Марина Бонд - Табу

Модель поведения Оксаны была ему понятна с первой встречи, когда она пришла устраиваться секретарем к нему в офис. Не сказать, чтоб она была приятна, эта модель. Но, по крайней мере, он четко знал чего от нее ожидать. Им обоим было удобно. К тому же, статус обязывал его посещать светские мероприятия, где заводились выгодные знакомства, а она как нельзя лучше подходила на роль сопровождающей. Ну, еще бы, с ее-то внешностью! Вот уж, что есть – того не отнять. Хотя не то, чтобы это природа так щедро наделила ее красотой. Скорее, современные достижения в медицине и эстетике.

Марк покосился на подругу, еще раз отмечая ее филигранно созданную красоту. Стройные, сильные и длиннющие (не без этого) ноги; упругая попка и подтянутый живот, сейчас спрятанные под дорогим платьем какого-то известного кутюрье; красивая линия плеч – все это благодаря фитнес-залу. Идеальной формы грудь третьего размера, в совершенстве вылепленные скулы и белоснежные зубки за полными блестящими губами – это спасибо пластической хирургии. Пышные локоны платинового блонда, неправдоподобно длинные ресницы, ярко-голубые глаза, безупречная кожа, безукоризненный маникюр и педикюр – низкий поклон слонам красоты. И, конечно же, украшения. Везде. На руках, на ногах, на шее, в ушах, в пупке. Но клитор, как не подначивал Марк, так и не проколола.

Их отношения вполне можно назвать взаимовыгодными: он выводит ее в свет, повышая самооценку и удовлетворяя тщеславие, наряжая, как куклу. Она – служит прекрасным дорогим украшением серьезного бизнесмена, каковым Марк с полной уверенностью мог себя считать и, конечно же, полностью удовлетворяет его в постели. Особенно после получения очередной дорогой безделушки.

О свадьбе никто из них никогда не заикался, их и так все устраивало. За исключением одного… этот гребанный «Маркуся» занимал вторую строчку чата ненавистных прозвищ, но отучить ее никак не удавалось. Говори – не говори, в одно ухо влетело, в другое вылетело. Однако, и надо отдать ей должное, таким уменьшительно-ласкательно-тошнотворным именем она зовет его исключительно наедине. И на том спасибо.

Они заехали в поселок, миновали центральную площадь. Малочисленные трехэтажные многоквартирные дома сменились частными, хотя и среди них были современные, с виду комфортные, двухэтажные дома.

Они углубились дальше. Асфальтированная дорога перешла в проселочную. То тут, то там встречались коровы, что улеглись на солнышке и лениво жевали траву. Индюки горланили что-то на своем, куры разбегались от проезжающего автомобиля, гуси стайками решали свои дела. По всем признакам они въезжали в породистую деревню с рабоче-крестьянским укладом жизни.

Оксана не на шутку встревожилась:

– Маркусик, ты уверен, что правильно едешь?

Марк сжал челюсти и скупо кивнул, балансируя на грани терпения. А вот и лидер чата ненавистных прозвищ: Маркусик. Да чтоб все это!

По данным навигатора им оставалось ехать чуть меньше километра, как вдруг откуда-то сбоку на дорогу выбежал щенок и со всего разбега плюхнулся в лужу посреди этой самой дороги. Вывалившийся язык и частота дыхания явно указывали на то, что малышу жарко. Ну, еще бы! В его-то «шубе» да при такой жаре! Марк притормозил у самой лужи, видя, что тот и не думает уходить. Следом за щенком появилась девчонка, лет двенадцати, заливисто хохоча. Да так заразительно, что Марк невольно улыбнулся, глядя, как ее согнуло пополам от безудержного смеха. Она заметила машину и посмотрела прямо на водителя. У нее были такие зеленые глаза, каких он в жизни не видывал! Они были настолько яркие, что даже сквозь лобовое стекло и расстояния в пару метров, Марк различил сочный цвет молодой весенней зелени в смеющихся, искрящихся неподдельной радостью глазах. Русые волосы с рыжими всполохами заплетены в простую косу. Короткие волосёхи выбились из общей внушительной массы и завились в мелкие кудряшки, обрамляя лицо. Перепачканное, улыбающееся лицо. Простое платье до коленок, кстати, разбитых, короткие носочки и сандалики завершали образ беспечной озорницы.

Марк ожидал, что вслед за ней вывалится ватага таких же сорванцов, но нет, девчушка оказалась одна. Она наклонилась, подхватила на руки уже мокрого щенка, ничуть не смущаясь, что испачкается. Отошла к обочине и даже отвесила шутовской поклон, мол, проезжайте, путь свободен. Марк, усмехнувшись, не смог не кивнуть в ответ и уже в зеркале заднего вида увидел, как щенок, заливаясь лаем, вырвался из рук девчонки и побежал прочь, а та припустила за ним.

Наконец, они подъехали к искомому дому. Это была самая обычная бревенчатая одноэтажная постройка. Мужчина стиснул руками руль, переживая глубоко внутри волнение, всматриваясь в дом своего отца. Простые деревянные окна, ставни которых приветливо открыты и выкрашены в небесно-голубой цвет с витиеватыми белыми узорами. Срезы бревен покрашены в белый цвет, что делали общий вид дома каким-то нарядным. Сами бревна потемнели от времени – видно, что жилище не новое. Но, черт возьми, таким теплом веяло от него. И от ухоженного палисадника под окнами с разнообразными цветами. И от хозяйственных построек, видно, что не новых, но заботливой рукой поддерживающихся в добротном состоянии. И от двора, по которому маршировал петух, ведя неусыпное бдение за своим гаремом, что Марка невольно потянуло погрузиться в эту атмосферу, кожей прочувствовать, действительно ли там так тепло и уютно, как кажется. И он вышел из прохлады авто в удушливую жару летнего дня.

На крыльце появился мужчина пожилых лет, и Марк с трудом признал в нем отца. Некогда темно-русые волосы, как и у него, переливались под ярким солнцем всеми оттенками серебра. Обветренную кожу лица избороздили морщины. Крепкое телосложение угадывалось в развороте плеч – породистая черта всех Наумовых. Чистые, выглаженные брюки на подтяжках и белоснежная рубаха в красную клетку яснее слов говорили, как человек готовился и ждал этой встречи.

Позади него маячила женщина, несмело выглядывая из-за его плеча на прибывших гостей. Он спустился с крыльца и направился прямо к Марку, не сводя с него лучистых светло-серых глаз.

– Здравствуй, сын, – севшим от переизбытка чувств голосом поздоровался он. Марк увидел, как его глаза наполнились слезами.

– Здравствуй. Отец, – у Марка от волнения голос тоже сел, но темно-карие глаза, доставшиеся ему от матери, остались сухими.

Несколько мгновений они вглядывались друг в друга, словно решаясь на дельнейшие действия. Марк, всегда действующий напролом и ненавидя пробуксовку в любом ее проявлении, первым протянул руку для приветствия, но ее так и не пожали. Вместо этого старик схватил сына за плечи и крепко прижал к груди. Ну, как к груди. Он был на полголовы ниже, поэтому скорее сам уткнулся щекой в его плечо. Вот она, долгожданная и невероятно желанная встреча отца с сыном, наконец, свершилась!