Сергей Глазков - Никому не доверяй! Остросюжетный кинодетектив

– А если хочешь помочь, сначала узнай человека, а потом говори ему все, что знаешь… А иначе до греха можно дойти, прости, Господи!

38

Паша внимательно смотрит на Никифорова и Ревву, стоящих на крыльце.

– Третий напал на нас, когда мы доставляли подельников в РОВД, – продолжает Ревва, – забросал нашу машину гранатами. В результате, все главные подозреваемые убиты, лейтенант Петайкин ранен, капитан Середа погиб, а мы чудом уцелели. Вот такие пироги с котятками, товарищ Никифоров.

– Весело, – вздыхает Никифоров.

– Угу. – Соглашается Ревва, – Только смеяться почему-то не хочется.

Женщины, переминаясь с ноги на ногу, робко стоят в сторонке, наблюдая за Реввой и Никифоровым. Ревва, закончив доклад, поворачивается и ним.

– Барышни, идёмте.

Паша и Капустина поднимаются на крыльцо. Ревва обращается к Любушкину.

– Люба, а ты дуй назад и проследи, чтобы всё там было чин-чинарём. Главное отпечатки пальцев этих молодчиков. Прежде всего, нам нужно знать, кто они и откуда прибыли? И всё делать, как можно быстрее. Но сначала позвони. Ты знаешь кому.

– Понял.

Любушкин бежит к джипу.

Ревва вместе с Пашей, Капустиной и Никифоровым входят в здание РОВД, дверь в которое услужливо открывает Бражник. Любушкин останавливается перед машиной, смотрит по сторонам, вынимает трубку мобильного телефона и набирает номер.

– Привет, это я. Извини, но нам придется задержаться. Убит Емельянов. Как какой? У нас один Емельянов. Старший следователь областной прокуратуры. Всё. Отбой. Подробности письмом.

Он прячет мобильный телефон в карман и снова оглядывается по сторонам с чувством, что за ним кто-то наблюдает.

– Не нравиться мне эта обстановка…

Он направляется на стоянку, но не останавливается у джипа, а проходит дальше, крутя головой во все стороны. Дойдя до ограждения, он никого не находит, возвращается назад к машине, загружается и уезжает.

39

Пройдя по коридору, Ревва останавливается у последней двери.

– А теперь сюда.

Он открывает дверь в кабинет. Паша и Капустина проходят вперед. Ревву за руку останавливает Никифоров.

– Подожди, майор.

Никифоров ждет, когда женщины войдут в кабинет.

– Майор, я бы хотел перед тем, как вы допросите свидетельниц, индивидуально пообщаться с каждой из них. Вы не возражаете?

– Барышни, располагайтесь. Я через минуту приду. Паша, включите чайник. Он стоит на подоконнике. Будем пить чай.

Ревва плотно закрывает дверь и поворачивается к Никифорову.

– Что за тайны Мадридского двора, господин-товарищ заместитель прокурора? Прошу объяснить мне, потому что после того, как рядом со мной взорвалась граната, я плохо соображаю.

Никифоров отступает на шаг и внимательно смотрит на Ревву.

– Понимаете, майор, погиб работник прокуратуры. Подчёркиваю, не последний работник. Меня лично попросила Сыромятина побеседовать со свидетелями и доложить ей.

40

Капустина толкает Пашу, показывая на дверь.

– Видишь, Паша? За руку майора схватил… Что он ему сейчас рассказывает, чтоб мы не слышали?

Паша включает чайник и выставляет чашки на стол.

– Может, им обсудить нужно что-то секретное без посторонних…

– Это мы посторонние после всего, что с ними произошло! Нет, не верю я ему. Это он что-то задумал… недоброе…

41

– Кроме того, – говорит Никифоров, понизив голос до шепота, – Сыромятина не исключает причастности главной свидетельницы к убийству.

– Во как! Сыромятина считает!

– Вы уверены, что она случайная свидетельница? Или может наоборот? Главная исполнительница?

– Это прокуратура загнула. После того, что произошло, ваши предположения мне кажутся фантастикой.

– Вот и дайте мне возможность убедиться в этом, – предлагает Никифоров.

– Хорошо, – соглашается Ревва, – Только я не понимаю, чем я могу помешать?

– Ничем, – улыбается Никифоров, – Совершенно. Просто я не хотел делать двойную работу. Вы допросите одну, а я вторую. Потом мы с вами поменяемся. А потом обменяемся впечатлениями.

– Надеюсь, доброго и злого следователя изображать не нужно? – Интересуется Ревва.

– Это мы оставим для кино, – отвечает Никифоров, – Где я могу расположиться?

– Мой кабинет в вашем распоряжении.

– А вы?

– А я как-нибудь в коридорчике устроюсь.

Никифоров вопросительно смотрит на Ревву.

– В коридорчике?

Ревва быстро поправляется.

– Шучу. Я буду в кабинете оперов. Он – напротив.

– Хорошо.

Ревва топчется на месте. Далее говори жалобным голосом:

– Но можно хоть чай попить, товарищ заместитель областного прокурора? Голова раскалывается.

– Что ж. Чтобы спасти голову возможного приемника Емельянова, мы сделаем исключение и все попьем чай. Я тоже, честно сказать, не завтракал.

Никифоров открывает дверь в кабинет.

42

На столе расставлены разнокалиберные чашки. И разлит чай. Никифоров, видя это, искренне восторгается.

– Ну, это уважение. Майор, это у вас все свидетели так следователей встречают?

– Нет, – отвечает Ревва, подыгрывая заместителю прокурора, – Через одного.

– А вы ещё жалуетесь, что работаете в кошмарных условиях. Всё! Перехожу к вам. Надоела мне эта бумажная работа в прокуратуре.

– Не надо, товарищ прокурор. Нам и без вас не скучно.

Никифоров сначала осуждающе смотрит на Ревву, затем на женщин, ища в них сочувствие и поддержку:

– Вот так всегда. Ты к ним всей душой, а они норовят больнее укусить.

Капустина машет ему рукой:

– А вы бойтесь тех, кто не кусается. Они больнее ранят.

– Это верно, – соглашается он.

Капустина хлопает в ладоши:

– Так. Хватит трепаться. Садитесь жрать, пожалуйста.

Они все смеются и присаживаются за стол. Чай пьют с удовольствием. Смачно. Но молча.

43

Машина с надписью «Пресса» останавливается перед дверью в приемный покой больницы скорой помощи. Егоркин выскакивает из машины и орет санитарам, которые курят у входа.

– Скорее, здесь человек ранен.

Санитары бросают сигареты и бегут к машине. Егоркин открывает дверь. Санитары вытаскивают Петайкина. Тот постоянно стонет. К ним подбегает врач.

– Что с ним?

Егоркин отрицательно вертит головой:

– Я сам толком не знаю…

Врач осматривает раненого Петайкина.

– У него огнестрельное ранение…

– Да.

– Мы не можем его принять. Нужно вызывать полицию.

– Да он сам из полиции.

Егоркин роется в карманах Петайкина, достает удостоверение и протягивает его врачу.

– Вот смотрите! Старший лейтенант Петайкин.

– А вы кто?

– Странно, что вы меня не знаете! А я журналист Егоркин из криминальной хроники. Меня попросили его к вам доставить.

Врач удовлетворенно улыбается.

– Тогда другое дело!

Врач кивает санитарам.