Юлия Флоренская - На изнанке чудес

Украшения из солнечной проволоки Теора приготовила заранее: два браслета с аметистами на правую и левую руку, ожерелье в виде переплетенных ветвей и диадема с огромным хризолитом по центру.

– Незримый ни за что меня не предаст, – сказала она своему отражению. – Защитить другого человека? Как бы ни так!

Один вид подарочной коробки, где лежало платье, вызывал предвкушение сказки, извлекал из залежей памяти давно забытые образы и вызывал безотчетную улыбку.

Что уж говорить о платье? На подоле и лифе золотились цветы. Вышивка поражала изысканной красотой. И если бы Теора не знала, что платье шито у мастера на заказ, то решила бы, что это дело рук Тертеи.

На дне коробки она обнаружила серебряное кольцо. Незамысловатое, широкое, с черненой надписью на непонятном языке.

«Его нужно будет надеть на средний палец. В знак того, что отныне мною движет благородная цель», – вспомнила она бабушкины слова. И у Медены, и у деда Джемпая, и у каждого из родителей на среднем пальце красовалось по такому кольцу. Никто даже не пытался расшифровать загадочную надпись. Когда Теора приставала к родным с вопросами, они сами делались загадочными и, точно сговорившись, отвечали: «Со временем смысл откроется».

Она примерила кольцо – и тотчас стряхнула с руки. Серебро жгло кожу. То ли оттого, что Час Встречи еще не настал и Теора нарушила правила. То ли оттого, что она увидела Незримого раньше положенного срока.

А если на церемонии кольцо по-прежнему будет жечься? Неужели ее с позором выгонят из родительской чаши? Неужели Незримый от нее отвернется?

Щеки запылали, как два малиновых заката. Да что это с ней, в самом деле?!

Помотав головой, Теора прикрыла дверь в спальню и с миниатюрными розочками в зубах принялась за прическу.

***

Еще более красивый и притягательный, чем десять лет назад, Незримый присутствовал во время торжественных речей бабушки Медены и деда Джемпая. Потом, путая слова и запинаясь, заговорила Тертея. А за нею последовали избитые, отдающие нафталином назидания Шеореда.

В продолжение всех напутствий Теора смотрела на Незримого в упор, без доли застенчивости. Она снова могла его видеть. Когда родные заподозрили неладное, было уже поздно.

Окруженный извечным сиянием, Незримый выступил вперед – и Теора подалась ему навстречу. Без неловких моментов здесь, конечно, не обошлось. Именинница наступила на длинный подол платья – и ткань с треском разошлась по швам. Бабушка ахнула, мать взмахнула веером, прикрывая неуместную улыбку, а дед только языком прищелкнул. Зато Теора даже не придала этому значения.

– Сколько лет, сколько зим! – воскликнула она и бросилась Незримому на шею.

О да, теперь она могла не только до него дотронуться, но и обнять. Без опаски рассмотреть каждую черточку на его дивном лице, взять за руку, провести пальцем по узорам на шелковых одеждах, которые струились до самой земли, приоткрывая лишь носки туфель. Никаких запретов, никаких преград.

У Шеореда отвисла челюсть. Он едва сдержался, чтобы тут же не броситься к дочери и потребовать объяснений. Шеоред во всем любил придерживаться порядка. Тайны и недомолвки были ему не по нутру. В людях он предпочитал два качества: честность и прямоту. И если быть честным, то честным во всём, вплоть до работы со скульптурами из шингиита, когда ни один удар по камню не пропадает впустую.

– Вот мы и встретились наконец, – тихо проговорил Незримый. А затем мягко отстранил Теору от себя. Как и полагалось на Часе Встречи, он отвесил чинный поклон, приложив руку сперва к сердцу, а затем ко лбу. Это означало, что он не оставит Теору ни в радости, ни в горе и защитит, какая бы беда ни приключилась.

Бабушка Медена при этой сцене так растрогалась, что невольно пустила слезу. Дед легонько тронул ее за локоть и шепнул:

– Кольцо! О кольце не забыли?

Кольцо с таинственной гравировкой Теора всё это время держала в полотняном мешочке за поясом. Протянула Незримому, зажмурилась. Если сейчас оно опять опалит кожу, худо ей придется.

Незримый бережно взял ее за руку. На миг Теоре показалось, будто ее окутал плотный поток теплого ветра. Надпись на кольце вспыхнула голубым пламенем и погасла. А в следующую секунду драгоценность уже сверкала на ее пальце. Кольцо больше не жглось.

Только сейчас Теора заметила, как ушло напряжение, витавшее в воздухе. Родня вздохнула с облегчением. Даже луг, который было замер, вновь загудел вечерним хором насекомых.

Что за проверку она только что прошла? Почему ее не предупредили?

Бабушка Медена сделала успокаивающий жест.

«Это чтобы ты не волновалась понапрасну», – говорили ее глаза.

10. Отречение

Разноцветные костры тянулись к небу гибкими струями огня. Звезда Вааратона по-прежнему висела и ждала Теору. Но Теора смотрела исключительно на Незримого, который вёл ее под руку, точно доблестный воин из сказаний.

Ее поздравляли с днем рождения, сыпали горы пожеланий и подарков. Она отвечала рассеянной улыбкой. Если перед Часом Встречи в голове творился сумбур, то сейчас там царила блаженная тишина. Лишь сердце билось так, словно его посадили в клетку и оно жаждет свободы. Выдавало рваные ритмы, резко останавливалось, а потом вновь начинало бешено стучать. Бабушка сказала, это нормально. В Энеммане так бывает со всеми, кому только-только исполнилось семнадцать.

«Организм перестраивается. Ломает старые законы, чтобы ты могла без последствий перенестись в другой мир. Потерпи, – добавила Медена. – Энергия Незримого поможет тебе обновиться».

Так вот, оказывается, каково было Денреру на празднике Воссоединения! А он и виду не подавал. Держался. Теора поняла, что держаться, как он, не сумеет. Внезапно накатила дикая слабость, и девушка едва не отключилась. Но когда рядом с тобой Незримый, хлопнуться в обморок при всём честном народе весьма проблематично.

Теора ощутила приток силы, идущий откуда-то извне. Ее словно окунули в ледяную прорубь и, не дав отдышаться, тут же отправили в парильню. Придя в чувство, Теора встретила глубокий и нежный взгляд своего сияющего опекуна.

– Не смущайся, – улыбнулся тот.

– Что, опять краснею?! – ужаснулась Теора и накрыла щёки ладонями. – Это всё наследственность.

– Пустяки, – отозвался Незримый. – Румянец тебе к лицу.

***

Чаша, куда они переехали, оказалась просторной, без единого уголка, где могли бы обосноваться пауки. Но шестиногие проявили изобретательность и сплели огромную паутину вместо крыши. Белые прочные нити основы были натянуты, как струны. На поперечных, более тонких нитях сверкала роса.

Из всей коллекции восходов, что за семнадцать лет насобирала Теора, сегодняшний был самым поразительным. В каждой капле росы играли краски, которые стоило бы увековечить. Каждую каплю можно было смело помещать под стекло и отправлять в музей на выставку.