Марина Матисс - Невесомость

– Вкусно пахнет, – Хорхе подошел ближе к столу и аккуратно взял печенюшку.

Справа уголком глаза я заметила рыжий урчащий комочек: Марсель по-королевски разлегся в кресле, медленно поднимая хвост и ударяя им снова, словно плетью по сидению, сладко при этом мурлыча.

– А есть что-нибудь для него? – Хорхе подошел к коту, осторожно протягивая ему руку.

– Есть у меня и для Марселя лакомства. Без них незнакомым людям лучше не подходить. – Беата отошла в угол кухни и, потянувшись к верхней полке на носках, достала коробочку с кормом. – Держи, – женщина отсыпала немного корма в ладонь парня. Марсель, увидев знакомую коробку, отреагировал немедля, поднявшись на лапы.

Корм был в виде рыбок, коричневого цвета. Выдавался нашему пушистому другу поштучно, зарабатывая видимо, тем самым постепенно расположение и доверие. Когда же все рыбки в ладони Хорхе закончились, парень приподнял ладонь над головой Марселя, и тот подтянул мордочку, потершись о нее в знак признательности.

Мы взяли еще по печенью, оно было действительно очень вкусным: сладким со щепоткой соли и пикантной ноткой имбиря.

–– Спасибо, Беата, оно очень хорошее.

–– Рада, что вам понравилось.

– Нам бы попасть ко мне, можно мы попробуем через зал?

Мы прошли в небольшую, обставленную старой мебелью, комнату. Преимущественно все в ней было коричневого цвета. Здесь было очень уютно, настолько, что в сочетании с запахами выпечки из кухни моментально расслабляло и клонило в сон.

– Сейчас, ребятки, я открою окно, – Беата потянулась за ручкой на раме, повернула ее, и окно распахнулось. Женщина выглянула и обернулась к нам, – Мне очень не нравится эта ваша затея. А почему ты не позвонишь Диане?

– Она уехала на неделю.

– Ну да, ну да…Ой ой ой… Не нравится мне эта идея. Не лезьте вы туда. Крыша дряхлая, да еще и крутая, шею посворачиваете.

Я высунулась из окна, Хорхе стал сзади:

– Это то окно? – он указал на торчащую наружу раму.

–– Да. – я кивнула в ответ.

– Хорошо, я запрыгну и открою тебе дверь изнутри. Беата, ничего страшного, я аккуратно.

–– Но, – она попыталась перебить.

– И спасибо большое за печение, – Хорхе не дал Беате закончить, взяв крепко за руку и обняв женщину. – Марго, подожди меня в коридоре, я открою.

–– Ладно, – я согласилась, но осталась следить у окна.

Хорхе перелез через окно и стал на старую черепицу, уцепившись крепко руками за раму.

–– Осторожно, она может поехать вниз. – мне было страшно, когда я смотрела на дрожащие под его ногами черепки покрытия, которые, казалось, в любую секунду могут выскользнуть.

– Раз плюнуть! – Парень старался держать марку, хотя было заметно, что вниз смотреть ему страшно: он то и дело закрывал глаза и осторожно испытывал каждую часть крыши, на которую становился, сперва легко касаясь ее ногой и затем перенося вес своего тела. От одного окна до другого было около шести метров, но такая дистанция казалась километровой. Я пристально следила за каждым движением Хорхе и волновалась, восторгаясь в то же время его смелостью. Осталось еще пару шагов и внезапно одна его нога соскользнула. Кусок черепицы упал вниз.

–– Аай! – Я пискнула от страха.

Он крепко держался за ободок крыши.

–– Живой, еще немного, – я выдохнула.

Вскоре парень смог ухватиться за приоткрытое окно и уже через пару секунд запрыгнул внутрь. Я облегченно вздохнула и вышла из зала.

– Он зашел! – я радостно сообщила Беате. – Побегу туда.

–– Господи Иисусе, – она перекрестилась, – Хорошо, что ничего не случилось, я даже не смотрела, страх какой.

– Спасибо большое, Беата, – я обняла женщину и направилась к выходу, как вдруг услышала возмущенный «мррр меяу». Обернувшись, я увидела Марселя, заметившего, что я собралась уходить, не попрощавшись.

