Наталья Способина - И оживут слова. Часть II

– Скоро все закончится, – непонятно зачем сказала я, и сама вздрогнула от своих слов, потому что, стоило мне их произнести, как свирские сумерки на миг качнулись перед глазами, и реальности вновь смешались. Я потрясла головой, отгоняя морок. Взглянув на Миролюба, я увидела, что он остановился и смотрит на меня так, как не смотрел никогда до этого, словно на кого-то незнакомого.

– Отчего ты так сказала?

– Как? – шепотом спросила я.

– Что все закончится вскоре, – тоже прошептал он.

– Не знаю, – честно ответила я. – Мне просто хочется верить, что скоро квары сгинут и будет мир.

Миролюб еще несколько секунд смотрел на меня, потом улыбнулся одними уголками губ.

– Будет, ясно солнышко. Будет мир, – ответил он. – Идем. И так мне головы не сносить, что полночи гуляем.

Я прибавила шагу, гадая, померещился ли мне его странный взгляд после этого безумного дня или же нет. Больше Миролюб не проронил ни слова. Я чувствовала, что все разладилось после моего невесть откуда взявшегося пророчества. И хоть Миролюб сделал вид, что это все глупый бабский лепет, я чувствовала, что он всерьез задумался. Интересно, а что лично он думает о Прядущих, да и вообще о возможности влиять на чью-то судьбу? Почему-то он казался мне на редкость здравомыслящим и лишенным предрассудков. Вон и с хванцем общается вопреки неприязни отца, и над легендами подшучивает. Впрочем, услышав про обряд, аж позеленел. Да и на суд Божий сегодня вышел. То есть все-таки верит? Вот как их поймешь? Спросить бы напрямую, но что-то мне подсказывало, что я не должна так поступать. Он, конечно, мне симпатизирует, но это все как началось, так и закончится в любую минуту.

Мы дошли довольно быстро, я даже успела запыхаться, потому что Миролюб развил просто крейсерскую скорость. Вероятно, он торопился побыстрее сдать меня родне, потому что отпрашивал ненадолго. При этом ничего романтического в нашей прогулке под луной не было вовсе. Впрочем, как и самой луны. Небо сегодня было затянуто облаками. Мне даже казалось, что с минуты на минуту пойдет дождь.

– А если дождь пойдет, ты все равно поутру выедешь? – спросила я почти у самых ворот.

Почему-то мне хотелось продемонстрировать Миролюбу хоть какое-то подобие участия в его жизни. Княжич чуть сбавил шаг, на миг задумался, словно вопрос не сразу до него дошел, а потом просто кивнул, и я поняла, что вновь вырвала его из каких-то своих мыслей. Но он тут же перестроился. Осмотрел меня с ног до головы и спросил невпопад:

– Замерзла?

Признаться, я уже начала подмерзать, но храбро помотала головой.

– Слушай, – вдруг произнес Миролюб, беря меня за локоть и понижая голос, хотя на улице никого не было, – о том, что было сегодня, – никому. Ни про свитки, ни про обряды. Поняла? Не шучу.

В его голосе не было угрозы, скорее предупреждение, но я невольно поежилась, мигом вспомнив княжича перед боем на поляне. Да и после боя тоже.

– Ты мог бы и не говорить. Я никому не скажу. Да меня и не слушает тут никто, кроме тебя и хванца, – добавила я непонятно зачем. То ли пожаловалась, то ли поделилась.

Миролюб нахмурился и открыл рот, словно хотел что-то сказать, а потом помотал головой и выпустил мой локоть. Мне оставалось только вздохнуть, потому что было понятно, что возобновить диалог с ним явно не получится. И все же, когда княжич взялся за ручку двери, я перехватила его запястье и спросила:

– Почему ты взял меня сегодня к Олегу?

Он медленно, словно нехотя, обернулся.

– Ты не была против, – последовал совершенно бессмысленный ответ, который звучит обычно для того, чтобы протянуть время.

– Не была, – так же бессмысленно подтвердила я и тут же предвосхитила вопрос: – Я хотела его увидеть, беспокоилась. Но ты зачем меня взял?

Миролюб несколько секунд пристально смотрел мне в глаза, а потом наклонился к самому моему уху, так близко, что, когда он заговорил, я поежилась от горячего дыхания:

– Ты порой задаешь слишком много вопросов. Не все это любят.

– Ты – не все, – парировала я, не отстраняясь.

По моей коже пробежала волна мурашек от смешка, прозвучавшего прямо в ухо.

– Избаловал тебя брат, да и хванец тоже.

Миролюб отстранился, глядя на меня с легкой улыбкой. Я подумала, что он снова сменил тему, как делал это часто, когда ему не нравилась беседа, однако он неожиданно произнес:

– Видел я, что тревожишься ты о нем.

Я открыла рот, но вдруг поняла, что мне нечего на это ответить. Я вправду тревожилась, и это было еще слабо сказано. Я почувствовала благодарность к Миролюбу за то, что он использовал именно это слово. Тревога – это все же не любовь и не наваждение. Пусть он думает, что тревога – единственное, что вызывает во мне хванец. Так всем будет спокойней. Правда ведь? Потому я просто кивнула и сказала «спасибо».

А Миролюб добавил:

– Только я жду, что суженая и за меня тревожиться будет.

Сказал он это с улыбкой, но во взгляде не было ни капли веселья. Мне бы встревожиться, но я так устала за этот бесконечный день, что просто коснулась руки Миролюба, которой он все еще сжимал массивную ручку, и совершенно искренне ответила:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.