Мари Усевич - Лучезарное завтра

Мужчина не на шутку переживал за эмоциональное состояние друга, если вдруг информация о прошлом разом на него обрушится. Крейг увидел, как остро Харви отреагировал на новость об увлеченности Шанталь, и решил не рисковать его здоровьем, позволяя другу постепенно открывать глаза на действительность.

Харви почему-то рассмеялся в ответ на лирическое отступление друга, окончательно разрядив этим обстановку:

– Первый раз вижу, чтобы сертификат о заключенном браке был выгравирован на лице такого плейбоя как ты!

– Ты ошибся только в одном, – поспешил поправить его Крейг. – Я никогда не был плейбоем… И все мои россказни – только прикрытие. Я должен был быть нормальным для тебя и окружающих! Мои мнимые похождения ни что иное как психотерапия. Я думал, что однажды смогу переступить через свою дикую депрессию и стать обычным мужчиной без пули в башке… Глубоко внутри я давно считал себя женатым, чья жена… – Крейг тяжко вздохнул. – Я хоронил свою любовь каждый день, пока не понял, что придется смириться с этим клеймом и как–то продолжать жить дальше. Не скажу, что у меня это здорово получалось…

– Так это ты по НЕЙ сох последние годы?

Крейг не ответил. Его взгляд все сказал сам за себя.

– И я стал с этой девушкой встречаться!? – не унимался Харви и тут же схватился за голову. Он не верил, что мог так поступить с лучшим другом.

– Нет! Тогда ты еще не знал кто она для меня! – резко, пытаясь прервать поток неверных выводов, категорично заявил Крейг.

Харви поднял голову и встал, продолжая вслушиваться в монолог друга.

– Когда я узнал кто твоя подруга, то обезумел! – продолжил убеждать его Крейг в трагикомичности положения. – Поначалу я считал этих сестер мошенницами… Кстати, эту брешь в твоей наличности я сейчас и стараюсь залатать… Но о работе потом. Но когда мне стала ясна вся история Шанталь от начала до конца, то я хотел провалиться сквозь землю! Я по идиотски потерял несколько лет собственного счастья… И был бы мой ребенок жив, если бы я тогда не уперся, идя на поводу у своего ущемленного самолюбия… Это давняя дикая история, о которой я как–нибудь поведаю – не сейчас… Я до сих пор мучаюсь угрызениями совести… А тут еще и Присцилла с потоком камней в мой огород… Я не знаю как загладить свою вину…

Харви слушал, но половину не понял… не мог поверить, что его скучная жизнь в последнее время бурлила не хуже чем у главного героя мыльных опер. Но бурлила не чистой водой, а болотной. Сказать было нечего.

– А особенно часто я стал бояться мысли, что память к тебе может и вовсе не вернуться… – немного отрешенно прошептал Крейг. – Как говорит твой лечащий врач…

– Мой кто? – пренебрежительно переспросил Харви.

– Твой врач. Мистер Новак. Кстати, он лучший в штате. Что–то не так?

От Крейга не ускользнуло, как изменилось лицо друга при звуке имени врача.

– Да все так, конечно, но… – бесцветно протянул Харви. – Он точно лучший? А то я уже успел усомниться в его компетентности.

– Ты так говоришь, будто сечешь в медицине! – поддел его друг, открыто насмехаясь.

– Секу! – огрызнулся Харви. – И как раз в том, когда девушку кадрят. Знаешь, перед кем он распускал свои куцые перья?

Крейг удивленно поднял брови. Его порадовал озорной блеск в глазах друга, и поспешил поинтересоваться:

– Я весь внимание. Продолжай.

– Перед Присциллой, – с нотой раздражения пробубнел тот. – Мне было очень неприятно. Я, конечно, не помню ее, но сама мысль, что к моей женщине пристает мужик, пышущий здоровьем… Так мне захотелось сравнять его с плинтусом! Заметь, это большая наглость, тогда как ее вторая половина недавно чуть не померла!

Крейг лукаво усмехнулся:

– Приревновал?… Начинаю узнавать тебя, мой друг!

– Мы отвлеклись, – напомнил Харви и отстранился. – Так что там с моим финансовым положением?

– В общем… неплохо, – протянул Крейг и жестом пригласил за столик перекусить ленчем, который уже остыл. О трудностях на фирме нельзя говорить в лоб, если это грозит ухудшением состояния Харви. – Тебя не хватает… И некой информации, которую знаешь только ты…

Но Харви больше беспокоило другое:

– У меня сейчас будут свободные средства на покупку машины?

Крейг вновь поднял брови и озабоченно кинул на него взор:

– У тебя одна служебная машина и два личных авто. Думаю достаточно. Однозначно пока стоит повременить с этим. Сам пока за руль не садись. И, между прочим, с завтрашнего дня я обязал одного из моих водителей быть твоим личным лакеем. Представь, этого бездельника держу только из–за симпатии Стольман! – неучтиво гоготнул Бронс. – Кто бы мог подумать, что наша правильная дива в принципе может симпатизировать какому–то незаметному лентяю–водиле!? Поверь, он такой нелепый субъект! Прям как в том фильме…

– Стольман? – У Харви вытянулось лицо, и он чуть не подавился креветкой из салата. – Она же, кажется, увлеклась этим старикашкой Рэдрасом!? Или как его там? Ну и ну! Правда что ли?

Крейг перестал жевать. Его глаза уставились на друга, не моргая:

– Рэдрандом… – поправил Крейг и задумчиво прижал кулак к своему рту.

– Что не так? – переспросил Харви, ругая себя за излишнюю болтовню. – Ты поперхнулся? Нет? Прости, точно не припомню его имени, потому как временно отошел от дел… Знаешь ли, в больничке был. Но Стольман всегда была образцом морали и эта новость действительно никак не умещается в моей голове! То ни одной, а то сразу две симпатии к мужчинам одновременно!

– Так и есть, – сосредоточенно произнес Крейг и отодвинул тарелку с салатом. – Только Стольман увлеклась Рэдрандом совсем недавно. Буквально накануне несчастного случая… Ты меня понимаешь?

Смысл слов товарища накрывал Харви невидимой вуалью, по–прежнему отгораживая от остальных воспоминаний.

– Ты вспомнил? – осторожно прошептал Крейг, боясь даже сглотнуть слюну.

– Помню и все, – растерянно ответил друг, заморгав от небольшого шока. – Просто знаю это как факт. Временное замыкание.

Крейг пересел ближе к товарищу:

– Что ты помнишь?

Харви смотрел куда–то мимо Крейга, будто что–то рассматривал в стеклянном отражении окон.

– Ну… Я спешу на собрание акционеров… Потом ты смотришь на меня с неприкрытой злобой… Даже не знаю как идентифицировать твое выражение лица в тот момент… И я хочу положить конец нашей дружбе…

– Это все? – торопил его Крейг, нахмурив брови.

Услышанное расстроило обоих. Эти воспоминания совсем некстати, потому что несли жуткое ощущение боли. В подлинность этих воспоминаний не хотелось верить, потому что их дружба жива! Харви стало страшно, ведь на секунду в глазах Крейга он прочитал подтверждение тех событий. То был жуткий момент, который должен был бесследно раствориться в прошлом, но по закону подлости именно он первым всплыл в памяти.