Сергей Глазков - Никому не доверяй! Остросюжетный кинодетектив

– Я не знаю, кто вы. Смерть Емельянова для меня – значит столько, сколько для обыкновенного человека значит смерть соседа.

Сарычев и Кузьмич из отсека, отделённого от салона густой решёткой, замечают горящие ненавистью глаза Реввы. Даже Паша и Капустина вжимаются в сидения от его взгляда.

– А вот за смерть Середы вам придётся ответить. Ответить по полной. И не по закону, который, что дышло, а по совести. Я вам это обещаю.

Он больше не поворачивается и ничего не говорит.

24

У следующего перекрёстка УАЗик снова останавливается на красный свет.

25

Петайкин, подняв глаза на светофор, не сразу замечает несущийся лоб в лоб «Жигулёнок».

– Ух, ты чёрт! Куда он прётся?

Петайкин пытается сдать назад. Ревва понимает, что столкновения не избежать, быстро выпрыгивает.

26

Из летящего серого «Жигуленка», вываливается Сахновский. Покувыркавшись несколько метров, он вскакивает на ноги. А неуправляемая машина на полном ходу врезается в полицейский УАЗ. Сахновский, остановившись посередине перекрёстка, бросает в УАЗик гранату. Затем вторую. Ревва, падая, бьётся головой о бордюр, но успевает выхватить пистолет и выстрелить. Сахновский валится на мокрый асфальт.

27

Первая граната падает рядом с Пашей. Она подбирает ноги, потом в ужасе смотрит на гранату. Сворачивается калачиком на сидении, обхватив голову руками. Капустина хватает гранату и выбрасывает из машины.

28

Взрыв гремит в стороне от раскуроченных столкновением машин, выбив окна и осыпав Пашу осколками стекла. Капустина, вытолкнув наружу перепуганную Пашу, сама выпрыгивает из машины, свалившись на асфальт.

– Шевели булками! Хватит киснуть! Быстро!

Они быстро отползают от машины, зная, что обязательно будет ещё взрыв. Прячутся в кустах.

29

Вторая граната, влетев в разбитое окно, попадает в отсек, где сидят Сарычев и Кузьмич. Поскольку их руки прикованы к бортам машины, действовать они могут только ногами. Но, кроме, как отчаянно футболить гранату друг другу, они ничего другого делать не могут.

– Сахно мозгами поехал!

30

Взрыв отрывает у УАЗика кусок крыши и заднюю дверь. Ревва на мгновение приходит в себя. Он видит, как подскакивает от взрыва УАЗик, и снова теряет сознание. Капустина выглядывает из кустов.

– Ужас, прости Господи!

Она поворачивается и смотрит на Пашу, которая, свернувшись калачиком, лежит на земле и что-то тараторит:

Thou Hast Left Me Ever, Jamie

Thou hast left me ever;

Thou has left me ever, Jamie,

Thou hast left me ever:

Aften hast thou vow’d that

Death Only should us sever;

Now thou’st left thy lass for aye-

I maun see thee never, Jamie,

I’ll see thee never.

Капустина качает головой и бросает взгляд на окружающую обстановку. Видит посередине дороги мертвого Сахновского. Замечает лежащего на газоне Ревву. Обращает внимание на горящий полицейский УАЗик.

В окнах близлежащих домов загораются огни. Проезжающие машины сворачивают на другие улицы, стараясь объехать опасный участок дороги. Капустина снова смотрит на дрожащую Пашу.

– Кажется, у тебя окончательно крыша поехала, детка.

Но Паша не слышит её слов. Капустина встряхивает её.

– Очнись, девочка! Все уже кончилось!

Паша в ужасе смеется.

– А он, кажется прав. Я никогда не могла запомнить этого Бёрнса.

Капустина, чтобы привести в чувство Пашу, отвешивает ей пощечину.

– Приходи в себя! Ты меня слышишь?

