Морвейн Ветер - Танго алого мотылька. Том 1

«Нет. Мне предложили хорошую возможность пройти практику в Лондоне, в Национальной Галерее. Я не могу её упустить».

Молчание затягивалось, так что Кирстин показалось, что собеседник тоже недоволен, но она не собиралась отступать.

«Я даже имени твоего не зна…» – набрала она зло, но «отправить» нажать не успела, потому что пришёл ответ:

«Ты увлекаешься живописью?»

Кирстин стёрла набранные в запале слова.

«Вроде того», – вместо этого набрала она.

На какое-то время наступила тишина.

«В начале марта в Лондон привозят из Дрезденской галереи коллекцию картин. Я их уже видел, но тебе до Дрездена ехать довольно далеко… Хочешь пойти туда со мной?»

«В Дрезденскую галерею или в Британский музей?» – уточнила Кирстин, не до конца веря в то, что дело может разрешиться так хорошо.

«В Британский. Я на пару дней приеду в Лондон, у меня всё равно намечались там дела».

Вот теперь сердце Кирстин забилось с такой силой, что готово было выпорхнуть и улететь к небесам.

«Хочу…» – только и написала она.

«Тогда давай второго числа. Буду ждать тебя с двенадцати до часу в кафе Founders Arms».

Кирстин вскочила со скамейки и, не зная, как ещё выразить охватившую её радость, ударила ногой по сугробу,

– Да! – выдохнула она.

И только теперь поняла, что находится в парке абсолютно одна, а Охотник сейчас далеко-далеко. Кирстин торопливо набрала:

«Я постараюсь».

«Напиши, когда будешь выезжать».

На вечеринку Кирстин не пошла.

Воспользовавшись тем, что осталась одна, она зажгла в комнате свечи и, приготовив грог, разлила его в два стакана – один поставила перед собой, а другой – на дальний конец стола, и там же положила телефон.

Она едва успела чокнуться сама с собой, когда телефон издал негромкое: «пилик».

Кирстин потянулась, открывая мессенджер, и расплылась в улыбке: на неё смотрело огромное алое сердце, медленно отстукивавшее какой-то ритм. Под сердцем была ссылка, и, нажав на неё, Кирстин услышала:

«I wanted to be

For the rest of my life

To be your happy valentine»

Кирстин рассмеялась. Хотела было послать что-то в ответ, но передумала и просто написала:

«Один из нас точно сошёл с ума».

«Просто мы давно уже должны были встретиться, вот и всё».

Кирстин помолчала. Она попыталась представить, чем занят сейчас её собеседник, и ей вдруг стало грустно.

«Спорим, ты сейчас не один», – написала она.

Молчание длилось несколько секунд, а затем пришёл ответ:

«Нет. Здесь куча людей, дым от сигарет такой густой, что не продохнуть, и, похоже, что я проторчу здесь всю ночь. Но я думаю о тебе».

Кирстин слабо улыбнулась.

«Я буду ждать встречи», – написала она и отложила телефон.

– Если вы закончили говорить со своим адвокатом, мистер Мерсер, я попрошу вас отдать мне телефон.

Рей улыбнулся и покачал головой, на ходу одним пальцем отключая аппарат.

– Это исключено, лейтенант. Видите ли – мне не очень хочется, чтобы вы совали нос в мою личную жизнь. По крайней мере, пока не получили ордер на мой арест. Неужели вы не понимаете, что вам ничего здесь не найти? – улыбка не сходила с его лица.

Лейтенант Торренс, стоявший у него за плечом уже несколько часов, склонился к уху Реймонда и по слогам произнёс:

– Где. Ханна. И Марта. Клерссен. Мерсер. Я. Задал. Вопрос.

Реймонд повернулся к нему и выдохнул прямо в лицо:

– Я вообще не знаю этих имён.

– Не валяй дурака! – процедил Торренс и сунул фото близняшек ему под нос.

Реймонд повёл плечом.

– Кого-то напоминают. Ну и что?

– Ну, хорошо, – Честер Торренс улыбнулся, – хотя и не так легко, как сидевший перед ним молодой человек – но позиции не сменил. – Тогда мы будем искать. И, уверен, что-нибудь найдём.

Торренс стоял, а Мерсер сидел в кресле рядом с ним – но при этом Реймонд умудрялся смотреть на лейтенанта сверху вниз.

– Думаете, я спрятал их в шкафу для бумаг? Неужели вы не понимаете, что вам ничего здесь не найти? – Рей кивнул в сторону двоих полицейских, сидевших напротив. Улыбка не сходила с его лица. – Скажите, вам самому не смешно? – и, окончательно отвернувшись от лейтенанта, обратился уже к ним: – Продолжим, дамы и господа?

Телефон скользнул во внутренний карман пиджака, а Реймонд откинулся на спинку кресла.

Обвёл презрительным взглядом кабинет и скопившихся в нём людей. Мужчина и женщина со значками налоговой полиции на рукавах уже устроились по другую сторону Т-образного стола так, как будто собирались взять его в захват. Все остальные – по большей части его собственные бухгалтера и секретари, а заодно и несколько копов, которых проклятый Торренс притащил с собой, столпились вдалеке, как будто боялись подойти.

– Перейдём к вашей налоговой декларации за 2014-й год. Здесь указаны доходы с отеля. А что насчёт денег, вырученных с продаж?

Реймонд выудил из кармана пачку сигарет и закурил. Дым в комнате и без того стоял столбом.

«Вот дерьмо, – подумал он. – Майкл, я тебя убью».

Оставшиеся две недели до назначенной встречи Кирстин провела как на иголках.

Она заранее начала откладывать деньги и просмотрела все возможные маршруты.

Можно было ехать автостопом, на автобусе или на поезде. Перелёт на самолёте она позволить себе не могла.

Экспресс шёл четыре часа, и это было в два раза быстрее, чем поездка на автобусе или вовсе непредсказуемый автостоп – но и билет на него стоил минимум девяносто фунтов, и так вот запросто Кирстин не смогла бы его купить.

Был вариант заказать его заранее за половину стоимости и к тому же вернуть себе кэшбэк – но для этого требовалась дисконтная карта железных дорог, а она такой не имела, потому что никогда не ездила на поездах.

В конце концов Кирстин решила, что отправится на автовокзал вечером первого числа и там уже решит – автобус или автостоп.

Она просмотрела все проспекты относительно намечавшейся выставки, какие только смогла достать.

Прошерстила сайт Британского музея «от» и «до».

Подобрала хостел и даже заплатила заранее за два дня вперёд.

Заодно изучила все окрестности и посмотрела виртуальный интерьер кафе "Founders Arms" в 3D.

К концу третьего дня она уже могла сама провести экскурсию по выставке, причём закрыв глаза.

И всё это время Охотник на связь не выходил – так что Кирстин начинала сомневаться, в силе ли их договор.

В обычные дни зала для занятий лепкой была тем местом, где она могла проводить по много часов – если только кто-то её пускал. Здесь, даже оставаясь в одиночестве, Кирстин выражала себя на все сто.

У каждого из студентов, занимавшихся по её профилю, было что-то вроде собственной ключевой темы, в которой тот с молчаливого позволения Огилви выполнял все зачётные работы. Речь здесь шла не только о манере, стилистику которой они ещё только начинали для себя осознавать. Скорее, это был ключевой мотив – кто-то любил лепить деревья, кто-то – дома. Особенной популярностью пользовались женская фигура и лицо.