Наталья Способина - И оживут слова. Часть II

Миролюб вновь пожевал губу, бросил на Альгидраса еще один сочувствующий взгляд и медленно проговорил:

– Как оправишься, в Каменицу поезжай, хванец. Будут тебе свитки.

Альгидрас вскинул голову так резко, что я невольно поморщилась. Влажная тряпица вновь соскользнула с напряженных плеч, однако хванец даже не заметил.

– У тебя свитки есть? На старокварском?

Альгидрас осторожно встал, придерживаясь рукой за стену. Мой взгляд зацепился за кожаный шнурок на его шее. Я тут же вспомнила свое любопытство в нашу первую встречу, когда я задалась вопросом, что же висит на шнурке, уходящем за ворот рубахи. И вот теперь я могла рассмотреть небольшую резную бусину, кажется, похожую на те, что Альгидрас подарил Злате. В тусклом свете невозможно было рассмотреть нормально. Альгидрас покачнулся, бусина мотнулась из стороны в сторону, и я очнулась. Первым моим желанием было броситься к хванцу и поддержать. И я почти сделала движение навстречу, только вдруг смутилась от того, что он неодет, а я собираюсь за него хвататься, тем более на глазах у Миролюба. К тому же сам Миролюб по-прежнему стоял у стены и не делал попыток подхватить раненого.

Я замерла и осмелилась поднять взгляд на Альгидраса. Между нами было меньше полуметра. В дрожащем свете лампы Альгидрас в упор смотрел на княжича, точно взял того на прицел. Тишину нарушало лишь его сорванное дыхание. И в этот миг я вдруг поняла, что меня едва не смывает волной нервной надежды. И она совсем не моя.

– Отвечай, княжич! – произнес Альгидрас таким тоном, словно выше него тут никого по рангу не было.

Я затаила дыхание и посмотрела на Миролюба, которого, по-моему, даже не позабавил приказной тон Альгидраса. Он смотрел на хванца серьезно. Почувствовав мой взгляд, Миролюб покосился на меня и тут же быстро ответил:

– Чего у меня только нет, хванец. Приезжай. Все покажу.

Ну, не могла же я всерьез рассчитывать, что кто-то начнет открывать тайны при мне? Я и так, признаться, была сильно удивлена, что эти двое наговорили уже столько всего, что не предназначалось для посторонних ушей. Неужели они оба настолько мне доверяют? Или же Миролюб прикопает меня в ближайшей рощице? Я нервно усмехнулась и покосилась на Альгидраса, встретив такой же вороватый взгляд. Миролюб кашлянул, и Альгидрас перевел на него взгляд, явно говоривший, что нам с княжичем пора бы и честь знать.

– Ну, поправляйся, хванец. Я до рассвета еще в Свири. Коль надо будет чего… Хотя… – перебил он сам себя, – не Велену же ты ко мне пошлешь? Хочешь, на заре к тебе загляну?

– Не стоит, княжич. Радим осерчает. Ты и так набаламутил тут сегодня. Не стоит на глазах у всей Свири еще и к бывшему воеводиному побратиму бегать.

Я вздрогнула от этих слов, Альгидрас же сказал их совсем спокойно. Я больше не чувствовала никаких его эмоций. То, что он мог хорошо себя контролировать в таком состоянии, представлялось мне маловероятным. Значит, он вправду ничего не чувствовал на этот счет. Мне бы его умение так быстро расставаться с привязанностями. Миролюб меж тем согласно кивнул:

– Твоя правда. И так я сегодня…

Мне показалось, что Альгидрас что-то хотел спросить, но, бросив на меня взгляд, передумал. Мне надоели эти переглядывания, и я негромко сказала Миролюбу:

– Я во дворе тебя ждать буду, – и добавила, уже глядя на хванца: – Поправляйся. В гости ходить не обещаю.

Он выдавил из себя подобие улыбки:

– Куда уж теперь ко мне в гости. Разве что с кем из семьи.

Краем глаза я видела, что Миролюб демонстративно изучает потолок, делая вид, что его здесь нет. Это меня отрезвило, и я, бросив последний взгляд на хванца, быстро вышла из комнаты.

На крыльце я столкнулась с Веленой. Старая женщина сидела на верхней ступени и перебирала какие-то травы в тусклом свете кованой лампы.

– Помочь? – спросила я, хотя понятия не имела, что нужно делать. Просто вид сгорбленной старушечьей фигурки не мог оставить меня равнодушной, к тому же очень хотелось выкинуть из головы то, что я увидела в этом доме.

Велена медленно обернулась ко мне, точно пытаясь удостовериться, что это и вправду сестра воеводы, как будто у Альгидраса там вереница посетителей за день прошла, а потом только усмехнулась:

– Да нешто ты тут поможешь? Твои ж ручки окромя иголки ничего и не держали.

В ее словах слышалась неприкрытая издевка, и я вновь вспомнила, что Всемила – отнюдь не всеобщая любимица. В семье это легко забывалось.

Я обошла Велену, быстро спустилась по ступеням, пересекла темный двор и остановилась у калитки. Я не собиралась выходить на улицу, потому что мне было банально страшно, но и стоять рядом с этой женщиной мне не хотелось. Пусть она хоть трижды любит Альгидраса… Ветка, к счастью, была привязана коротко и могла только скалиться, глядя на меня.

Мои мысли вернулись к хванцу, пока я рассматривала смутно видневшийся рисунок резьбы на балке над воротами. Почему-то в этот момент я не чувствовала жалости к нему – нет. Вероятно, все это придет потом. Пока же все произошедшее казалось мне каким-то сном. Особенно поединок и смерть Златана. Вероятно, мой мозг если уж решил считать случившееся выдумкой, то записал сюда сразу весь день от начала и до конца. Мне еще даже не верилось, что Альгидрас вправду разорвал побратимство, потому что представить их с Радимом друг без друга я просто не могла.

– Ты бы не ходила сюда больше, девонька, – нарушила тишину Велена. – Не рады тебе здесь. Я уж о том молчу, что срам это – по ночам с молодцами по чужим дворам ходить.

Приехали. Она меня еще и жизни сейчас поучит.

– Княжич попросил проводить его к побратиму воеводы, – спокойно ответила я, хотя внутри все клокотало от злости. Только нотаций мне не хватало.

– Бывшему побратиму, Всемила. И ты о том не хуже меня знаешь. Воевода даже не справился о нем. Даже Добронега не зашла.

Я нахмурилась. А ведь правда. Мы все время были с Добронегой вместе. Почему она даже не проведала Альгидраса? Он же ранен! Или, что бы она тут не говорила, каждый сам за себя?! И раз сын запретил, то она ничего не станет делать? А что если он умрет? В этом мире не существует антибиотиков! Как Добронега будет с этим жить? А Радим?

Я почувствовала, как внутри все сжалось. А как с этим буду жить я? Я решительно развернулась и почти бегом бросилась к крыльцу. Плевать мне на все!