Марина Матисс - Невесомость

– Прости, мне очень жаль, – мне стало ужасно стыдно. За то, что я сказала и за свою слабость. За то, как обесценила свой шанс на большую жизнь таким глупым способом. Кто-то умеет любить жизнь, но не может ей насладиться по причинам от него не зависящим. А кто-то просто сдается на ровном месте.

Я села ближе к Хорхе, и он обнял меня крепко.

– Значит надо создавать новые мечты. Начать с чего-то простого. Уехать куда-то ненадолго. В прованс.

– Или в Шанхай. – Хорхе грустно задумчиво улыбнулся. – Или в Нью-Йорк.

– В Новую Зеландию. Сразу представляются домики хоббитов и все зеленое.

– Их разве там снимали?

– Не знаю, но представляется Новая Зеландия мне именно так.

– История с моей матерью научила меня кое-чему важному. Прожить нужно жизнь так, чтобы не говорить «ты представляешь…», а «а вот ты помнишь?». – Глаза Хорхе загорелись энтузиазмом.

– Ты помнишь, как ты через крышу залез ко мне в окно? – я засмеялась.

– Мы на верном пути! – он отметил бодрым громким голосом, улыбаясь. – Я серьезно. Куда бы ты сейчас хотела поехать?

– К морю. Сесть на берегу и смотреть вдаль. Гулять по пляжу. Но работа…– Я наклонила голову и посмотрела на Хорхе, внезапно вспомнив о вернувшихся ко мне обязанностях теперь, когда мысли о суициде остались где-то в прошлом.

– Работа? – Хорхе улыбнулся, – Тебе не все равно теперь уже?

– И да и нет. Ну, то есть… Я же не могу просто все бросить ради минутного импульса. Ради одного «хочу». Мне нужно зарабатывать деньги. Жить как-то надо.

– Как-то… Как-то ты жила до этого. Я думаю, тебе вообще пора серьезно заняться сменой деятельности, если твоя настоящая работа доводит до депрессии. Как-то жить нельзя. Как-то жил я эти два года, и я так больше не хочу. Когда моя мать умерла, я начал действительно понимать, что мы не всегда можем все контролировать. Никто не знает сколько нам осталось и что нас ждет в будущем. Кто придумал эти правила, по которым надо жить? Почему нельзя взять все в свои руки и просто выстроить так, чтобы от каждого дня получать удовольствие. Хочешь на море – нужно ехать на море. Почему мы не можем взять и поехать прямо сейчас? Давай! – выражение лица его сменилось на решительность и какую-то, словно бунтарскую, детскую радость.

– Я не думаю, что это хо… – я попыталась возразить.

– Всех денег не заработать. Тебе нужно научиться ценить свое время.

– Легко говорить человеку, у которого никогда не стояло вопроса о том, где взять денег на оплату съемного жилья. Я выживаю, ты понимаешь это? Я не могу, как ты, просто взять и все бросить.

– Ты права. – его интонация стала нисходящей, уже не такой воодушевленной, но размеренной. – Не думай, что для меня это простой шаг. Мой отец – блестящий предприниматель. Начинал с адвокатской конторы и создал целую империю, ряд компаний, приносящих солидный доход. Всю мою жизнь он решил за меня еще при моем рождении. Ведь я его единственный сын, и кто-то должен будет продолжить его дело. Основой бизнеса было право, поэтому я обязан был поступить на юридический, хотя меня это никогда не интересовало. Меня интересовала медицина, музыка. Но отец был категоричен: если я хотел заниматься медициной, на помощь семьи я больше рассчитывать не мог ни по оплате за образование, ни на жизнь, ни наследство. А у меня тогда кишка тонка была послать все к черту и жить своей жизнью. Он был главным авторитетом и последней инстанцией во всем.

Единственным человеком, который всегда меня понимал и поддерживал, была моя мать. Ты думаешь я счастлив своей жизнью? Это далеко не так. Я не мог включиться до вчерашнего дня. Потом увидел тебя и во мне раздался какой-то щелчок. Я постоянно думал о своей матери: она откладывала свою жизнь «на потом», занимаясь тем, чем якобы нужно, чтобы начать жить однажды, когда-нибудь. Как же иронично и жестоко. Мой отец в свою очередь просто нашел себе какую-то девку уже спустя 3 месяца после похорон. «Кларисс» – он произнес с натянутой улыбкой. – Никогда бы не поверил, что он способен на такое. Человек в таком положении в обществе, со всегда холодным расчетом во всем, к чему прикасается.

Он говорил громко, эмоционально, с напором, словно долгое время эти слова просились наружу. Оказывается внешнее благополучие не всегда соответствует внутреннему спокойствию. Но со своей проблемой он не мог ничего сделать. Ослепление страстью имеет настолько дьявольскую силу, что власть ее над людьми не знает границ. Ничто не может ей препятствовать: ни возраст, ни опыт, ни положение в обществе.

– Так вот, что я тебе скажу. – он продолжил. – Ты хотела прыгнуть от безысходности. Значит тебе теперь нечего бояться? Ты можешь делать что угодно, ведь страшнее смерти нет ничего и ее ты не побоялась. У тебя есть жизнь и ее нужно использовать, делая то, что ты должна. Не кому-то. Себе. Чего ты хочешь? К морю?

На моих глазах наворачивались слезы, и я кивнула в ответ.

– Собери вещи, которые тебе пригодятся и поедем прямо сейчас. – Хорхе поднялся с кровати. – Ты отдохнешь, мы подумаем, что делать дальше. – Он взял меня за руку, глядя прямо в глаза. – Доверься мне.

Он был абсолютно прав: мне нечего было терять. Вся моя жизнь ничего не стоит, и я знаю об этом, как никто. Я должна была что-то в ней изменить и пришел самый лучший момент это сделать.

– Ты понимаешь, что море близко уже по запаху. – Хорхе пытался перекричать музыку в машине, опуская стекла окон. – Чувствуешь? Соленый запах счастья.

Морской воздух заполнил салон автомобиля. Он действительно придавал какое-то особенное ощущение радости, предвосхищая позитивные перемены, хотя бы ненадолго. Может быть в этом и есть преимущество тех, кто не живет у побережья? Ведь если к этому запаху привыкнешь, он уже не будет вызывать такой восторг.

Начинало смеркаться. Свет становился мягким, магическим, предавая всему, чего касался, игриво-тоскливой красоты, романтичности.

–– Я хочу, чтобы ты закрыла глаза сейчас и не открывала, пока я не скажу. – Хорхе произнес, глядя то на лобовое стекло, то на дорогу перед собой.

– Хорошо. – я последовала его просьбе. – Мы уже приехали?

– Почти. Еще совсем немного осталось. Обещай не открывать глаза.

– Обещаю. – Я улыбнулась в ожидании чего-то особенного.

Я почувствовала, что мы спустились вниз, как будто, в гараж. Свет, проходивший сквозь мои закрытые веки, совсем исчез. Машина развернулась вправо и остановилась. Хорхе открыл дверцу и помог мне подняться, аккуратно придерживая мою голову, чтобы я не ударилась. Со скрипом открывшийся лифт поднял нас наверх. Судя по тому, сколько это заняло времени, мы были довольно высоко.

– Осторожно, сейчас направо. – Он аккуратно взял меня за талию, помогая сориентироваться.