Ирина Июльская - Зоя, или На перекрестках судьбы

Из больницы Таня пришла через неделю. Она настолько изменилась, что в ней с трудом можно было узнать прежнюю розовощекую, синеглазую красавицу, пышущую здоровьем. Она сразу как-то померкла вся изнутри. Никому ничего не сказав, Таня забрала свои документы из института и уехала домой в Подольск. Больше о ней никто ничего не слышал.

Какое-то время в комнате проживали только Зина с Зоей, а потом к ним подселили девушку с другого курса Веру Кондрашову, которая была постарше их года на два и у нее уже сложился свой круг общения, приходила она в основном ночевать, а все время проводила со своим курсом.

Вот и зимние каникулы позади, начался второй семестр обучения в институте.

В один из таких дней в ГИТИС приехал Виктор Раковский, именитый художник и старый приятель Донецкого Григория Степановича, который пригласил его на генеральную репетицию спектакля, посвященного 100-летию Ленина.

Виктор, чтобы не мешать студентам и их преподавателю сидел в глубине темного зала, а на ярко освещенной сцене под софитами шло действо спектакля. Зоя была в роли княжны, плененной революционными властями и в которую против своей воли влюбился комиссар, а Зинка, конечно, – девушка с ружьем, влюбленная в того самого комиссара и готовая на все ради любимого и революции, которую он собой олицетворял. Пьеса с довольно интересным сюжетом, несмотря на заезженную героико-патриотическую тему, связанную с юбилеем В. И. Ленина.

Бледное лицо Зои, находящейся в глубине сцены, было плохо видно, но Виктор, как художник был покорен грацией движений и благородной осанкой Зои, а также ее голосом, по ходу спектакля Зоя играла на пианино и пела. Она всецело завладела вниманием Виктора, он весь спектакль не мог оторвать от нее глаз и смотрел только на нее.

Когда генеральная репетиция спектакля закончилась и студенты были отпущены, Григорий Степанович подозвал к себе Зою, чтобы представить ее своему другу художнику Раковскому. Зоя была в гриме с прической начала прошлого века, ее роскошные каштановые волосы, оттеняли изумрудную зелень глаз с густыми и длинными ресницами, высокие, чуть поднятые к вискам брови, придавали ее лицу ореол таинственности и загадочности. Повидавший на своем веку много лиц, Виктор мог поклясться, что никогда не видел в жизни более прекрасных черт, совершенной фигуры и всего того пленительного очарования, что исходило от этой совсем еще юной восемнадцатилетней девушки.

Донецкий представил их друг другу и их взгляды встретились… Виктор был поражен откуда у совсем молоденькой девушки такое выражение глаз, сколько в них чувства и таинственной глубины, как у много пережившей женщины. Неужели только благодаря таланту перевоплощения в свой сценический образ? В душе Виктора возникло непреодолимое желание написать портрет Зои, о чем он ей и сказал. Он дал ей свой номер телефона и сказал, что будет ждать от нее звонка. Зоя взяла записку Виктора и Григорий Степанович отпустил ее. Она попрощалась и ушла.

– Ну, что скажешь? – Донецкий вопросительно посмотрел на Виктора.

– Почему у нее такие взрослые глаза? – Спросил Виктор, – Ведь ей всего восемнадцать! —

– Тут ты попал в самую сердцевину, Виктор! Девочка – сирота из Сибири, после смерти бабушки, воспитывалась в детдоме, а оттуда к нам. Ей очень тяжело живется, я это по себе знаю, какого в юные годы остаться одному на всем белом свете, без поддержки. Но девушка со стержнем, честная, чистая и порядочная. Мне хотелось, чтобы ты помог ей, взял ее под свою опеку, если бы я не знал тебя, то не решился бы вас познакомить. Но я знаю тебя много лет, поэтому поручаю тебе Зою, помочь взрастить этот редкий талант. Я уверен, что из нее получится настоящая прима сцены, я в свою очередь, как педагог все для этого делаю и впредь буду делать, но талантам надо все же помогать, бездарности сами локтями толкаются, – добавил он.

