Мила Сербинова - Черно-белые ангелы

– Меня не спрашивали, что я хочу носить, – призналась Ники, вспомнив, с какой ненавистью она всегда воспринимала мамины «подарки».

– Неужели, это Света купила тебе такую дрянь? Смотреть противно, честное слово, – сказала Инесса Павловна, брезглива взяв кончиками пальцев крысиного цвета колючий шерстяной джемпер с высоким горлом. – Я ее учила быть элегантной, яркой, пыталась привить ей хороший вкус, но, видно, не получилось. Это все влияние Георгия. Он, прямо, как пуританский священник.

Инесса Павловна написала завещание, оставив квартиру Ники, хотя, в принципе, претендентов на нее и так не было. Света вполне счастливо жила с молодым мужем в Ницце и возвращаться в Москву, вроде как, не собиралась. Инесса Павловна хотела окончательно отдалить Ники от Георгия и его новой семьи. Она осознанно подкупала внучку, засыпая ее подарками и позволяя с треском рушиться всей выстроенной Георгием системе строгого воспитания подростка.

В это праздничное мартовское утро Инесса Павловна тихонько вошла к Ники в комнату. Ники уже проснулась и нежилась в постельке, обдумывая, как бы ускользнуть от навязчивого внимания бабушки и урвать пару часов блаженства с Кириллом. Она думала, но пока ничего на ум не приходило. За окном мерзко лил дождь и было очень ветрено. Имея возможность греться в уютной квартире, только сумасшедший отважится гулять в такую погоду.

– Бабушка наверняка накупила всякие вкусности и собирается весь день провести рядом со мной пред теликом. Ну и ладно, – смирилась с неизбежным Ники. – Буду объедаться пирожными и слушать рассказы бабули о ее звездном прошлом.

Вообще-то, Ники очень интересно было общаться с Инессой Павловной, слушая пикантные подробности из жизни ее именитых знакомых.

– Бабуля такая прикольная! Она выглядит так, словно собралась в театр. Осталось только переодеться, – подумала Ники, с улыбкой глядя на бабушку.

Действительно, Инесса Павловна даже когда оставалась на весь день дома, никогда не позволяла себе быть без идеально уложенной прически и маникюра. Как ни странно, ей очень шла седина. Ее элегантная короткая стрижка, гордая осанка и закутанная в неизменные длинные шелковые халаты худощавая фигура создавали образ некой театральной королевы на пенсии. В свои пятьдесят девять лет она ничуть не комплексовала по поводу своего возраста, а выглядела как минимум, на десяток лет моложе даты рождения в паспорте. В отличие от своей дочери, она не впадала в истерику, когда Ники на людях называла ее бабушкой.

– Ники, у меня для тебя подарок, – с заговорщическим видом сказала Инесса Павловна, держа за спиной маленькую блестящую красную коробочку с белым бантом на крышке.

Ники села на кровати, не высовываясь из-под тепленького одеяла, и с детской непосредственностью протянула руки к ярко упакованной коробочке. Открыв ее, Ники взвизгнула от восторга. На длинной тонкой золотой цепочке заманчиво покачивалась подвеска в виде светло-голубого кристалла. Он был весь граненный, вытянутой формы с острым, как заточенный карандаш, кончиком. Ники восхищенно рассматривала эту чудесную вещицу. Ей ни отец, ни мама никогда не дарили украшения. Они считали это вредным излишеством, а когда на пятнадцатилетие бабушка подарила Ники скромные сережки-гвоздики с крошечными бриллиантовыми глазками посередине, отец устроил грандиозный скандал и отобрал серьги, сказав, что до совершеннолетия она их назад не получит. Ники также слышала, как он ругался с бабушкой по телефону, требуя не развращать дорогими подарками его дочь. Ники тогда всю ночь проревела в подушку.

– Надень это, – подсказала Инесса Павловна. – Я хочу видеть, как оно смотрится на тебе.

Ники не заставился себя просить повторно. Голубой кристалл засиял на фоне ее воздушной белой ночной сорочки.

– Какая красота, бабуль! Спасибо! – с сияющими глазами цвета засветившейся от тепла ее тела подвески, воскликнула Ники.

– Прелесть! Я поздравляю тебя, моя милая, – сказала Инесса Павловна, поцеловав внучку в кудрявую макушку. – Ты стала настоящей красавицей. Знаешь, что это за камень? Это голубой уральский топаз. Настоящий уральский самоцвет, как из сказки Бажова. Он того же цвета, что и твои ясные глазки, и сверкает также. Тебе правда нравится?

– Очень! – честно призналась Ники. – Бабуля, а у меня нет для тебя подарка…

– Ты мой нежданный подарок. Мы с тобой так заживем! – воскликнула Инесса Павловна, еще раз чмокнув внучку. – Этот маньяк Георгий совсем тебя измотал своими инквизиторскими правилами.

Пока Инесса Павловна говорила, Ники вертела в руках красивую подвеску, смотрела на свет через голубой кристалл, разглядывая его со всех сторон, в общем, она вела себя как восхищенный ребенок. Не выдержав, Ники резко вскочила с кровати и подбежала к шифоньеру, распахнув его дверцу с зеркалом. Она всматривалась в свое отражение, любуясь бабушкиным подарком.

– Ники, никогда не понимала, что твой отец так измывается над тобой? Ты ходишь в музыкальную школу, на танцы, изучаешь три языка, а тебе это все нравится? Подозреваю, что не очень. Я тебя могу научить играть на рояле намного лучше всех твоих учителей вместе взятых. Что вы там изучаете в своей музыкальной школе? Как и тридцать лет назад, заунывного Бетховена? Я могу научить тебя играть более живые, современные вещи. Хочешь?

– Угу, – кивнула Ники. – Мне нравится музыка, но я терпеть не могу препода в музыкальной школе. У нее вечно болеет ребенок. Она ночами не спит, а днем сонная и злая, как черт. Вечно орет на меня.

– Это просто безобразие! Разве может педагог срывать плохое настроение на ребенке? – возмутилась Инесса Павловна. – А языки тебе нравится изучать?

– Английский должен знать каждый, – уверенно произнесла Ники. – Французский мне и самой нравится, а вот зачем меня папа заставляет учить финский язык, я не знаю.

– Должна, обязана! Ты говоришь прямо как твой отец, – нахмурившись, произнесла Инесса Павловна. – Запомни, ты никому и ничего не должна. Если тебе это нужно, если интересно, то изучать что-либо имеет смысл, а через ненавижу никакого толку не будет. Ты только разочаруешься, испортишь кучу нервов и зря потратишь время.

– Если бы и папа так думал?! – вздохнув, сказала Ники.

– Да плюнь ты на него! Пусть думает все, что ему угодно. Тебе-то что? – сказала Инесса Павловна, обняв за плечи вертевшуюся перед зеркалом Ники.

– Ты такая хорошенькая, внученька! Тебе в школе мальчики, наверное, прохода не дают? – спросила она.

– Ой, бабуль! Да какие там мальчики? Прыщавые дураки. Ни одного симпатичного, – рассмеялась Ники. – Да мне и некогда думать о всяких глупостях!

– Это тебе папа внушил, да? Конечно, ты не должна красиво одеваться, дружить с мальчиками, развлекаться! Ты только обязана учить финский язык и разучивать заупокойные реквиемы в музыкально школе! – возмутилась Инесса Павловна. – Бедная моя девочка! А, знаешь, у меня есть несколько учеников. Ну, сама понимаешь, на одну лишь пенсию не разгонишься… Так вот, среди них есть такой хороший мальчик, Аркадий. Ему на год больше, чем тебе. Он сам пишет музыку, представляешь? Аркаша играет на гитаре, пишет стихи и сочиняет премилые песенки, а я его учу игре на фортепиано. Он тебе понравится. Ты с этим деспотом Георгием совсем не чувствуешь вкус жизни.