Диана Чемберлен - Ревность

– Ешь свою кашу, – посоветовал ей Ивен.

– Не могу. Она сварена на воде с жуками.

– Это не имеет значения, – попыталась успокоить ее Тэсс. – Жуков полно и в самой овсянке.

Все засмеялись, кроме Робин, которая положила ложку и повесила голову.

– Ты собираешься голодать до конца поездки? – спросил ее Ивен.

Она подняла на Ивена мокрые от слез глаза.

– Я хочу домой, – сказала она.

– Робин, присоединяйся к нам с Дэвидом, пойдем вместе фотографировать, – предложила Мег веселым голосом. – Ты ведь взяла с собой фотоаппарат? Робин покачала головой.

– Нет, спасибо.

Шон внимательно смотрела на Мег. Сегодня утром в ней появилось что-то новое. Она выглядела соблазнительно, сексуально. Она сидела в конце стола непричесанная, светлые волосы ниспадали ей на плечи. От солнца ее голубые глаза приобрели цвет воды в Карибском море. Это была какая-то странная сексуальность, как будто совершенно неосознаваемая самой Мег. Возможно, это Шон приписывала ей чувственность, пытаясь взглянуть на нее глазами мужчины. Глазами Дэвида.

Рано утром, еще до того как Дэвид проснулся, Шон потянулась за своими кроссовками, стоявшими снаружи палатки. Ее рука случайно наткнулась на теннисную туфлю Дэвида, и она ощутила под пальцами сложенный клочок бумаги. Шон достала его и развернула. Это был листок линованной бумаги, вырванный из скрепленного спиралью блокнота. «Дэвид, – читала она, – спасибо тебе за то, что последние несколько дней прошли так чудесно». Записка, конечно, от Мег. Почерк девчоночий, круглые буквы со слабым наклоном. Росчерк после каждого слова. Она снова аккуратно сложила листок и положила его обратно в туфлю Дэвида.

Теперь, глядя на Мег, Шон пыталась сообразить, когда было доставлено это послание. Должно быть, рано утром. Очень рано, когда лес еще был окутан туманом. Шон стало не по себе, когда она представила, как Мег в тумане крадется по тому участку леса, который Шон избрала для уединения. Вот она приближается на кошачьих лапах или, быть может, на крыльях летучей мыши, чтобы доставить записку ее мужу.

– Дэвид рассказал мне о твоих фотографиях с туманом, – обратилась она к Мег.

Мег метнула мгновенный взгляд на Дэвида, как бы мягко вопрошая: «А что еще ты ей рассказал?» Так, по крайней мере, прочла его Шон.

– Делать их было так забавно, – ответила Мег.

– Забавно! – Тэсс покачала головой, прикуривая свою сигарету. – Ты упорно недооцениваешь свой талант. Мег настоящий художник. Я вам сейчас покажу. – Она поднялась с места и направилась к своей палатке.

– О, Тэсс, не надо, – пыталась возразить Мег.

– Ты не говорила мне, что у тебя есть с собой фотографии, – с некоторой обидой произнес Дэвид.

– Это подарок для Тэсс.

Тэсс вернулась с картонным тубусом в руках и достала из него большую фотографию, примерно двенадцать на шестнадцать дюймов, и положила ее на стол. Снимок был необыкновенным. На изображении господствовал густой бело-серебристый туман. В нижнем правом углу на скамейке сидела женщина в синем свитере и джинсах. Она смотрела с фотографии куда-то вперед, чуть левее зрителя. Это была Тэсс. Шон узнала бы ее, даже если бы ее черты оказались еще более расплывчатыми, так точно передавал снимок ее холодную царственную красоту. От верхнего левого угла фотографии до середины ее верхней части тянулся узор моста Золотые Ворота.

Тэсс стояла у стола за спиной Мег, положив руку на ее плечо. «Так вот откуда это ощущение совсем нового состояния Мег, – подумала Шон, – вот откуда чувственность». Сегодня утром ничто не омрачало взаимоотношений между двумя этими женщинами.

