Мария Хайкина - Идущие навстречу. На пути друг к другу. Между двух огней

Повернувшись, он, не оглядываясь, зашагал в просвет между деревьями. Девушке сделалось неуютно. Оставаться на поляне одной ей не хотелось, она все еще чувствовала себя в лесу неуверенно, а ходить за Хорвином, не делая ничего, ей было неловко, где-то в глубине души она осознавала его правоту. И, вздохнув, Ровина поплелась за ним следом.

Место для ночлега на этот раз было выбрано на широкой прогалине. Здесь росла высокая сочная трава. Их лошади она явно пришлась по вкусу. Недалеко от того места, где она паслась, находилась низинка, оттуда доносилось веселое журчание ручья. Мощные дубы раскинули вокруг свои необъятные кроны, под их сводами теснились деревца поменьше и кустарник.

Осторожно пробираясь между кустами, Ровина стала подбирать какие-то ветки. Ей казалось, что их слишком мало, было непонятно, откуда Хорвин приносил такие горы хвороста. Да тут еще, подойдя к ней, ее повелитель раскритиковал собранное.

– Эта не годится.

– Почему? – спросила девушка обиженно.

– Она не сухая.

– Ну и что?

– Гореть не будет. Только дымить, – объяснил он.

Она возмутилась:

– Да как же я пойму, что сухое, а что – нет!

– Есть много признаков, – ответил он спокойно. – Трухлявые, отсыревшие ветки более темные, кора в худшем состоянии. Скоро научишься отличать.

Ровина уставилась на ветки, что держала сейчас в руках. Названные Хорвином признаки мешались у нее в голове, она никак не могла уловить, какая между ветками разница.

– Да я этого никогда не освою! – выкрикнула она нервно. Губы у нее обиженно задергались, в голосе зазвучали слезы. Поставленная перед ней задача казалась ей непосильной.

– Знаешь, ты мне сейчас напоминаешь маленькую капризную девочку, которая не хочет кушать кашку.

Услышав в его тоне ласковую нотку, Ровина на него взглянула. Хорвин улыбался. Ей вдруг тоже захотелось улыбнуться в ответ. Ее дрожащие губы уже стали растягиваться в робкую улыбку, как он снова посерьезнел.

– Понимаешь, Ровина, – сказал он проникновенно. – Ты взрослый человек, ты должна уметь заботиться о себе, где бы ни оказалась.

Ровина опустила голову. Сейчас к ней начало приходить понимание, что весь накопленный ею за восемнадцать лет жизни опыт здесь не годится, что теперь ей придется всецело полагаться на мнение своего спутника, что он лучше знает, как ей себя вести. Вздохнув, девушка снова потащилась за ним. Она пыталась высмотреть на земле то, что нужно. Правильные ветки как-то не попадались.

– Да ты не ходи вслед за мной по пятам, – услышала она через некоторое время. – Я же забираю все раньше тебя.

– Я боюсь потеряться, – пожаловалась она.

– Не бойся, – сказал он ободряюще. – Я за тобой смотрю.

Они еще долго бродили по лесу. Ветви кустарника трогали ее за плечи, ноги вязли в траве, от бесконечных стволов кружилась голова. Сучья, которые она тащила, кололи тело, кожу раздражала их шершавая кора. В глазах девушки рябило от переплетения травинок, скрывающейся под ней старой листвы, разбегающихся во все стороны корней, упавших трухлявых стволов, попадающихся навстречу камней, лежащих на земле веток. С трудом она выхватывала взглядом то, что ей казалось подходящим, и присоединяла к своей добыче. Время от времени она замечала, что Хорвина нет рядом, но едва она начинала в испуге озираться, он уже окликал ее своим спокойным голосом, и она снова находила знакомую фигуру среди окружавшей ее со всех сторон зелени.

Каждый раз возвращаясь на поляну, оба сваливали в кучу свою добычу. Доля Ровины была значительно меньше. Потом приходилось снова отправляться на поиски, казалось, этому не было конца. Наконец девушка взмолилась:

– Может достаточно! Зачем так много?

– Лучше пусть останется лишнее, чем не хватит, – получила она в ответ.

Но Ровина заупрямилась. Она решила, что уже достаточно долго выполняет предписанную ей работу, и теперь имеет право на отдых. Задрав голову, она смотрела на своего спутника с вызовом.

– Я устала! У меня больше нет сил!

Выпустив из рук очередную охапку, молодой человек подошел к ней. Взял девушку за подбородок. Взгляды их скрестились.

– Чем ты меня поразила за время нашего пути, так это своим терпением. А сейчас я вижу обычную вздорную, избалованную девчонку. Не разочаровывай меня.

Не выдержав, девушка отвела глаза первая. Он отпустил ее.

– Ладно. Пойдем.

Он был сильнее. И она опять пошла за ним следом.

Наконец и Хорвин счел, что хвороста достаточно, и Ровина устало уселась возле набранной кучи. Но ее повелитель не отставал.

– Сейчас будем разжигать. Смотри внимательно.

– И это я тоже должна уметь? – спросила она с возмущением.

– Конечно, – отозвался молодой человек спокойно. – Умение разводить костер в лесу – первейшая необходимость.

– Но ведь есть же ты.

– А если меня не окажется?

– Ты собираешься оставить меня?

Голос ее дрогнул. Прежние страхи, начавшие уже отступать, вернулись. На ее испуг Хорвин тут же откликнулся.

– Нет, Ровина. – Он присел рядом с ней на корточки. – Я не собираюсь оставлять тебя. Слышишь, не собираюсь. Но я – не бог и не могу всего предвидеть. Лучше, если ты будешь подготовлена. На всякий случай.

И пришлось ей учиться разводить костер.

Сложить хворост, аккуратно разместить под ним сухой материал для разжигания – это оказалось не так сложно, под руководством своего наставника с этой задачей она справилась. Но вот высечь огонь огнивом…

– Надо ударить сильнее.

– Я стараюсь бить сильнее.

– Попробуй еще раз.

– Не получается.

– Размахнись больше рукой.

– Так?

– Еще больше.

– Ой!

– Осторожнее! Бить надо по кремню.

– Я же случайно.

– Дай руку, посмотрю. Ничего страшного, пройдет быстро. Давай попробуем еще раз.

– Может достаточно?

– Огня же еще нет. Ну, соберись. Руку с кремнем держи ближе к горючему материалу. Приготовься… Давай!

– Ой, кажется, получилось!

– Теперь дуй!

– Еще?

– Давай вместе.

Они пыхтели на корточках рядышком, локти их соприкасались, и пряди волос перемешивались. И стены между ними в этот момент не было.

…

Наконец костер разгорелся, и путники уселись перед ним. Вместе они смотрели на это сотворенное ими маленькое живое чудо. Язычки пламени плясали свою обычную пляску, весело потрескивали сучья. Ясный огонь даровал обоим свет и тепло, он отогревал не только их тела, но и души.

И Хорвин впервые смог начать разговор сам.

– Ровина, скажи… Я хочу знать… – во взгляде его плеснула боль, он ненадолго замолчал, собираясь с силами, и продолжил, – то, что ты проделала со мной… Ты уже много раз… устраивала подобные вещи? С кем-нибудь еще ты так играла?

Сердце Ровины как будто стиснуло ледяной рукой, в горле застыл комок – пришла ее очередь исповедоваться. Как ни нелегко было вспоминать о своей проделке, а тем более, рассказывать о ней самой жертве, он имел право узнать все. Ровина низко опустила голову.