К. Шаталова - История одной женщины

Утром Александр услышал, как мама и бабушка ругаются на террасе и о чём-то спорят. Он хотел подойти поближе и послушать, о чём они говорят, но рука дедушки легла на его плечо.

– Не нужно сынок, не лезь, они сами разберутся.

Очень скоро мама спешно собрала вещи, взяла девочку и уехала.

Перед этим она подошла к нему, крепко обняла, и прошептала:

– Прости.

Позже Александр узнал о том, что бабушка попросила маму больше не привозить с собой его сестру. Она объясняла это тем, что это травмирует мальчика, и он очень расстраивается. Александр не слышал всего разговора, но понял, что мама хочет забрать его в ту, новую семью, где живёт его сестра и новый муж мамы.

Мама попыталась возразить и объяснить бабушке, что сын скорее привыкнет к сестрёнке, если будет жить вместе с ними.

– У тебя своя жизнь! – кричала бабушка. – Ты её выбрала, сама решила, что любовь мужа недостойна твоей персоны. Вот теперь иди и люби своего алкаша, а ребёнка оставь в покое. Миша отлично справляется с ролью отца, и твоему сыну этого предостаточно.

Что может дать твой охламон ребенку? Девочка постоянно болеет, ты ходишь, как тень, денег у вас нет. Если бы не алименты Миши, которые я тебе пересылаю каждый месяц, вы бы там все с голоду померли. Оставь сына в покое, ты же знаешь, он хорошо кушает, отлично одевается. Я каждый день делаю домашние задания, поэтому он прекрасно учится. Мы с отцом живём, дышим для него, он наша вселенная, мир. Приезжай, когда хочешь, только без дочери. Она не наша порода, и ей никогда не стать частью нашей семьи. У девочки есть бабка с дедом, которые, по твоим словам, её очень любят, этого вполне достаточно. Запомни, раз и навсегда: жить Александра с тобой я никогда не отпущу. Не для того я в него столько вложила, чтобы ты пришла и забрала его.

– Но он мой ребёнок! – прокричала мама в полном отчаянии. – Я хочу быть с ним!

– Об этом надо было думать тогда, – сказал вошедший в комнату дедушка, – когда ты спускала свою жизнь в унитаз. Ребёнок будет жить с нами, это не обсуждается. Когда ты сможешь обеспечить ему достойную жизнь, мы вернёмся к разговору, а пока и думать забудь об этом.

Александр отошёл от двери и побрёл в свою комнату, он уже понял, что мама сдалась.

Он остался жить с бабушкой и дедушкой ещё на восемь лет, ни в чём не знал нужды и отказа, был обласкан и любим, только мамы у него больше не было.

Она приезжала очень редко, чаще звонила, но ему не хотелось с ней говорить. Сестру он видел ещё пару раз, но даже не подошёл к ней на расстояние вытянутой руки. Он не любил её, он её ненавидел! Александр культивировал в себе это чувство долгие годы, пока судьба всё же не свела их вместе.

Пять долгих лет я находилась между жизнью и смертью. Перерывы между болезнями составляли не более нескольких недель. Даже сосед, чихнувший в лифте, в котором я ехала спустя час, представлял для меня потенциальную опасность.

Я переболела всеми возможными детскими болезнями, не находясь при этом в яслях и детском саду. Мой иммунитет сходил с ума, а всему виной эта вилочковая железа, которая, будь она не ладна, сократилась ближе к пяти годам. Тогда мама выдохнула,

но это было позже, а пока я расскажу про испытания, выпавшие ей сразу после ухода отца.

Через пару месяцев после того, как мама его выгнала, в наш дом начали приходить непонятные люди. Они требовали вернуть долги, которые отец успел наделать во время их с мамой семейной жизни.

Сначала мама пыталась объяснять им, что денег нет и она сама живёт впроголодь, а потом вовсе перестала отвечать на звонки и открывать дверь.

Однажды, когда деньги на еду подошли к концу, мама решила заложить золотое кольцо, которое подарил ей дедушка на день рождения. Она залезла в шкатулку и обомлела: та была пуста, не осталось ничего, даже серебряных цепочек. Мама поняла, что мой отец уже давно заложил всё её золото в ломбард. На следующий день ей пришла повестка об отключении воды и электричества, так как задолженность по квартплате была более чем за год. Она поняла, что нужно действовать, пока мы не начали голодать.

Мама рассказывала мне, что иногда у нас с ней была одна консервная банка сайры на двоих на целую неделю. Она варила из неё большую кастрюлю супа, часто даже без моркови или картошки, и мы ели с ней его на обед и ужин много дней.

Она никак не могла найти работу, матерей-одиночек нигде не любили, от них всегда проблемы и бесконечные больничные. Более того, людей с высшим образованием неохотно брали на простые должности, объясняя это тем, что не положено.

Единственным способом выжить был вариант обратиться за помощью к родителям бывшего мужа. Условно бывшего – они так и не развелись. Маме было не до этого, а отцу тем более. Алименты он не платил, да ему их и нечем было платить, он нигде не работал подолгу.

Родители мамы не знали меня и никогда к этому не стремились, ведь у них был Александр. Меня же они толком даже не видели, хотя я до сих пор храню воспоминания о квартире, в которой была совсем маленькая и очень мало раз.

Она была трёхкомнатной, в обычном панельном доме. Одна из комнат была Александра, но я совершенно не помню, как она выглядела, и его в ней я тоже не припоминаю. По всей видимости, мои приезды не совпадали с его наличием в доме, думаю, что неспроста.

В гостиной стоял большой стол из красного дерева, а на нём ваза с красивыми искусственными пионами нежно-розового цвета. Ещё помню пианино, и на нём белые кораллы, они были настоящие, на деревянной подставке. Дедушка привёз их из одной из командировок за границу. Ещё помню фарфоровые статуэтки: балерину с поднятой ножкой и собак, их было очень много – видимо, кто-то из их семьи собирал коллекцию. Ну а самым красивым предметом в их доме были часы с боем. Мне нравилось слушать их тиканье, а затем и сам бой.

В спальне была внушительных размеров кровать, покрытая красивым шёлковым стёганым покрывалом нежных пастельных тонов, и наверху лежали подушки в таких же наволочках. Из окна спальни я видела цветущие яблони, из чего могу сделать вывод, что бабушка и дедушка жили не выше третьего этажа.

Судьба соединила меня с ними на короткое время спустя много лет. Это не принесло мне никакой радости, а лишь ещё одну психологическую травму, но об этом я расскажу немного позже.

Зато я попала к бабушке и дедушке со стороны отца. Это был недолгий период в моей жизни, но я вспоминаю его с теплотой и любовью. За то время мама смогла немного встать на ноги, устроиться на приличную работу и выплатить долги.

Я жила у бабушки и дедушки почти всё лето. Болезни стали отступать, и я не приносила им особых хлопот. Отец ни разу не приехал навестить нас, и бабушка часто вздыхала, когда о нём заходила речь. Я помню, как она говорила: непутёвый, неблагодарный, не надо было его баловать, как принца заморского, – может, человеком бы вырос.