Шейла О`Фланаган - Укромное место

Справившись с прической, я намазала лицо кремом от загара. Крем для лица обязателен – это то, что мама вбила мне в голову с детства. Я всегда прислушивалась к ее советам по уходу за собой, хотя часто не делала то, что отнимает много времени.

Я закрыла дверь на замок и села в машину. Ехать по сельской дороге днем было гораздо спокойнее, чем вчера ночью, и я поняла, что вилла «Наранха» вовсе не так изолирована, как мне показалось. Были и другие дома, о которых я не знала. Они мелькали среди апельсиновых, лимонных и оливковых рощ. Многие из них, как и вилла «Наранха», были удалены от дороги и прятались за массивными железными воротами.

Через пять минут я была в Бенифлоре. И снова была удивлена. Я представляла себе маленький забытый богом городок, но на главной улице, которая разветвлялась на узкие тротуары между домами, находилось множество заведений, включая пару магазинов мобильной связи, три кафе, аптеку и цветочный магазин.

Я свернула налево к небольшому супермаркету, у которого оказались несколько свободных парковочных мест, и припарковалась. На магазине висели рекламные плакаты, сообщающие, что цены на некоторые продукты снижены. Имея всего пять испанских слов в словарном запасе я понятия не имела, чем могут оказаться «cerezas», «remolacha» или «pulpo», и будут ли они мне нужны со скидками или без.

Я вышла из машины и отправилась в магазин, чтобы это выяснить.

«Cerezas» оказалось вишней. Внушительная корзинка по скидке, цена чуть больше одного евро, так что я положила эту «cerezas» в пластиковую корзину, которую прихватила у дверей. В нее же отправилась половинка дыни по столь же низкой цене. «Возможно, во время пребывания в этой местности я превращусь в сумасшедшую вегетарианку, – подумала я, увидев зеленую фасоль за мизерные центы. – И быть может, из этого выйдет что-то хорошее».

Я печально вздохнула. Разумеется, ничего хорошего в моей жизни не будет, мое сердце разбито человеком, погибшем при трагических обстоятельствах вместе с двухсотпятьюдесятью пострадавшими, включая его жену, о существовании которой я ничего не знала. Сын его был спасен из-под завала с серьезными травмами.

Я радовалась, что никто не знал о наших с Брэдом отношениях. На работе были в курсе, что мой парень погиб при несчастном случае, но никто не связал это с землетрясением в другой стране. Конечно, все говорили о моей личной трагедии, подходили ко мне, сообщали как они мне сочувствуют, хотя многие из них даже не знали, что я вообще с кем-то встречалась. Но постепенно всё сошло на нет, как это обычно и бывает, не считая разве что нашего отдела, где коллеги понимали, что я убита горем, а начальница Дрина, возможно, понимала больше, чем показывала.

Я бродила по супермаркету, который оказался довольно большим, с приличными мясным и кулинарно-гастрономическим отделами. В рыбном тоже был хороший выбор. Я выяснила, что «remolacha» – это свёкла, а «pulpo» – осьминог, и ни один из этих продуктов не был допущен в мою корзину. Остальные продукты я выбирала случайным образом: фильтрованный кофе, потому что я не видела на кухне кофемашины, а растворимый кофе я не очень люблю, большая бутылка воды, круассаны, сэндвичи-роллы, ветчина из гастрономического отдела. Немного салата и томатов, а затем несколько соусов в банках. В передачу «Мастер-шеф» меня бы не взяли, даже гипотетически. Большая часть моих кулинарных потуг – это еда из банок или замороженные обеды, а зная, какой у меня беспорядочный график, чаще всего всё заканчивается банальным заказом еды на вынос. Но в отделе замороженных продуктов в этом супермаркете не было готовых блюд, поэтому мне пришлось добавить в корзину упаковку куриных грудок и пачку риса. Рис шел в маленьких упаковках, на которых синими буквами было напечатано слово «arroz». Я опознала его по картинке: рисовые зерна в облаке пара.

Учитывая, что на завтрак у меня были только безвкусный кофе и апельсин, я почувствовала легкий голод. Несколько недель после землетрясения я нередко чувствовала голод, но не могла съесть ни кусочка, даже когда еда попадала мне в рот. Но раз уж здесь, я решила посмотреть город и найти место, где можно выпить кофе. Я купила пакет для замороженых продуктов на кассе, положила в него куриные грудки и ветчину, затем закинула все пакеты в багажник машины, которая, к счастью, находилась в тени.

Я пошла пешком по улице, по которой приехала, до знакомого поворота к ромбовидной площади. Она была выложена гладкой плиткой и украшена кадками с красными и желтыми цветами. Цвета растений перекликались с флагом на каком-то явно официальном здании. На площади стояла белоснежная церковь с темно-синим куполом, увенчанным шпилем. Тут же рядом распахнули двери магазины одежды, бар и пастелерия – кондитерская, под названием «Кафе Флор».

Я села под синий зонтик за столик на свежем воздухе. Почти сразу появилась симпатичная рыжеволосая девушка в неприлично коротких шортах и укороченной футболке, и улыбнулась мне. На какую-то долю секунды она замешкалась, но затем спросила на английском что я желаю.

– Кофе, – ответила я.

– С молоком? Принести что-нибудь из еды?

Я посмотрела в меню. Даже простой взгляд на названия блюд поубавил мой голод, но я знала, что должна что-нибудь поесть.

– Кусочек вишневого пирога, – сказала я.

– Будете сливки или мороженое к пирогу? – спросила она.

Я не сразу ответила, и она предложила мне мороженое.

– Сливки у нас из баллончика, – сказала рыжая. – Испанцам нравится, но сливки подслащенные и оседают через пару минут. А вот мороженое местное, и оно великолепное. Но на пятьдесят центов дороже.

Хотя мой бюджет находился в плачевном состоянии (у меня не было больших накоплений и, естественно, мне не оплачивали отпуск), я подумала, что могу позволить себе потратить лишние пятьдесят центов на мороженое, и сказала, что возьму его. Официантка улыбнулась и исчезла в глубине кафе, а я меланхолично наблюдала за людской суетой на площади.

Наибольшая активность наблюдалась рядом со зданием, на котором трепетал флаг: из дверей непрерывно тёк поток людей. В бар на углу заходили мужчины средних лет, которые, по большей части, пили кофе, а также спиртные напитки из маленьких бокалов. Женщины забегали в магазины одежды, или шли мимо, по другим делам.

Через пару минут после того, как я села, за соседний столик приземлилась стайка девушек лет двадцати. Они достали айпады и стали оживленно обсуждать свое интернетовское общение друг с другом. Вокруг столиков и по площади носились мальчишки лет десяти. Мне понадобилось время, чтобы понять, что они пытались обежать площадь, не касаясь ногами земли. Ребята выполняли этот трюк, пробегая вдоль кафельной стены по бордюру, затем прыгая на мраморные скамейки и используя возвыщающиеся над землей кадки с растениями как платформы для прыжков. Когда они добрались до бара, один из стариков пристрожил их, пацаны крикнули ему что-то в ответ и скрылись, смеясь.