Яна Шталь - Кольцо для Афродиты. Часть 1. Пробуждение

– Молодой, лет тридцати, высокий, плечистый, волосы черные и кудрявые, глаза синие, как васильки, нос такой авторитетный, сам загорелый, красавец, конечно, ничего не скажешь, – с удовольствием описывала нового жильца Анна Иосифовна из 12-ой квартиры, – богатый, одет во все иностранное, и машина у него большущая. Дуся, наша дворничиха, убираться к нему ходит, говорит, что мебель странная, потому что все белое, лакированное, с картинками и инкрустациями из перламутра. Кровать прямо красоты неописанной, белая и вся в инкрустациях, и постельное белье из натурального шелка, и ковры везде белые, только думки – подушки такие маленькие на диванах – яркие.

Анна Иосифовна желала бы и дальше продолжать свои описания нового соседа, но тут во двор, сыто урча, въехал огромный джип ярко-желтого цвета. Из открытого окна рвался на простор двора хриплый голос известного исполнителя тюремного шансона. Певец тосковал о свободе и плакал о длинной дороге к любви. Наконец он замолк на полуслове, а из машины вылез здоровенный детина в светлых джинсах, белой майке и кроссовках, тоже белых. Нет, Анна Иосифовна описала его правильно. Конечно же, он высокий и плечистый, но я девушка некрупная и по росту, и по объему, поэтому мне он показался гигантом. Я практически почувствовала себя Дюймовочкой, ужас просто. Стоит такая образина и смотрит на тебя сверху вниз, ух.

– А кто это у нас такой хорошенький? А чей же это кукленочек? А какие у нас глазки! А какие у нас губки, – противно засюсюкал новый сосед, разглядывая меня с головы до пяток и так же противно ухмыляясь.

– Роман, прекратите паясничать, Дита на провокации не поддается никогда. Она ваша соседка по лестничной площадке, познакомьтесь и ведите себя прилично, – вмешалась Татьяна Андреевна, еще одна бывшая соседка.

– Разрешите представиться, Роман Евгеньевич Энгельгард к вашим услугам, мадмуазель, – четко произнес этот клоун, наклонил голову, попытался щелкнуть несуществующими каблуками, взял мою руку, поцеловал и задержал в своей руке.

– Афродита, – представилась я и руку свою не отняла, пусть посмотрит, руки у меня красивые и маникюр совсем свежий.

– Ничего себе… Мне сказали, что в этом городе только одна Афродита со смешной фамилией, живет загородом классная девчонка, и меня обещали с ней познакомить, а оказывается, есть еще одна, и она моя соседка даже – повезло мне.

– Насчет повезло, это вряд ли, Афродита со смешной фамилией, живущая загородом, это я, а теперь скажите мне, кто это собирался нас познакомить. У меня нет и не может быть друзей, похожих на вас.

– Да ладно тебе, кончай нервы расчесывать, есть у тебя такие друзья. Илья Муромский хотел меня с тобой познакомить, а он с тобой со школы дружит. Он, кстати, сказал, что ты единственная женщина на планете, которая мне подходит, и я просто обязан на тебе жениться, иначе буду жалеть всю жизнь, если упущу. Вот я смотрю и думаю, а ведь Илюха прав, ты мне подходишь. Выходи за меня, Афродита моя, – вдруг завопил он во все горло.

Соседки ахнули, Татьяна Андреевна даже перекрестилась, а я выдернула свою руку, посмотрела на него презрительно и сказала негромко:

– Да пошел бы ты, клоун… и не просто пошел бы, а огородами… а с Муромцем я поговорю, тоже мне сваха…

И я пошла к своей машине, включила зажигание и посмотрела в зеркало. Соседки что-то Роману говорили, а он смотрел мне вслед, но уже не улыбался.

По дороге домой я чувствовала, что медленно закипаю, как вода в старом самоваре, пузыриться начинаю уже. Ну, Муромец, я до тебя доберусь, друг дорогой! Сватать он меня начал, понимаешь ли, замуж меня выдать поскорей ему хочется… С чего бы это его так разбирает, если он даже эту образину, гориллу африканскую, Ромика этого, богатыря тупого, мне в женихи хочет подсунуть. Мало того, он еще эту гориллу уговаривает на меня внимание обратить, он меня расхваливает, как будто я уродина из уродин и самостоятельно не найду никого, кто захотел бы на мне жениться. Так… скоро светофор… куда едем… к Муромцу домой – направо надо поворачивать; к Муромцу в студию – налево рулить; так куда ехать-то… ладно, если впереди пятая машина бежевая – еду в студию; если нет – то к нему домой. Раз, два, три… четы… не видно ни фига, – а если чуточку высунуться?

Высунулась… и от громкого гудка таксиста, выезжавшего из подворотни на дорогу, чуть инсульт ни получила. Я ему тут же средний палец показала, чего в жизни никогда не делала, а он только головой покачал. Вот, во что общение с этой гориллой Ромочкой меня превратило. Приличная девушка из приличной семьи стала себя вести как последняя оторва. Муромец, ты мне за все заплатишь! Ладно, а куда ехать-то теперь, вроде пятая машина была голубая «копейка», или это четвертая была? Не буду гадать, поеду лучше домой и позвоню Муромцу, когда успокоюсь и чаю попью… Пусть сам приезжает. «А кто это у нас такой хорошенький? А чей же это кукленочек?».. Ну, Ромочка, я тебе этого вовек не забуду, так и знай!

Почему это, если девушка хорошенькая, то она должна быть чьей-то? ЭТОТ «кукленочек» НИЧЕЙ, и уж точно не ваш, Роман Евгеньич. Ну, Муромец, погоди, получишь ты у меня… и громила твой носатый тоже… А у него что, нос здоровенный, что ли? Нет, не помню я, какой у него нос…

До дому я доехала, слава Богу, без приключений, машину в гараж не стала ставить, еще придется сегодня поездить. На кухне офигительно вкусно пахло пирожками бабушки Помидоркиной и ванильной халвой бабушки Оганян.

Обе бабушки сидели на веранде, пили кофе и чай, заедали сладостями и сплетничали с подружками, приехавшими в гости. То и дело на веранде смеялись и даже хохотали. Я и забыла совсем, что сегодня у нас посиделки. К бабушкам приезжают подружки: и обе бабушки заранее пекут пироги и печенье, готовят разные сладости, достают чудесное варенье из вишни с мятой; а потом пьют чай и кофе, домашний лимонад или легкое вино, в зависимости от погоды и желания, и рассказывают друг другу свои семейные новости; сплетничают; веселятся; обсуждают кинофильмы, сериалы, спектакли, артистов, политиков и знакомых; а потом договариваются у кого встречаются в следующий раз, – и разъезжаются по домам.

Я налила себе большую чашку кофе со сливками, положила на тарелку парочку еще теплых пирожков и только потом заметила большой букет цветов на кухонном столе. Цветы у нас в доме не переводятся, и букеты стоят в каждой комнате. В нашем саду, с легкой руки бабушки Помидоркиной, все есть и все цветет; но этот букет отличался тем, что был из цветочного магазина, с огромным розовым бантом, и едва помещался в белое пластмассовое ведерко, которое обе бабушки использовали для разных хозяйственных нужд. Рядом лежал запечатанный конверт с надписью: «Афродите». В конверт была вложена красивая открытка, на которой было напечатано: «Афродита, извините меня, пожалуйста. Я просто растерялся и от растерянности нес чепуху. Я очень хочу извиниться лично, давайте встретимся вечером, я позвоню. Роман».