Шейла О`Фланаган - Укромное место

А как я этого хотела! Хотя бы всего минуточку побыть с ним рядом! Утонуть в его объятиях. И я бы не стала тратить драгоценное время на то, чтобы спросить почему он не сказал мне правду. Мне всё равно. Всё, чего я хочу – это быть с ним. Если бы мы вместе поехали в отпуск, то умерли бы вместе. А теперь он умер, а я живу, но душа моя словно растворилась вместе с его душой и покинула этот мир. Я тоже мертва.

Я сунула телефон в карман шорт, злясь на себя. Нельзя так распускаться! Я работаю в клинике. Я знаю всё о жизни и смерти. Пока человек жив – он должен надеяться и жить дальше. Я верю, жизнь еще преподнесет мне сюрприз и он, может быть, окажется счастьем всей моей жизни. Хватит! Больше никаких сообщений. Никаких мечтаний о том, что всё могло бы быть иначе. Нет, не могло.

Я решительно достала телефон, решив удалить все голосовые сообщения, но… рука у меня дрогнула. Пока подожду. Но я сделала первый шаг. Дальше будет легче.

Нужно чем-нибудь себя занять…

Я окинула комнату критическим взглядом.

Работа по дому так же мало интересовала меня, как готовка еды, но вилле «Наранха» определенно не помешает уборка. Ну что же, надо засучить рукава и взяться за дело. Прочь все мысли, только активный труд!

Я покопалась на полках под раковиной и нашла жидкое средство для пола, средства для очистки поверхностей и полировки мебели, а также тряпки из микрофибры. В нижнем шкафу обнаружились ведро, швабра и пылесос. А за клетчатыми занавесками я также нашла легкую стремянку, с помощью которой добралась до навесных шкафов.

Я открыла их один за другим, включая тот, в который только что положила кофе, рис и соусы. Полки были застелены старыми газетами. Я их вытащила и бросила в картонную коробку для мусора рядом с кухонной дверью. Я не знала, как эта коробка использовалась изначально, но решила, что она для мусора чудесно подойдет. Судя по датам и липким следам из-под старых бутылок и банок, эти газеты лежали в шкафах много лет подряд. Мне нечем было их заменить, но я никогда не заморачивалась с тем, чтобы застилать чем-то полки, так что не видела смысла и начинать это делать.

Я старательно протёрла шкаф, опрыскала старые деревянные двери средством для полировки мебели, чтобы придать им блеска. Впрочем, после первой же попытки я оставила эту затею, потому что двери были покрыты плотным слоем жира и прилипшей пылью. Вместо этого я использовала мыльную воду, чтобы очистить их.

Это заняло кучу времени, и к моменту, когда закончила, я уже страшно вспотела. Волосы были влажные, одежда тоже. Я посмотрела на часы и поняла, что уже середина дня, традиционное время сиесты. Пилар сказала, что в Испании сейчас работают в режиме 24/7, то есть круглосуточно, так же, как и во всем остальном мире, но если у людей есть такая возможность, они стараются выделять время на сиесту. «В конце концов, – заметила она, – мы поздно ложимся. Нам просто необходимо немного вздремнуть в середине дня».

Я тогда над ней посмеялась, но сейчас мне казалось, что сиеста – это отличная идея. Я была уверена, что не засну, но, вероятно, двадцатиминутный перерыв мне не помешает. Я закрыла дверь, но оставила окна открытыми, оставшись под надежной защитой железных решеток. Разговор с рыжей Розой помог мне немного снизить паранойю от пребывания в одиночестве. И конечно же, привидения (если бы я в них верила) не появятся при свете дня.

Я пошла наверх и легла на кровать. Несмотря на обещания, данные себе, не думать о Брэде, как только закрыла глаза, я стала снова думать о нем. Я гнала прочь эти мысли и от этого, конечно, думала о Брэде еще больше. Любил ли он меня так же, как я его? Меня ужасно мучил этот вопрос. Пусть он был женат, связан узами брака с другой женщиной, но любить-то он мог бы меня одну. Или не мог? Или я просто придумала и его и наши идеальные отношения? Тогда это очень обидно. Хотела бы я, чтобы он оставил мне возможность выбора. Но выбора нет, как нет и Брэда…

Воспоминания навалились на меня неподъемным грузом.

Землетрясение было одной из главных новостей на протяжении недели. Ирландские газеты уделяли основное внимание семье Брэда, поскольку они были единственными ирландцами, попавшими в эту катастрофу. Во всех репортажах его описывали, как примерного семьянина, великолепного рентгенолога, ответственного и уважаемого человека.

Александра, как сообщалось, была умной, успешной женщиной, которая оставила работу в здравоохранении, чтобы заниматься ребенком. Она была волонтером в местной организации, занималась благотворительностью, помогала детским учреждениям.

Я с особым вниманием смотрела сообщения, особенно те, где упоминалась Александра. Ничего не намекало на то, что супружеская жизнь Брэда была несчастливой. Не похоже, что они поехали в Сан-Алессио, чтобы выяснить отношения. И все же, не всё было так гладко, раз он изменял ей со мной. Но ведь в газетах, наверное, и не скажут ничего негативного? Наверное, они хотят нарисовать красивую картинку. Да и откуда им теперь знать, что было у Брэда и Александры на душе? Я хотела узнать правду об их отношениях, но не могла понять, как это сделать. Газеты для этого уж точно не подходили, они описывали их практически идеальной парой.

Тела Брэда и Александры в результате перевезли в Белфаст. Я сказала Клео и Сирше, что мне нужно поехать на похороны.

– Ты что, с ума сошла? – удивилась Клео. – Зачем тебе так над собой издеваться?

– Я хочу, чтобы всё было реально, – ответила я. – Мне нужно, слышать, как люди говорят о нем в прошедшем времени. И если будет какая-то информация, какие-то разговоры… Мне нужно увидеть и понять, что Брэд умер. Хотя я в это не верю…

– Джуно, милая, тебе будет очень больно, – огорчилась Сирша. – У могилы будут говорить о его семье. Ты не сможешьэтого вынести.

– Я должна, – настаивала я. – Если не увижу всё сама, то так до конца и не поверю в гибель Брэда. Мне нужны доказательства.

В день похорон я должна была быть на работе, но мне удалось поменяться сменами с одним из рентгенологов, хотя такое у нас в клинике не одобрялось.

Я села на поезд «Энтерпрайз» на станции Конноли, а от станции «Белфаст Центральная» взяла такси до крематория, где проходило прощание.

Я приехала рано, но там уже собралась целая толпа. Колонки установили так, чтобы все могли слышать, что происходит. Крематорий находился в удивительно просторном и ухоженном саду, провожающим было, где расположиться. В такой теплый весенний день невозможно было думать о смерти.

Я прислонилась к стволу раскидистого бука, стараясь держаться на расстоянии, но к моменту, когда подъехала похоронная процессия, народу стало еще больше, и меня окружили скорбящие, которые, судя по их тихим репликам, почти все были соседями семьи.