Олеся ДЕРБИ - Ангел души моей

В глазах Витторио поселилась вселенская скорбь. Губы даже слегка не улыбались, а некогда нежный взгляд потяжелел, стал строгим и колючим. Он словно погрузился в холодную тьму и никак не мог выбраться к тёплому свету.

Как найти Аурелию? В огромном муравейнике человеческих душ. В гигантской мешанине незнакомых тел, глаз, волос, губ, рук и голосов. Сотни раз, бросая дела в мире небесном, Витторио втайне от всех спускался на землю. Бродил среди прохожих. Прислушивался. Приглядывался, очень желая и так надеясь увидеть её очаровательную улыбку. Услышать переливчатый смех и ощутить нежный васильковый запах, исходящий только от неё.

Дни летели. По меркам небесным миновало несколько веков. По меркам земным – пролетело лишь несколько лет. И вдруг в песочнице во дворе одного из домов Витторио услышал смех. Звонкий, переливами наполняющий округу неземным светом, завораживающим сиянием озаряя даже стены ближайших многоэтажек.

Сердце забилось сильнее. От волнения перехватило дыхание. Стремительно спустившись ниже, увидел трёхлетнюю девочку. Рыженькую и худенькую. В забавных штанишках она была похожа на шаловливого дворового мальчугана, а не на сказочную маленькую принцессу.

Она пересыпала песок сквозь пальцы. Плескалась в нём, как в морской воде, и озорно хохотала. Играющие рядом дети наблюдали за этим «безобразием», открыв рты. А расположившиеся на лавочках мамочки недовольно цокали на такую забаву рыженькой шалуньи. Никто из них не видел солнечного сияния, каким ослепляла эта девочка. Никто не слышал чарующих переливов смеха. Ни взрослые ни дети не замечали красивого белого оперения за её хрупкими плечами.

Витторио сел рядом с девочкой. Нежно погладил по голове, доставая песчинки из рыжих волос. Заглянул в раскосые карие глаза и увидел в них васильковое очарование. То самое поле-море, которое так приятно шумело и плескалось в глазах любимой.

– Я нашёл тебя, – выдохнул он радостно и впервые улыбнулся. – Отыскал. И больше уже никуда не отпущу от себя.

Витторио обнял девочку и прижал её к счастливо трепещущему сердцу. Бережно расправил чуть смятые маленькие крылья за кружевной кофточкой. И снова заглянул в раскосые глаза:

– Ты помнишь обо мне?

Леська радостно хихикнула, но вдруг замерла, когда снова ощутила чьё-то дыхание и услышала чей-то голос. Такой родной и знакомый. Зовущий куда-то вдаль… Нет. Она упрямо повела плечами. Это просто ветер, тёплый и нежный. Он ласково касается зеленеющих листьев, играет вместе с ней в песочнице. Ещё раз оглянувшись по сторонам, девочка помахала рукой берёзовым веткам и побежала домой.

«Просто ветер» пристально смотрел ей вслед и узнавал весёлую походку, красивые тонкие руки и длинные ноги. Узнавал эти хрупкие плечи, густые льняные локоны. И нежно-пуховые ярко-белые крылья.

Капли его слёз звонко и часто застучали дождём по окнам домов. Спохватившись, полуденное солнце принялось раскрашивать эти брызги в радужные цвета. Переливаясь, они катились по ладошкам, исчезали за воротом, щекотали босые ноги. Леська стояла, зажмурив от удовольствия глаза, подставив конопатое личико тёплым небесным капелькам. А Витторио, обнимая её ещё крепче, плакал от вновь обретённого счастья.

…Судья хмурился. Его бледные глаза грозно метали молнии взглядов:

– Это невозможно! Говорю тебе в сотый раз. Высший Совет не позволит Аурелии вернуться. До тех пор, пока она не отработает по контракту всю земную жизнь человека, в теле которого пребывает.

– Но на земле она ещё совсем ребёнок, – упрямо сдвинул брови Витторио. – Пока Аурелия проживёт человеческую жизнь, пройдёт несколько небесных веков. Обретя её вновь, боюсь, что снова потеряю.

– Тогда ты как наставник должен помочь ей.

– Как?

– Ну… Помоги ей отработать этот контракт. Чтобы она в очередной раз не сорвала человеческую жизнь только потому, что наигралась в новом образе.

– Но ведь она ничего не помнит обо мне! А Вы не позволяете, чтобы я ей открылся.

– Если брать по возрасту земному, то она слишком мала, чтобы понять причину пребывания на земле, – Судья устало вздохнул, сложил седые крылья за спиной и выпрямил спину. – Тут следует подумать и решить, как обойти условия контракта. Впрочем, я не обещаю тебе, что решение будет правильным. Высший Совет не должен знать о планируемом нами возвращении Аурелии. Иначе быть беде.

– Хорошо, – Витторио, шагая рядом с мудрым старцем, уже принял важное и единственно верное (так ему казалось) решение. – Я спрячу её очень надёжно. Не только Высший Совет, но и Вы не узнаете о месте, где находится Аурелия.

– Ошибаешься, – улыбнулся старик в седые усы. – Ты забыл, что я читаю тебя как книгу? Зная о твоих помыслах, терпел твоё отсутствие на заседаниях. Видя, как ты грустишь о ней, прикрывал тебя перед Небесным судом. В конце концов знал, в каком теле появится Аурелия. Конечно, как и многие здесь, я против досрочного возвращения юной дерзкой беглянки. И всё же постараюсь помочь вам. Только из любви и уважения к тебе…

– Вся моя жизнь до краёв наполнена страхами, – Леся задумчиво рассматривала каминную полку со статуэтками ангелов. – Я до сих пор боюсь спать в сплошной темноте. Страшусь оставаться одна в доме. Пугаюсь теней, которые собираются вокруг меня вместе с густеющими сумерками. Мои страхи похожи на этот клубок…

Леся протянула руку, заглянула за кресло и достала аккуратный клубок ниток нежно-голубого цвета. Пояснила:

– Вот только этот клубок «правильный». В том смысле, что при необходимости его можно легко размотать и смотать. А мой клубок «путаный». Из обрывков разноцветных ниток. Он больше похож на свалявшуюся шерсть, чем на пряжу, из которой удастся что-то связать.

Она опять тяжело вздохнула и посмотрела в глаза на портрете. Помолчав, продолжила:

– Даже не зная, кто я, всё равно стремилась к свету. Тёплому. С нежным сиянием, как у настольной лампы. У меня такие лампы стоят по всему дому и постоянно включены, даже когда за окном день. Люблю солнце, только не жарко палящее, а щадяще светящее. Такое, как слегка смазанное изображение красками на палитре.

Я так и не избавилась от мурашек, когда улавливала знакомый запах и слышала шелест крыльев. Иногда, оставаясь в комнате одна, кожей ощущала чьё-то присутствие. Чудилось, что кто-то прикасается к моим волосам. Нежно-нежно. Настолько трепетно, что сердце, поначалу замирающее от страха, начинало бешено колотиться. Поневоле каждый раз боялась, что оно выпрыгнет наружу и тогда я умру от ужаса, сковавшего тело.

В ответ на мои опасения такой смерти, если я о них откровенничала, мама только улыбалась. Даже когда я стала старше, она и тогда не захотела меня выслушать и понять. Всё происходящее со мной считала детской придурью. По её мнению, это очередная «забава» подрастающего ребёнка.