С тех пор Виктор стал ждать звонка от Зои, но она почему-то не звонила. Виктор терялся в догадках, – Может телефон случайно потеряла? Но можно узнать и у Донецкого… – Виктор поймал себя на мысли, что кроме портрета Зои он совершенно ничего не хочет писать. Хорошо, что работы к юбилейным датам закончены и он может заняться тем, что ему действительно по душе. Ему захотелось отобразить на холсте это удивительное лицо, а главное, – глаза, поймать и запечатлеть ее таинственный и полный грусти взгляд. Всегда деятельный и уверенный в себе, Виктор загрустил, а посмотрев на себя в зеркало, в которое он почти никогда не смотрелся, ну разве перед редкими выходами в свет или по своим общественным делам, и увидев себя, почти совсем седого, и вспомнив ее, такую юную и прекрасную, с горькой усмешкой сказал сам себе:

– Нет, Виктор, эта девушка не про тебя. Никогда не лежать твоим сединам рядом с ее прекрасными каштановыми локонами, выброси из головы и постарайся смотреть на нее, как на свою Музу, как на источник вдохновения и не более того. – С этими словами Виктор оделся, вышел из мастерской, сел в автомобиль и поехал по своим излюбленным местам Москвы, полюбоваться ими и выбрать места для будущих этюдов. Виктор помимо портретов любил рисовать пейзажи, это был его отдых, его отдушина. Если рисуя портреты, он трудился над раскрытием образа и характера человека, то рисуя пейзажи, он отдыхал, природа сама шла навстречу и открывала ему все самое лучшее в себе.

Виктор и сам не понял, как подъехал к ГИТИСу. Он сидел в машине, глядя на этот старинный особняк, в самом центре Москвы, в надежде хоть издали увидеть Зою и не дождавшись, поехал в свою квартиру в одном из переулков Арбата, исторического места Москвы, которую полюбил всем сердцем. В последнее время, много работавший Виктор, редко бывал в своей огромной и опустевшей после смерти жены, квартире. Здесь все напоминало о их жизни с Марией, все осталось на своих местах, все хранило память о ней, женщине, которую он ценил, уважал и любил. Конечно, Виктор не был монахом-затворником, после смерти жены у него было несколько кратковременных связей с женщинами. Верный и моногамный по своей сути, Виктор не любил менять партнерш, но как-то ему не удавалось найти ту, в которой соединялись бы необходимые для него качества: любовь, уважение, общность интересов и творческих поисков. Развязанных эстеток с налетом декаданса, много и долго рассуждавших о искусстве под коньяк и сигареты, сам много куривший и боровшийся с этой пагубной привычкой, Виктор не любил, а только терпел общение с подобными дамами, но и «клуши», готовые раствориться в своем кумире и сидеть часами напролет с незакрытым ртом, глядя на него, раздражали его не меньше. Но особенно он остерегался охотниц за престижными, богатыми и знаменитыми мужьями. Как правило, это были молодые, прибывшие из отдаленных регионов девушки и женщины, готовые любой ценой выгодно выйти замуж за престарелого, но известного, а главное, богатого мужчину, чтобы потом прибрать к рукам все, что необходимо для ведения роскошного и беззаботного образа жизни. И, как ни странно, некоторым это удавалось. Виктор сам не раз видел подобные пары в которых, как правило, престарелые мужья, бросившись в бурные отношения с молоденькими женами, очень быстро заканчивали свой жизненный путь на знаменитом погосте для элиты страны – Новодевичьем кладбище. А на опубликованных в СМИ фото, иногда можно было увидеть «безутешную» молодую вдову в окружении детей умершей знаменитости, которые были явно старше по возрасту своей новоиспеченной мачехи. Поэтому Виктор старался не заводить долгих связей и жениться не торопился. А в последнее время ушел с головой в работу, но увидев Зою потерял покой. Вот и сейчас слонялся по квартире, как влюбленный мальчишка и решительно не знал, что делать.