Любовь Рябикина - Любовь на съемочной площадке

Вот в таком веселье они и добрались до пансионата. О предстоящих съемках даже не вспомнили – все было обговорено еще в Москве. «Газель» подъехала к боковому входу. За минуту режиссерская группа покинула микроавтобус, быстро скрывшись от жары в огромном и прохладном холле.

Группа находилась в пути и очереди к администраторам не наблюдалось. Для режиссерской группы отдельные номера были заказаны заранее и с расселением проблем не возникло. Через десять минут все разошлись по заказанным апартаментам.

Маленький одноместный номер на четвертом этаже вполне устроил Ингу. В течение двадцати минут расставила, разложила и развесила привезенные вещи. В киноэкспедиции она давно уже брала лишь то, что не требовало глажки. Не хотелось тратить время. На минутку вышла на балкон, окинув взглядом широкую аллею перед главным входом с роскошными клумбами и не большим прудом с золотыми рыбками. В этом пансионате она уже бывала, так что большого интереса не испытывала. Заметила на крылечке Кристину, свою подчиненную и поняла, что остальная группа тоже прибыла. Девчонка с любопытством оглядывалась вокруг. Для нее съемки были первыми.

Рязановская вернулась в номер. Сполоснулась в душе и переоделась в шорты с маечкой. Прихватив солнцезащитные очки и полотенце, направилась к режиссеру, получившему ключи от номера люкс этажом ниже.

Постучавшись, через дверь крикнула:

– Александр Витальевич, купаться на море пойдете?

Дверь распахнулась и на пороге возникла высокая фигура режиссера. Из-за его плеча выглядывало круглое лицо оператора. Оба, как заметила Инга, были в шортах и теннисках. В руке Воронова покачивалось полотенце. Георгий ухмыльнулся:

– А мы готовы и к тебе собирались зайти! Обед через полтора часа будет. Я узнавал.

Рязановская добавила с улыбкой:

– Группа прибыла. С балкона видела.

Александр Витальевич запер дверь. Втроем направились к лестнице по мягкой ковровой дорожке, заглушавшей шаги. По дороге Воронов отдал ключ от номера дежурной по этажу, попросив:

– Поставьте мне в холодильник несколько бутылок «Нарзана».

Девушка кивнула, с откровенным интересом рассматривая мужчину:

– Сейчас поставлю.

Она была уже в курсе, кто это такие. С завистью взглянула на женщину рядом с Вороновым. Инга улыбнулась, заметив ее взгляд. Девчонка явно была новенькой и прибывшая киногруппа пока еще являлась для нее «небожителями».

Троица направилась к лестнице, проигнорировав лифт. Они уже насиделись в самолете и автобусе. Ломидзе спросил:

– Инга, тут Сартакова все уши прожужжала, что ты обещала ей заваривать чаи из трав во время работы, чтоб организм почистить. Сказала, что ты ее от гастрита вылечила. Мы даже не знали, что ты травы знаешь. А нам заварить травы можешь?

Рязановская пожала плечами и согласилась:

– Почему нет? Вы скажите, что болит, чтоб я сборы делала. Будет тогда и польза и питье. В прошлые съемки никто эту тему не поднимал, кроме Ольги.

Воронов, спускавшийся по лестнице позади всех, вздохнул, сверху вниз глядя в женское лицо:

– Изжога замучила. Острое есть боюсь, жареное тоже и вообще…

Рязановская хмыкнула, обернувшись на повороте и покачав головой:

– Похоже, вся группа гастритами страдает. Ольга мне рекламу сделала. Почти все подходили и жаловались на изжогу. Тогда просите у Кузьмичева большие термосы. Штуки четыре сразу. Стану заваривать в них. Скажем термос для желудочников, а оставшиеся три – сосуды почистить, сердце подпитать, взбадривающий или успокоительный сбор заварить.

Георгий, резко жестикулируя, воскликнул, обернувшись на друга:

– Хорошая идея! Подлечимся заодно. Мне от отложения солей что-то и от боли в позвоночнике!

Инга кивнула и спросила:

– Не знаете, умеют актеры оружием пользоваться или нет?

Лестница закончилась и Воронов поравнялся с ней:

– Курков в военных фильмах снимался, должен уметь, а насчет Ильменева и остальных не знаю.

Женщина вздохнула, поворачивая в холл:

– Надеюсь, что мучиться мне не придется, обучая держать автомат…

Но пойти купаться с режиссером и оператором сразу редакторше не удалось. Едва троица вывернула из-за угла, как к Рязановской бросилась перепуганная Ольга Сартакова:

– Инга! Как хорошо, что ты сама вышла! Я уже искать хотела! Леха на ногу пару минут назад ящик с автоматами уронил. Вон сидит…

Реквизитор Леха действительно сидел на диванчике под пальмой в углу холла. Правая нога была уже без обуви и носка. Брючина закатана до колена. Пальцы оказались перемотаны какой-то серой тряпкой и на тряпке отчетливо проступило пятно крови. Его кроссовка в крови стояла рядом. Несколько человек толпилось вокруг, растерянно поглядывая на гримасничающего от боли парня и не зная, что делать. Остальные стояли у стойки администраторов, поглядывая на раненого оттуда. Кое-кто из тех, кто боялся крови, просто отвернулись.

Рязановская, не раздумывая, кинулась к реквизитору, на ходу потребовав:

– Оля, аптечку!

Воронов с Ломидзе, переглянувшись, шагнули следом за Рязановской. Не сговариваясь, оба решили посмотреть – что станет делать женщина. В такой ситуации они ее еще не видели.

Сартакова, вместе с помощницей Наташей, бросились к своим огромным полосатым сумкам с костюмами, сваленным в углу. Судорожно принялись вскрывать их одну за другой, что-то ворча про себя и свою память. Небрежно выкидывала на соседние сумки камуфлированные куртки и брюки.

Одна из администраторш высунулась из-за стойки, с интересом посмотрев на гомонящих киношников. Громко сообщила:

– Мы нашему доктору позвонили. Минут через пять подойдет.

Инга кивнула, мельком взглянув на женщину и приседая на корточки перед реквизитором:

– Дай гляну!

Леха махнул рукой, давая согласие. Сейчас ему хотелось лишь одного – избавиться от боли. А она была такой, что парень еле сдерживался, чтоб не заорать. Он даже говорить не мог, попросту боясь взвыть. Сжимал зубы так, что челюсти побелели.

Женщина размотала тряпку и режиссер чертыхнулся. Оператор вздохнул, потирая подбородок пятерней:

– Съемки еще и не начинали, а уже есть раненые.

Большой палец на ноге Лехи был рассечен вдоль и рассечен серьезно. Кровь продолжала течь, капая на выложенный гранитной плиткой пол. Подбежавшая Сартакова протянула аптечку, но Инга потребовала:

– Открой! Достань корвалол или валокордин. Ну, что там у тебя есть!

Реквизитор простонал:

– Да у меня с сердцем нормально…

Рязановская хмыкнула, окинув коротким взглядом крепкую фигуру парня:

– Не сомневаюсь.

Ольга протянула ей валокордин. Редакторша ловко вскрыла пузырек и вдруг капнула на рану несколько раз. Кровь свернулась прямо на глазах. Ломидзе удивился: