Мария Мирей - Вкус Безумия

На дисплее манящим огоньком горело уведомление о новом сообщении. Я открываю его, и сердце срывается в бешеный галоп. «Нам надо поговорить, малыш, я знаю, где ты.» Номер неизвестный, но мне не надо гадать кто это. Кай уже в Лондоне. Руки трясутся, и я пытаюсь делать глубокие вздохи, чтобы взять себя в руки и ответить.

«Я занята, прости…», пишу, а у самой руки трусятся как у алкоголички. Хочется написать, чтобы примчался скорее, как раньше, и броситься в его объятия и спрятаться в них.

«Это Кай, Злата… Ты дома?»

Я дрожу. Кровь кипит в венах, распространяя по телу огонь и приливая к щекам. Как же стыдно за свою готовность, броситься к нему. Ненавижу себя за это, но сделать ничего не могу. Мое глупое девичье сердце, бьется в груди и готово выпрыгнуть, чтобы бежать к нему на встречу.

«Я спустилась к реке, поздно уже…»

«Я знаю, маленькая. Ты правильно сделала, что оделась теплее. Холодно»

Я лихорадочно озираясь устремилась обратно к вилле. Он кустов отделилась высокая тень и двинулась мне навстречу, а я сбилась с шага, наблюдая за приближающимся ко мне мужчиной.

В полумраке Кай выглядел совсем чужим: короткие, черные волосы скрывались под такой же черной бейсболкой. Лицо было худым, черты заострились и казались, будто высеченными из камня. Впалые щеки были покрыты щетиной, придавая ему разбойничий вид, но самыми зловещим на этом лице были глаза : грозовые, дьявольские, кажущиеся большими за счет худобы, слегка прищуренные в эту минуту. Они настороженно следили за каждым моим движением. Я тяжело сглотнула, попытка улыбнутся, провалилась с треском. Чувство неловкости затопило, и я прижала руки к груди, стараясь скрыться от возникшей между нами неловкости.

– Ты выбрала отличное место, чтобы спрятаться, Злата. Я думал, что твои игры закончились, но ты видимо так и не повзрослела.

Он как будто наотмашь хлестнул меня по лицу. Меня била крупная дрожь, и Кай это видел. Сжав кулаки, я спрятала руки. Он заметил это движение и слегка нахмурился, перевел взгляд на мое лицо. Я же чувствовала себя просто дурой, но ничего не могла с собой поделать. Боль сковала меня изнутри и не давала вздохнуть.

– И ты явился сюда, чтобы меня в этом уличить? Не стоило себя утруждать, братец.– Произнесла с иронией, выделив последнее слово.

– В России меня больше ничего не задерживает, так что не вижу смысла там торчать.

Я смотрела на него, и не узнавала. Его слова ранили меня, заставляя тонуть в этой показательной агонии, давая понять всем своим видом, насколько он безразличен ко мне.

Я улыбаюсь, а на душе горько. Хочется возразить, но не смею, потому что его взгляд следит за мной внимательно и предупреждает: шаг в сторону –расстрел. Молчу, хотя это подобно тому, как если не дышать. В голове тут же образ той, кто согревает его постель. Она наверное такая же как и все его женщины. Красивые, боже до чего же они красивые! Задыхаюсь от ревности, от обиды, разрывающей на куски. Боль огнем разносится в груди, слезы накатывают, и не могу их удержать. Он приближается, а я задыхаюсь, пытаюсь сдержать рыдания. Зажмуриваю глаза, получается. Нельзя показать как мне больно.

– Ты хотел поговорить именно об этом? Я завтра улетаю, сам понимаешь, хочу отдохнуть…

–Ну да, я в курсе, ты весело проводишь время, женщина, кухарка сказала, что вы отправились на вечеринку. Как повеселилась?

–Как может веселиться девушка моего возраста? Прекрасно! Веселье, алкоголь и парни! Знаешь молодость сладкое время, и нужно успеть взять от нее как можно больше!