Паша безумными глазами смотрит на Капустину. Постепенно её взгляд становится осмысленным.

– Ну, что? Вернулась? Или до сих пор у своего Бёрнса?

Паша облизывает губы, затем кивает.

– Надо выяснить, кто жив остался?

Паша снова кивает. Они поднимаются во весь рост и выходят из кустов. Держась за руки, направляются к Ревве.

– Проверь, жив ли он?

– Как проверить? – Спрашивает Паша.

– Пульс пощупай!

Паша снова кивает и присаживается на корточки рядом с Реввой.

– А я в машине посмотрю, – говорит Капустина.

Она идет к полицейскому УАЗику. Паша берет руку Реввы и проверяет пульс. Капустина обходит машину вокруг, качает головой. Затем тормозит старенький «Жигулёнок», который пытается быстро проскочить мимо. Капустина открывает дверь.

– Разворачивайся, едем на Кронверкский.

– Я занят… – отвечает водитель.

– Поговори мне тут. Видишь, что творится!

Она садится в машину, но дверь не закрывает.

– Паша, я вернусь за полицией. Надеюсь, они еще не уехали…

Паша кивает. Капустина захлопывает дверь.

– Гони!

«Жигуленок», скрипя тормозами, разворачивается и едет в обратную сторону.

Паша радуется, услышав, как у Реввы бьется пульс. Она кладет его голову себе на колени, гладит рукой по коротким волосам и читает стихи.

Thou Hast Left Me Ever, Jamie

Thou hast left me ever;

Thou has left me ever, Jamie,

Thou hast left me ever:

Aften hast thou vow’d that

Death Only should us sever;

Now thou’st left thy lass for aye-

I maun see thee never, Jamie,

I’ll see thee never.

Ревва приходит в себя, почувствовав, что на его лицо капает вода. Он открывает глаза и видит Пашу. Это её слёзы приводят его в чувство. Она сидит на газоне, на коленях держит его голову и плачет.

– Я не хотела этого. Честное слово, не хотела.

– Я живой? – Интересуется Ревва.

– Да.

Ревва поднимается. Голова кружится, тело от многочисленных ушибов и ран разламывается. Он ощупывает руки, ноги.

– Если болит, значит, живой.

31

На крыльце РУВД стоит Никифорова. Из здания РУВД выходит Бражник и подходит к Никифорову.

– Ну? Дозвонился?

Бражник разводит руки в стороны.

– Никак нет. Но Люба… Виноват! Капитан Любушкин сказал, что Ревва уже выехал.

– Надеюсь, он не через Колпино будет ехать…

– А зачем ему ехать через Колпино?

– Чтоб со мной не встречаться.

Бражник отрицательно вертит головой.

– Не… Он не такой. Это я с вами встречаться боюсь, а ему по барабану…

Бражник понимает, что взболтнул лишнее.

– Ой! Извините… Можно, я в дежурку вернусь? А то позвонит кто, а меня нету.

– Иди, Бражник.

Бражник козыряет и быстро заходит в здание РУВД. А снова Никифоров нетерпеливо смотрит по сторонам.

32

К месту нападения Любушкин едет на джипе, торопясь, не останавливаясь на красном свете светофора. За ним, не отставая, мчится машина скорой помощи. Обе машины скользят по мокрому асфальту, оставляя после себя мелкие брызги, которые разлетаются в разные стороны, образуя блестящие на свету водяные веера. Рядом с Любушкиным – Капустина.

33

Ревва смотрит по сторонам. Покорёженные машины дымятся, но не горят. На перекрёстке неподвижно лежит мертвый Сахновский. Шатаясь, он обходит УАЗик и заглядывает в отсек, где сидят арестованные преследователи. Ревва кривиться, видя, что осталось от Сарычева и Кузьмича.

– Мать честная!

Дальше он ковыляет к водительскому месту, на котором, уткнувшись лицом в руль, лежит Петайкин. Ревва прощупывает пульс за ухом. Петайкин стонет.