– Это самый многообещающий молодой талант в области фотографии, так сказано в «Сан-Франциско кроникл». – Тэсс снова села за стол рядом с Мег.

Мег взглянула на нее.

– Можно я пойду сегодня с тобой? Тэсс покачала головой.

– Ты знаешь, что я привыкла работать одна. Мег мужественно попыталась скрыть свое разочарование и бодро обратилась к Дэвиду:

– Ты готов?

Дэвид кивнул и встал из-за стола. Он повернулся к Робин.

– Ты уверена, что не хочешь пойти с нами? Робин покачала головой. «Дэвид не выглядит слишком разочарованным», – подумала Шон. Она наблюдала за тем, как они с Мег собирают оборудование и направляются в лес.

– Нам тоже пора, Шон, – напомнил ей Ивен, закатывая рукава своей синей рубашки в полоску. Сегодня он был немногословен. Все еще мрачен, зол на нее.

Придется как-то выяснить отношения, но только не сегодня утром. Если бы он затеял разговор прямо сейчас, она могла наговорить много лишнего. Она часто пыталась представить себе, как отреагировал бы Ивен, если бы она решилась рассказать ему про аборт. Ивену трудно было смириться с неудавшейся беременностью, даже когда дело касалось животных. Она могла вообразить силу его негодования, если бы он узнал, что она сделала. Ради своего ребенка он был готов на все, пусть хоть целый мир перевернется. Как он разгневался бы на нее за то, что она лишила его этого шанса.

Ивен поднялся из-за стола, но Робин схватила его за руку.

– Пожалуйста, не оставляй меня здесь одну.

– Ты можешь пойти с нами, если поешь свою овсянку, – ответил он. – Я не хочу, чтобы ты там умерла от истощения.

Робин чуть не плакала.

– Я не могу это есть.

– Поешь фруктов, – предложила Шон.

– Фрукты мы будем есть за ланчем. – Ивен взглянул Шон прямо в глаза, впервые за это утро. Она съежилась и отвернулась. – Кроме того, их не хватит для обезьян, если мы начнем ими увлекаться.

Он становился упрямым и непредсказуемым. И он так холодно обращался с Робин. Раньше Шон не замечала ничего подобного. У нее было такое чувство, что Робин досталась порция гнева, предназначенная для нее, Шон.

Робин сложила руки на столе и сказала, глядя на свои розовые ногти:

– Я должна отсюда выбраться. Ты, кажется, не понимаешь этого, Ивен. Я не могу здесь выжить. Я не могу ни есть, ни спать.

Тэсс прикурила другую сигарету.

– А вот ты, кажется, не понимаешь, что у тебя нет выбора.

Робин посмотрела на Ивена.

– Я сделала это ради тебя, и вот теперь, когда я не выдерживаю, ты даже не обращаешь на это внимания.

– Я ни черта не могу с этим поделать, Робин. – Ивен подошел к краю расчищенного участка и занялся ловушкой.

– Пойдем с нами, – снова предложила Шон. Робин необходимо было выманить в лес, чтобы отвлечь внимание от обступивших ее страхов и переключить его на что-нибудь любопытное – на обезьян, ловушку, красоту древесного шатра. Кроме того, Шон не хотелось в это утро оставаться наедине с Ивеном.

– Я сыта по горло вашим лесом еще со вчерашней ночи, – плаксиво отвечала Робин.

Тэсс наклонилась к ней.

– Только не реви, – прошипела она. – Ты не смеешь плакать. Ты потеряешь мужа, если будешь продолжать в том же духе. И не думай, что я даром сотрясаю воздух. Я все видела своими глазами. В путешествиях такие вещи случаются сплошь и рядом. Один партнер наслаждается этой жизнью, другой проклинает ее. И между ними вырастает стена. Да, с твоей стороны было ошибкой ехать сюда. Я знала это с самого начала. Ты должна была остаться дома. Ты бы ласково встретила его по возвращении, слушала бы рассказы о его подвигах, и он никогда не узнал бы о твоей трусости. Но сейчас ты здесь, и ты должна справиться с этой ситуацией.