Жасмин Майер - Идеальный мерзавец

Не представляю, на что похоже чувствовать на себе другие руки, не говоря уже о большем. А вдруг другому мужчине, оказавшемуся со мной в постели, понравилось бы то, что никогда не нравилось Юре? Например, поза наездницы?

Юра говорил, что ничего не чувствует, когда я сверху. И как только наша половая жизнь ограничилась несколькими позами, так и я перестала кончать рядом с ним.

«Ты вся такая зажатая, Вера, – говорил Юра. – Может, хватит ждать, что я все сделаю за тебя?»

А мне просто было больно в позе, когда он сзади, – вот откуда взялась вся моя зажатость, но я почему-то не говорила ему об этом. Что там, потерпеть эти шесть с половиной минут, верно?.. Я ведь люблю его и хочу, чтобы ему было хорошо со мной.

Только вот Юра ради меня терпеть не собирался. Ему было проще отказаться от позы, раз он ничего не чувствует при этом.

Я все-таки разрыдалась. Черт возьми, словно по расписанию. Обещала, что начну рыдать, как приземлюсь? Пожалуйста – истерика. Получите, распишитесь.

Глотая слезы, я снова уставилась на содержимое порношкафчика.

И тут…

– Вера! – громыхнуло за дверью.

Я подпрыгнула на месте. Тут же потянулась к дверце, чтобы закрыть шкафчик, но промахнулась – и смахнула пробку на пол. Мое сердце остановилось, пока пробка, будто в замедленной съемке, летела на пол.

А после красное сердце разлетелось вдребезги.

Вот теперь я точно разрыдалась в голос. Хотя и до этого не сильно сдерживалась, а ведь стоило подумать о том, что своими завываниями могу разбудить Марка.

– Вера! – взревел он за дверью. – Что случилось?!

Дрожащими руками я попыталась собрать осколки, пока Марк, судя по звукам, выламывал дверь. Щеки горели. Слезы мешали видеть. Очень хотелось провалиться сквозь землю. Мало того, что копалась в его вещах, так еще и испортила их.

Дверь сдалась под напором и с грохотом отлетела к стене, на пороге возник Марк.

Чувствую его даже спиной, хотя все еще стою на коленях на полу. Футболка задралась; я сверкаю трусиками, которые, слава богу, не успела снять.

– Я слышал, ты плакала… Вера, что… Что ты делаешь? – Он запнулся.

Увидел, что весь пол в красных осколках. Вдруг это была его любимая пробка? Ну, или той женщины, в которую он ее… вставлял?

– Прости, – всхлипнула я. – Не знаю, как так вышло! Я не должна была трогать, я искала полотенца, чтобы принять душ… Ты впустил меня в дом, а я… Прости, Марк, я…

– Это всего лишь стекляшка, Вера.

Голос хриплый, низкий. Похоже, Марк вне себя от гнева.

Марк

Играла музыка, улыбались люди и звучали тосты. Я сразу узнал ее: сто раз виденная во снах и один раз пережитая наяву церемония. Снова и снова я шел через зал, принимая поздравления.

Ничего не мог с собой поделать. Стоило увидеть ее счастливое лицо, и я опять улыбался.

Громкие пожелания вечного счастья и крепкой семьи, как ни парадоксально, наоборот, разрушили мой брак. Я только увидел, мелькнувшую за дверью юбку. Помню, даже улыбнулся. Не могли, что ли, обойтись без глупой традиции похищать невесту?

Я вырвался из объятий очередного пьяного родственника и последовал за дверь прямиком за ней. Бесконечная череда коридоров. Я снял целиком лучший отель в городе для всех ее родственников из дальних городов, для всех едва знакомых одноклассниц и одногруппниц. Лишь бы она могла покрасоваться перед ними в эксклюзивном свадебном платье.

Оно так ей шло.

Я мечтал, как сниму его с нее, переступлю через сброшенные сатиновые юбки и наконец займусь любовью со своей законной женой. Целый месяц она только отшучивалась традицией: «Нельзя до свадьбы». Я держался.

Я шел на ее голос. Коварный план не удался. За поворотом хлопнула дверь какого-то номера, а значит, я почти нагонял «похитителей».

Может быть, мы даже сделаем это с ней прямо сейчас, пока на первом этаже в ресторане водят хоровод гости. Я сдержал слово: женился и не спал с ней до самой свадьбы, как она и хотела.

Представив, как задеру все ее юбки прямо сейчас, я пошел быстрее.

Увидел на ручке люкса табличку «Не беспокоить». Надеялись, что этого хватит, чтобы отвадить любопытных. Им настолько было невтерпеж, что они даже не стали закрываться на ключ.

Я толкнул дверь и увидел свою жену на коленях с чужим членом во рту.

Тогда я проснулся и услышал Веру.

Не до конца придя в себя, я свалился с дивана и взлетел вверх по лестнице. Передо мной, как во сне, снова оказалась запертая дверь, и это было выше моих сил.

Я выбил ее плечом. И замер на пороге, шаря взглядом в поисках мужика. Где ты, куда сбежал на этот раз? Моргнул, протер глаза кулаками и понял, что уже проснулся, а все еще живу кошмаром. Нет здесь другого, неоткуда ему взяться в моем доме и в ванной.

И женщина на коленях совсем другая.

Анализировать обстановку чертовски сложно: как ни крути, а это утреннее пробуждение, так что в штанах члену очень тесно. Но это не единственная причина, по которой у меня снова стоит.

Вера стоит на четвереньках, выставив кверху попку в обычных белых хлопковых трусиках. Короткая футболка задралась, обнажая ямочки-впадинки на пояснице.

Матерь Божья.

Вера за что-то извиняется и рыдает в голос, и я, наконец, вижу осколки, а в ее руках анальную пробку, купленную давным-давно. Красное сердечко в заднице отлично смотрелось на фотках. Невестам нравилась. Женихам не очень.

– Это всего лишь стекляшка, Вера, – пытаюсь я ее успокоить, но не выходит.

Рыдания усиливаются.

Я иду по осколкам разбитого сердца, что очень символично, если вдуматься. Поднимаю Веру на ноги, и она прячет лицо у меня на груди, продолжая извиняться.

Ножом по сердцу.

Ожившие в памяти кошмары услужливо подсказывают, что, когда я застукал собственную жену за изменой, она не раскаивалась так сильно, как сейчас эта полуголая женщина.

– Это ерунда, – говорю, пытаясь отодвинуться от нее.

Вера жмется ко мне еще сильнее.

– Ты злишься, я знаю, – всхлипывает она.

Ни черта ты не знаешь, Вера. Хочется ответить резко, но, если сорвусь, она примет это на свой счет. Глажу ее по голове, по растрепанным темным волосам. Стараюсь остановить руку где-то в районе лопаток, но ладонь предательски ползет ниже.

Вера продолжает говорить о полотенцах, душе и холодной воде, а я в сердцах обзываю себя последними словами.

– Прости, не предупредил. Тут солнечные батареи. Их надо было заранее включить, чтобы вода нагрелась. Слишком спать хотел, не подумал…

Она шмыгает носом, и я чувствую, как она дрожит.

– Ты замерзла.

– Очень, – кивает она. – Прости еще раз.

– Хватит извиняться. Это ерунда.

Вера заглядывает в глаза – явно ждет, что я добавлю что-нибудь еще. Например, что совсем не пользовался этой пробкой или что она тут случайно оказалась.