Алекс Хилл - Я бы тебя не загадала

– Другого ответа я и не ожидал, – хмыкает Клим, лишь на секунду выпуская эмоции, которые практически сбивают с ног.

Может, он и правда не знает, как общаться по-человечески? Может, он закрылся от всех за ширмой безразличия, чтобы оградиться от боли и переживаний?

Приехали!

Я думаю, как книжная героиня, которая хочет спасти любимого. И в книгах же это как-то получается? Великая сила любви и чувств. Она все побеждает и всех исцеляет. Только мы не в книге.

Монстры остаются монстрами. Кобели – кобелями.

– Можешь оставить его себе, – киваю на телефон и делаю шаг в сторону, но Никита обхватывает меня рукой за плечи и прижимает к груди.

Утыкаюсь носом в его шею и замираю. Не может человек пахнуть летним дождем, но я вдыхаю знакомый запах, уносясь в любимое детское воспоминание.

Дача дедушки и бабушки. Льет как из ведра. Бабуля носится по огороду, причитая, что погибнут ее помидоры, а дед тихо курит на крылечке и улыбается, глядя на любовь всей своей жизни.

Как же я по ним скучаю…

– Почему ты такая вредная, Ань?

– А почему ты такой?.. – не могу закончить мысль, потому что варианта два и один противоречит другому.

Такой отталкивающий и притягательный одновременно.

Хрипотца тихого голоса прокатывается мурашками вниз по шее:

– Пара часов, Ань. Ты можешь уйти в любое время.

– Я хочу уйти сейчас.

– Сейчас я тебя не отпускаю. Эта поправка действует только через полчаса.

– Ты – диктатор.

– А ты – вредина.

Клим подталкивает меня к открытой двери. Поднимаю голову, чтобы послать его к черту и… Пропадаю. Он меня отравил. Гребаный ядовитый демон!

– Это только, чтобы вернуть телефон, который ты взял в заложники, – фыркаю и сажусь на переднее сиденье.

В голове хаос, в чувствах раздрай. Не понимаю, что творю. Сама себя ненавижу, но как только рядом появляется лицо Никиты, который тянется, чтобы застегнуть ремень безопасности, приходит сладкое предвкушение. Я – эмоциональный наркоман. Так давно уже не чувствовала чего-то подобного, что, кажется, срываюсь за дозой прямо сейчас.

– Конечно, Анют. Я так и понял, – говорит он и закрывает дверь.

Ловушка захлопнулась. Снова…

В очередной раз бьюсь плечом о дверь и взрываюсь:

– Ты можешь ехать медленней?!

Клим выруливает на встречку и прибавляет скорость:

– Боишься?

– Жить хочу. Желательно долго и счастливо, а не умереть с тобой в один день.

– Не волнуйся, я тоже не собираюсь на тот свет, поэтому со мной ты в полной безопасности.

– В безопасности? – нервно усмехаюсь, вздрагивая, когда мимо проносится машина. – Стебешься?

– Нет. Расслабься.

Расслабиться? Как?! У меня уже пальцы сводит от напряжения, так сильно я сжимаю дверную ручку.

Провожаю взглядом дома частного сектора. Чисто по направлению можно предположить, что мы движемся к выезду из города.

В безопасности? Ну-ну…

Что-то я не чувствую себя в безопасности, скорее, в очень большой опасности. И не только из-за манеры вождения Клима, а из-за него самого.

– Куда мы едем?

– А куда бы ты хотела?

– Ты все время отвечаешь вопросом на вопрос?

– А ты? – Клим поворачивает голову, бросая на меня острый, как клинок, взгляд.

– С тобой невозможно разговаривать, – качаю головой, опуская подбородок.

– А что, по-твоему, мы сейчас делаем?

– Вот! Опять! – разворачиваюсь и тычу в него пальцем.

Никита бесстрастно смотрит перед собой. Дьявол! Даже в профиль хорош. С него бы портреты писать. Ровный нос, чувственные губы. Нижняя немного выделяется. Так и хочется к ней прикоснуться. И эта дурацкая челка, что так ему идет.

Уголки губ Никиты приподнимаются, а черты лица смягчаются. Да он просто смеется надо мной!

– Ладно. Тогда я вообще не буду разговаривать с тобой. Сколько там уже прошло? Еще минут двадцать, и ты отвезешь меня домой, – утыкаюсь носом в холодное стекло.

Проезжаем знак с перечеркнутым названием города. Нехорошее предчувствие оживает в груди. Как-то все это… странно . Куда он меня везет? Зачем?

– Был уговор на два часа, Аня.

– Но я могу уйти и раньше.

– Уйти можешь. Только вот идти придется о-о-очень долго…

Теперь до меня доходит, к чему эта поездка. Он подстраховался.

– Что?! Ты офигел?!

– Можешь включить музыку, если хочешь. Ехать нам еще прилично, – спокойно отвечает Клим.

Складывается ощущение, что его вообще невозможно вывести из себя. Пуленепробиваемый демон!

– Какие антидепрессанты ты принимаешь? Я тоже такие хочу, – бурчу, тыкая пальцем на все кнопки магнитолы.

Клим одним точным движением запускает поющую машинку, и салон наполняет мягкий и глубокий Дип-хаус.

– А со словами что-нибудь есть?

– Ань, я работаю в караоке уже лет шесть. «Поющих трусов» наслушался на всю жизнь, поэтому в моей машине звучит только Дип. Не нравится, можешь выключить и слушать мотор.

– Шесть лет? В одном караоке?

– Нет, конечно. Такие заведения редко живут долго. Их было… Около десяти или двенадцати. Точно не помню.

– В городе столько нет.

– А ты считала?

Да. Считала. И была почти во всех. Возможно даже в «Свинье». Каждые выходные я сбегала из дома, чтобы потусоваться. Мало что из тех вечеров осталось в памяти. Ветер в башке был такой сильный, что пострадали, и тело, и душа. Сейчас остается только жалеть об этом.

– Так, навскидку… – неопределенно пожимаю плечами.

– Я не говорил, что все были в этом городе.

– Ты не отсюда?

– Я почти местный, но много переезжал. Лет с семнадцати. Вернулся несколько месяцев назад.

– А учеба? Родители?

– Насыщенная жизнь – лучший учитель. А родители… – Клим внезапно замолкает и быстро переключает скорость.

Машина набирает обороты вместе с моим сердцебиением. Сумасшедший! Я что, надавила на больную точку? Неужели, она у него есть? Атмосфера в салоне давит на виски и норовит выдавить стекла ко всем чертям.

– Можешь не отвечать, если не хочешь.

– Расскажи лучше о себе, Аня. Ты ведь сама не отсюда. Приехала учиться, да?

– Похоже, ты и так все знаешь. Откуда, кстати?

– Навел справки.

– Что?!

– Шутка, Ань. Общага – простой вывод.

– Шутка? Как будто ты умеешь шутить, – фыркаю я.

– Да брось. Я веселый, – бросает Никита, подрезая маленькую зеленую машинку.

– Оборжаться! Ты нас точно убьешь! Вот это будет веселье! Народ хоть пирожков халявных пожрет.

– Трусишка, – говорит он необычно ласково, и нежное тепло разливается в груди.

Замолкаю, пытаясь остановить карусель эмоций, которая раскручивается все быстрей. Страх. Интерес. Смущение. Раздражение. Все сразу. Одно вытекает из другого и впадает в следующее. Не понимаю, что происходит. Не понимаю, что вообще здесь делаю, но начинаю наслаждаться скоростью и по-настоящему уютным молчанием, разбавленным лишь спокойным звучанием тихой музыки.