошо, – достал свой мобильный и через мгновение мой завибрировал, извещая о входящем звонке. – Пару дней твоя флешка полежит у меня, чтобы ты все взвесила и подумала о том, что делаешь. Захочешь и дальше в чужом белье копаться – позвонишь. Отдам без вопросов. Все.

– А я и не сомневалась, что ты свинья!

– Кто бы говорил, – прорычал он. – Лайк, сперва отвезем эту наивную папарацци домой.

– Я и ножками дотопаю. Не хочу отвлекать ваше свинейшество от увлекательного процесса охмурения высоколобых шлюшек! Лайк, останови! – выкрикнула и вжалась в спинку кресла от испепеляющего взгляда.

– Лучше помолчи, – прохрипел он, стиснув челюсти.

– Да пожалуйста. Не очень-то и хотелось.

Я отвернулась к окну и демонстративно молчала всю дорогу до дома. Вышла из машины и максимально ехидно улыбнулась в затонированное стекло, показав фак. То, что этот шкаф увидел мое послание, я не сомневалась. Даже не видя глаз, почувствовала пугливые мурашки, высыпавшие на затылке. Кабанина недобитая! Сволочь недостреленая! Мужлан конченый!

В подъезде мне пришлось достать телефон и включить на нем фонарик – какая-то очередная сволочь выкрутила все лампочки, чтобы не тратиться на покупку. Что за день-то такой? Сволочь на сволочи. Я осторожно поднялась до своей двери, вставила ключ в замок и дважды повернула, бурча себе под нос где я видела и самого Елисея, и его угрозы. И только сделав шаг через порог почувствовала тревогу, а потом меня рывком дернули в сторону комнаты и придавили рот ладонью. Все это в кромешной темноте и ни разу не ласково. Я попыталась заорать и позвать кого-нибудь на помощь, но услышала только свое сдавленное мычание и угрожающее:

– Еще раз пискнешь и я тебе язык вырежу, сучка.

Из моих рук вырвали сумку и кто-то, наконец, щелкнул выключателем. Мамочки! В комнате все было перевернуто вверх дном, а перед глазами хищно улыбалось пугающее одним своим видом лицо.

– Где снимки? – спросил его обладатель, и я сквозь ладонь затараторила, что понятия не имею о чем идет речь. – Смелая или тупая? – спросил меня мужчина и поднес к моим глазам мобильный, на котором крутилось видео прогулки по участку Селезнева.

Вот тут я труханула не на шутку. Протолкнула подступивший к горлу липкий комок страха и заревела.

– Пусто, – донеслось откуда-то сбоку.

– Еще раз спрашиваю. Где снимки? – прошипел мужчина и медленно убрал ладонь.

– У меня их нет. Честно.

– Похоже, тупая, – оскалился он.

И мою щеку обожгло от хлесткой пощечины. Слезы брызнули из глаз с новой силой, но разреветься мне не дали. После второй, еще более жестокой, меня бросили на диван, а в лоб уперлось холодное дуло.