Александр Наумов - Дышать вместе с ней

© Александр Наумов, 2020

ISBN 978-5-4493-5779-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бывают же такие дни, когда холод лезет под кожу. Так настойчиво и неприветливо. И ему все равно, что ты его не звал.

Она сидела в кафе, и вроде бы внутри помещения была комфортная температура, но только не для нее. Наверное, этот холод шел изнутри. Это было состояние, когда снаружи все хорошо, а внутри тебя буря эмоций, непониманий и нежелания уже что-то менять.

«Почему?» – это единственное, что заполняло ее голову сейчас. «Почему он так со мной поступает?» Каждая мысль о нем, будто лезвие, оголяла то, что могло быть ее реальностью, но не стало ей.

И этот настойчивый запах корицы, созданный Вселенной, чтобы наполнять тебя теплотой и уютом, сегодня для нее не работал. Такое ощущение, что в ее жизни многое сломалось.

Предатель телефон молчал, хотя его кармической задачей было звонить. Он нарушал закон, и ему было все равно. Своим черным экраном он доказывал ей, что все здесь пахнет безысходностью, а ведь там, за этим экраном, вся ее жизнь. Хотя что это за жизнь? Полная смайликов от тех, кто разучился улыбаться в реальности. Записанная в памяти телефонных книг людей, которым ты нужен только тогда, когда им что-то нужно от тебя. Жизнь между переключением с одной социальной сети на другую. И каждый день скорость переключения все быстрее и быстрее. Как бы все успеть? Прожить еще немного, хоть маленький кусочек, нереальной и такой притягательной жизни, размазанной лайками в инстаграме.

Так тоскливо ей стало сейчас. Она не понимала, почему так. Почему такое чувство нахлынуло на нее. Совсем недавно все было по-другому…

«Он смотрел в мои глаза, не боясь утонуть в них, и там, в его взгляде, было все, все манило, привлекало и поглощало. А сегодня – где его серо-голубые глаза, где та обворожительная улыбка? Он так и не появился. Сама виновата. Сама придумала эту игру. Ставки были высоки, но, видимо, я проиграла».

Снова вернулось ее привычное состояние: внутри нее было пасмурно и дождливо, она промокла, став свидетелем того, как разбиваются мечты. Мечты, которые слегка только проклюнули сквозь почву перемен, и уже кто-то, не замечая важности их и не веря в то, что однажды они будут украшать этот мир, кто-то просто взял и наступил. Растоптал.

Рядом менялись картины из прохожих, их судьбы, их мысли, все проносилось мимо. Слегка оторвав глаза от чашки горячего имбирного напитка с медом и лимоном и взглянув на небо, она увидела, как два самолета пролетели очень рядом, их следы пересеклись на мгновенье. Самолеты уже улетели, а след их пересечения еще долгое время оставался в небе, медленно превращая настоящее в прошлое и растворяясь в нем.

«Интересно, а, пересекаясь в небе, суждено ли пересечься в жизни?» – подумала она. Летит, к примеру, один молодой приятный юноша в Рим, а очаровательная девушка – в Милан. И два самолета, две судьбы, два города, но небо-то одно, и оно на один лишь миг соединило два разных пути, следы от самолетов сошлись в одной точке. Кто знает, подарит ли им жизнь еще раз такой шанс?! Вдруг милой особе наскучит шопинг Милана, или уверенному юноше станет скучен Колизей. Вдруг что-то непонятное для них сподвигнет сменить маршрут своей жизни и изменить вектор своей судьбы. Вдруг однажды он войдет в самолет, в котором сидит она…

– Милая моя, кто пьян? Ты о чем? Просто немного нетрезв… Да не переживай ты так. Я знаю, вам, стюардессам, надо быть строгими, особенно с такими, как я. Но я тебе обещаю, что все будет хорошо. Сейчас просто пройду на место, упаду вон в то уютное кресло, и ты забудешь обо мне. И встретимся с тобой уже дома, на родине. Обещаю тебе, родная. Ой, что-то я каламбурить начал.

Эти крики нарушили ее внутреннюю тишину. Да ладно если бы только ее, показалось, что весь салон самолета немного напрягся.

Если попробовать описать это образами, то она даже не знала, как это состояние идентифицировать. Ну, пожалуй, так: еще несколько минут назад на небе не было ни тучки, и весь мир со всех сторон тебе говорил, что он рядом, птицы пели, кузнечики стрекотали, трава шелестела, – и в один миг все затянуло такими вязкими и темными массами, которые так и норовят тебя придавить собой. При этом еще не грохочет, но ты понимаешь, что гроза близко и она неизбежна. Показалось, что в самолет вместилось все грозовое облако мира и скоро бабахнет.

И похоже эта «родная» стюардесса не станет громоотводом, в сегодняшнем прогнозе погоды дождливо, как, впрочем, и у нее. Она недавно поняла, что эта внутренняя морось незаметно стала спутником ее жизни. Она уже и зонтик сушить перестала. Какие-то реки печали и уныния текли внутри нее, а может, ее кровь поступала из депрессионных каналов, брала свое начало где-то в Венеции и там, набирая мощь, плавно перемещаясь средь муранских зеркал, тягуче и монотонно тянулась к ней. Такая субстанция, которая укутывает в туман неизбежности и просто парализует. Все становится бесцветным, тусклым и неинтересным, все как-будто из пенопласта, такое искусственное, безжизненное и одинаковое.

Теряешь счет минутам, дням. Какая разница, какие сегодня число или год, главное – рядом это милое болото стагнации, там тепло и уютно, и в то же время сыро и вязко. Там сидишь и жалеешь себя до бесконечности. Почему же это со мной, почему опять я, почему я такая несчастная.

«Зачем я на этом концентрируюсь? – задалась внутренним вопросом она. – Сколько раз себе говорила: чему уделяешь внимание, то с тобой и происходит. Важно понимать не то, чего я не хочу, а что я желаю. Конечно, чтобы понять, чего я действительно хочу, надо сначала понять, чего я не желаю».

Она это все знала и помнила, но часто почему-то, как и многие, зависала на том, чего бы ей не хотелось. И начинала это подпитывать образами своего впечатлительного воображения. Хотя что может быть проще: поняла, что не нравится, осознала, чего хочешь, и думай об этом. Хоть весь полет. Тем более, вроде, все, что она задумала в эту поездку, складывается, у нее была цель, надо было многое успеть сделать.

Она летела в Южную Америку – с двух сторон два мощнейших океана, и этот фрагмент суши в центре – как песчинка. Он может быть поглощен ими в любую минуту, но этого не происходит. Как будто рано еще. Континент продолжает жить между ними, как сердце двух океанов, и не дает им слиться воедино.

«Аргентина, я еду вновь к тебе! – ликовала внутри себя она. – Еду в твои солнечные дни и южные ночи. Мчусь к тебе, чтобы высушить свою морось и сжечь обиды в страсти танго. И ничто не сможет мне помешать».