Наталья Елгина - Синие брызги

Наспех скинув одежду, я включила воду. Горячую, обжигающую. Озноб от недосыпа начал проходить и тело немного расслабилось. Чуть не уснув под душем, я накинула халат и трясущимися ногами прошла в свою комнату.

Только слегка откинув покрывало кровати, я тут же приняла горизонтальное положение.

Дверь в комнату приоткрылась, и Катькина голова показалась в проеме:

– Ты как? Все нормально?

Мои глаза отчаянно слипались и я пробормотала:

– Все нормально. Все очень-очень хорошо, – мне показалось, что окончание фразы я где-то потеряла.

– Он?

– Он.

– Хорошо, потом все расскажешь. Я рада, что ты добралась, наконец, домой, – и Катя тихонько закрыла за собой дверь.

Я проспала около десяти часов. Сны, обычно всегда цветные и яркие в этот раз не донимали меня – это был мгновенный провал в пустоту.

Проснувшись, я поняла, что подруги дома не было. Я умылась и отправилась на кухню – есть хотелось до жути. В холодильнике оставалось пару сосисок и немного овощей, чему я очень обрадовалась – это не давало мне умереть голодной смертью.

Позвонив маме и поболтав с сыном, я опять отправилась в кровать – еще немного повалятся.

Нужно было пополнить припасы – в доме совсем не осталось еды, но я все тянула время, чувствуя некоторую разбитость и откровенную лень. На глаза попалась книга истории искусств, и я решила, что нужно заставить себя хоть немного почитать. Пробежав буквально пару страниц, я уставилась в потолок, совсем не понимая, о чем там написано. Меня разрывало сейчас поделиться с кем-нибудь своими приключениями, но единственной, кому я могла о чем-то рассказать, была Катя, а дома ее не было.

Я вспоминала предыдущий день. И предыдущую ночь.

Все так было для меня ново, волшебно. Я вспоминала нашу близость в реке, потом – нежные и одновременно обжигающие объятия и поцелуи в палатке. Это было так естественно и в то же время так чувственно и вдохновенно, что я ломала голову над тем, почему этот мужчина мгновенно вызвал у меня такую ответную реакцию. Я все еще помнила в себе ту неопытную девочку, для которой самые первые опыты были сродни испытанию – в общем-то, не особо мне нужными и совершенно не вызывающими во мне каких-либо откликов. Да, у меня был муж, но это было нечто совсем иное. Я повзрослела? Или, может, научилась понимать и принимать движение своих скрытых инстинктов?

В дверь неожиданно позвонили. Неожиданно, потому что у Кати был свой ключ, и она сама открыла бы дверь. К тому же подруга, зная, что я сплю, вряд ли стала бы так тарабанить.

Я поднялась с кровати и подошла к глазку. За дверью стоял Дима.

– Выспалась, соня? – Дима одной рукой оперся о стену, а в другой держал маленький букет ландышей, – держи.

Я втянула носом свежий аромат:

– Ммм, какая прелесть, – я отступила на шаг назад, – заходи.

Он закрыл дверь и тут же заключил меня в объятия, прижав к двери.

Его губы стали быстро перемещаться по лицу и шее, рисуя замысловатую траекторию на коже, и, задержавшись на линии волос за ухом, прошептали:

– Я хочу тебя…

– Подожди, подожди – я уперлась руками в грудь.

Он слегка отстранился:

– Почему? Дома кто-то есть?

– Нет, но… мне нужно тебе кое-что сказать.

– Говори, – он поднял руки.

– Пойдем на кухню, – я ушла вперед, – чай, кофе будешь?

– Давай. Чай, если можно. – он уселся на стуле, продолжая вопросительно смотреть на меня.

Я поставила чайник и стала возиться с заваркой, обдумывая слова, которые собиралась ему сказать.

– Спасибо, так о чем ты хотела поговорить?

Я развернулась возле стола, где стояла всякая кухонная утварь, почему-то посмотрела куда-то поверх его волос, и сказала:

– Я не сказала тебе об этом раньше, возможно не считала нужным, но у меня есть сын. Не знаю, – я пожала плечами, – наверное, ты должен знать. Три года, зовут Тоша, Артем – я внимательно следила за его реакцией.

По его лицу было видно, что эта новость его немного ошарашила.

– Ммм, хорошо, а почему ты раньше мне ничего не сказала? – теперь уже он внимательно изучал выражение моего лица.

– Вот. Говорю сейчас. – я развела руки в стороны, – просто СЕЙЧАС я посчитала, что должна тебе рассказать об этом.

Он продолжал что-то обдумывать – это было видно по его чуть-чуть напрягшимся мышцам лица. Не явно, но это движение от меня не ускользнуло.

– Три года? Так ты замужем? – взгляд у него стал таким растерянным, что мне стало не по себе.

– Эээ, нет. Я не замужем. Я развелась год назад. (Простите меня все Боги на свете, и Марк, и сын и ты. И да, мне, однозначно, никогда не получить прощения и гореть в аду!)

Чтобы уйти от его глаз, я повернулась к столу и стала разливать чай по кружкам.

– А почему вы развелись? – я спиной почувствовала облегчение в его голосе.

– Не сошлись характерами (привет избитой формулировке). И я не хочу сейчас об этом говорить, – глядя строго на кружки, дрожащими руками, я поставила их на стол.

– Ладно. Не нужно. Как хочешь, – он потянулся за напитком, отпил и протянул мне руку, – иди ко мне…

Я села к нему на колени и с тоской посмотрела в окно.

Его голова уткнулась мне в грудь:

– Все замечательно. Мне все нравится в тебе. И то, что ты мама, это тоже очень хорошо.

Внезапно мне захотелось заплакать. От какой-то жалости к себе, от злости, от того, что я такая мерзкая предательница, лгунья, и от того, что у меня все так по-дурацки складывается в жизни.

Дима явно неправильно понял мой расстроенный вид и начал осыпать поцелуями, – ну тихо, тихо, – это были даже не поцелуи, а невесомые касания губ. Потом они стали увереннее, острее, настойчивее. И мои грустные мысли стали понемногу затягиваться пеленой открытых желаний, чтобы если не окончательно, то на какое-то время исчезнуть, обнажив только то, что находится здесь и сейчас.

11.

Прошло десять дней с нашего знакомства, которые мы почти ежедневно с того самого вечера проводили вместе. Сегодня утром я собрала на столе все, что у меня скопилось по учебе, и констатировала факт – я ничего не успеваю. У меня было еще так много работы, что только чудо могло мне помочь уложится в срок.

Дима обещал перезвонить после обеда и я, конечно, была рада этому, но теперь призадумалась. Если дальше так пойдет, то я и в этом году не защищу диплом. Остро сейчас стояла одна задача – доделать курсовую. Потому как дата ее представления была назначена уже на завтра. Этот факт подействовал на меня отрезвляюще, и я взялась за работу.

Необходимо было написать еще половину – примерно пятьдесят листов, поэтому я обложилась книгами и попросила Катю не выпускать меня из квартиры, пока я не доделаю. Под страхом смерти. Часа через два я посчитала объем – у меня получилось осилить около пятнадцати страниц. Это был неплохой результат, и я решила поощрить себя чашкой чая.