–– Ты же знаешь, я не могу тебя за ухом чесать, как все. Не настаивай.

На столе все еще была упаковка с кормом, я достала одну «рыбку» и протянула ее коту.

– Держи, не скучай.

– Мрррр… – одобрительно промурчал кот.

Я вышла в коридор, дверь все еще была закрытой. Позвонила, но никто не открывал. Неужели его настолько ввел в ступор мой беспорядок? Или не то окно. Да то же. Все правильно. Позвонила еще раз. Через минуту стали слышны приближающиеся шаги, и дверь открылась.

– Это ты писала? – спросил парень, забегая тут же назад в комнату.

– Что? – я спросила удивленно.

– Картины у тебя в комнате, – Хорхе обернулся на ходу с серьезным, зажженным взглядом. Я направилась за ним.

– А, да…

– Это же восхитительно! Эта работа, в ней столько эмоций. Чем-то напоминает Магритта, если бы он писал в депрессии.

Меня повеселило такое сравнение.

Хорхе стал напротив картины моего бывшего парня, с замазанными черной краской глазами, которая даже еще не успела засохнуть: масляной краске требуется около 3 дней.

– Это образ как раз того парня, о котором я тебе рассказывала. А ты нтересуешься искусством?

– Я раз 5 был в музее Прадо, трижды в Лувре и почти каждый месяц захожу в музей королевы Софии. Там постоянно какие-то новые совершенно восхитительные экспозиции.

– Даже я так часто там не была.

– М.М. это ты? – Хорхе увидел в углу картины мои инициалы, написанные тонко, прописью черным цветом.

–– Марго Маценг.

– Красивая фамилия.

– Спасибо. – Я улыбнулась и, подойдя к кровати, принялась застилать одеяло. Затем убрала со стола пустую бутылку, бумагу с зарисовками и фразами.

– А эти? – Хорхе увидел картины, стоявшие на полу стопкой без рамки. – Можно?

– Да, конечно.

Он взял в руки одну из картин.

– Это же просто гениально, дух захватывает. Поверить не могу, что эти работы просто пылятся на полу. Ты никому их не показывала?

– Смеешься? Знаешь, сколько таких «творцов», как я? И каждый мечтает когда-нибудь прославится, как Дали.

– А ты не мечтаешь?

Я опустила голову, затем посмотрела на Хорхе:

– Не хочу, чтобы потом не разочаровываться.

– Что за ерунда? Слушай, я понимаю тебя, тебе было плохо. Накопилась куча стресса, а рядом никого не оказалось. Не все в жизни получается с первого раза и так как хочется, но нужно же хотя бы пытаться. И мечтать надо за гранью. И не просто мечтать, а делать.

– Ты сам о чем мечтаешь?

Парень замолчал.

– Это другое. – ответил он после паузы.

– В чем разница? Всегда проще судить о жизни других. В этом и проблема. Свои барьеры нам кажутся всегда выше и сложнее, потому что нам через них прыгать.

– У меня была мечта. Но она уже не сбудется это точно.

– Почему?

Хорхе сел на кровать, молча уставившись в окно.

– Я хотел отправиться в путешествие с моей мамой. – Он зажал губы и сжал обе руки в кулаки, оперевшись ими на кровать. – Она всю жизнь усердно работала, мечтая выйти на пенсию в 45 и начать жить в свое удовольствие, путешествовать. Я говорил ей: «Мам! Ну, давай съездим вместе куда-нибудь. Отдохнешь, посмотрим мир!». А она всегда отвечала: «Я очень этого хочу. Я так хочу поехать с тобой везде, но не экономить, не откладывать на это деньги, а чтобы все у тебя было! Развить бизнес и потом путешествовать всю оставшуюся жизнь». Но мы потеряли ее 2 года назад, когда она заболела раком. Не дожив недели до того возраста, когда она планировала выйти на беспечную пенсию. На протяжении трех лет она сражалась с болезнью. Что мы только не перепробовали. – Глаза Хорхе стали красными и его затрясло. – Она умирала у меня прямо на глазах, и я ничего не мог сделать. Никакие деньги не могли помочь. Ничего нет дороже жизни. И купить ее нельзя. – он глубоко выдохнул – С тех пор я живу как-то по инерции. Время для меня как будто остановилось на том моменте.