Сжимает кулаки и делает шаг ближе. В темноте его глаза блестят от ярости, а губы стиснуты.

– Тогда возможно на правах старшего брата мне стоит больше уделять тебе времени, а то ты того и гляди по рукам пойдешь, если уже не пошла!

Я хватал открытым ртом воздух, понимая, что все пошло совсем не так как я надеялась. Во мне говорила обида, это она проклятая говорила вместо меня, била фразами, стараясь ударить по – больнее.

– Конечно, теперь уже сложно будет обуздать мои аппетиты, все -таки целый год вольготной жизни, знаешь, ли. Но ты можешь попытаться, конечно же…

Он не дал мне договорить, схватил одной рукой затылок и подтянул к себе. Нас разделяли считанные миллиметры, и я вдохнув глубоко его запах прикрыла глаза от нестерпимого желания его обнять. Влажный воздух между нами вмиг накалился, и тонкие ноздри затрепетали, прошивая меня темным как грозовое небо глазами.

–Скажи мне, твою мать, что все выдумала? Скажи что все это херня?

Мне было мало его таким, я хотела довести его до предела, чтоб больно, как мне за этот год.

–А если не скажу, Кай? Ты меня накажешь, да? – И облизываю полные губы, чувственно и эротично, провожу языком сначала по одной губе, затем по другой. Руки на моей шее стали каменные, Я смотрела и ждала, когда он сорвется, затаив дыхание.

Отшвырнув меня в сторону, он направился к выходу. Высокая мужская фигура скрылась из виду, а упала на колени, кусая до крови губы, и хрипя от боли. Презирая себя за желание окликнуть его, или догнать. Перед глазами до сих пор искаженное яростью красивое лицо и чудовищный магнетизм любимого мужчины. Он стал другим. Исчезла мягкость во взгляде. Сегодня передо мной стоял мужчина. Чужой мужчина. Застонав, я поднялась на ноги и направилась на виллу. Уснуть так и не смогла, пролежав до утра с открытыми глазами, из которых не переставая все текли и текли слезы.

Кай

Я как диабетик смотрел на самую желанную сладость, понимая, что не смогу справиться с искушением, а потому молился, чтобы Злата была хоть немного благоразумней. Знаю, что не должен был проверять ее, но больше не мог просто наблюдать за ней через монитор, присланных видеозаписей, оставленным мною для нее охранником. Неизвестность сводила с ума, как и адская ревность, и в то же время, я до безумия боялся того, что увижу. Но все же не выдержал- приехал сюда, хотя два часа назад клялся сам себе что ноги на этой вилле моей не будет. Когда нас разделял океан, намного удобней было так к ней относиться, но не тогда когда нас разделяет всего лишь квартал из каменных сооружений.

Я сжал чертов телефон с такой силой, что посинели пальцы, мне хотелось разнести его к чертям собачим. Я задыхался от какофонии эмоций. Чувствовал себя жалким, отравленным ядом предательства, все нутро сжимало от агонии. Я видел, кто привез ее сюда. Видел и хотел раздавить ублюдка, разорвать голыми руками.

Трясущимися руками открыл входящие, которое меня интересовало. Внутри меня все дрожало, сжималось от боли, желудок скручивало. Поздно, значит! А шляться до двух ночи, это для нее не поздно, блять! Пытаюсь успокоиться, глубоко вдыхаю. Ну, зачем я здесь? Надо успокоиться, в таком состоянии разговора не выйдет в чем лично смог убедиться. Странно, но в эту минуту ярость ослепила мои совсем не братские чувства. Гнев, горечь и боль, накрывающая с головой. Конечно, еще рано делать вывод о чем-то, но уже одно то, что она улыбается рядом с кем-то, тогда как я не могу просто находиться рядом, убивало меня. Я усмехнулся, хотя хотелось хохотать от боли. Вот, как ей было, когда я решил познакомить ее со своей невестой. Что ж у тебя, крошка, отлично получилось утереть мне нос!