Дарья Рагулина - Верните мне меня

– Пап, мне надо вернуться в Москву, ты можешь отправить что-то из воздушного транспорта?

– Конечно, могу, когда тебя выписывают? Врач говорила, что тебе лежать не меньше двух недель.

– Завтра выписывают.

Влад удивленно вскидывает брови, я ему в ответ лишь подмигиваю, как еще я могу сейчас внушить ему чувство авантюризма? Действительно, способов не очень много. Просто я помню, что у нас в багажнике машины лежит сумка с деньгами, а ведь эти деньги плюс моя подпись в документе, где я беру ответственность за свое здоровье на себя, могут освободить меня от пут врачей хоть сегодня.

– Хорошо, тогда я отправляю самолет за тобой, в Москве тебя встретит Витя, детская комната уже готова.

То, что папа позаботился о комнате для Алисы, слегка умилило меня, но не более. Зачем ей комната? Я не смогу быть отдельно от нее, она должна быть в одном помещении со мной, как он может этого не понимать?

– Нет, пап, я пока не поеду к тебе. Мы с Владом поживем какое-то время отдельно, у меня есть личные дела, которые надо решить.

– Личные дела?

– Да.

В трубке тишина, очень затяжная пауза, папа до сих пор думает, что у меня не может быть личных дел. Тяжело вздыхаю:

– Пап, я очень тебя люблю, но не дави на меня, пожалуйста, хотя бы сейчас.

– Как скажешь. Понадобится помощь – звони, о времени вылета я тебе вечером сообщу.

– Хорошо, до вечера.

– До вечера.

Остаток дня выслушиваю настойчивые увещевания врачей о том, почему мне лучше не покидать стен больницы, слышу много слов о внутреннем кровотечении, осложнении, своем сумасшествии. Потом долго делаю вид, что пытаюсь вникнуть во множество результатов анализов, которые они как аргументы выкладывают на стол, в итоге все-таки подписываю бумажку с отказом от лечения, но мне вручают папочку со всеми моими показателями, чтобы бы при первой же возможности я могла получить помощь от врача в Москве.

Узнав о том, что я добилась своего, Влад только покачал головой. Влад вообще стал напоминать мне мою вторую половину, самую настоящую, он понимает меня с полуслова, угадывает мои желания и что само главное – не переубеждает. Он верит в то, что я действительно чувствую необходимость того, что делаю. Верит мне и поддерживает во всем. Самым приятным для меня оказалось то, что он давно уже привел в порядок содержимое сумки, за которой мы приехали.

Он проверил банковские карты, переложил деньги в сухие пакеты, нашел чехол для пистолета, аккуратно сложил все это в новую более удобную сумку, прибрав в нее же и жесткий диск, который я неизвестно зачем до сих пор держу при себе. Как выяснилось уже в самолете, он даже успел найти и снять в Москве квартиру, причем сделал это с карты, которую оставил Игнат, и оформил новое жилье на имя Виктории Каратаевой.

Квартира небольшая, центр города, кухня, две спальни, раздельный санузел, просторная лоджия, свежий ремонт. Нам хорошо тут. Я с удовольствием погружаюсь в материнство, окружаю уютом мою малышку: заказываю муслиновые пелёнки, бутылочки из хорошего пластика, гипоаллергенные смеси, именные аксессуары… Влад следит, чтобы я пила таблетки, сам готовит еду, гуляет с нами, помогает мне купать Алёну.

Пока мы с Алёной спим, или кушаем, или переодеваемся – он за ноутбуком, делает покупки в интернете на моё имя.

Я и сама не замечаю, что прошел месяц, мне кажется, что только вчера моя Алёна еще была в животе, еще толкалась оттуда своими уверенными движениями, но вдруг Влад уходит за хлебом, а приходит с цветами:

– С первым месяцем, мои хорошие!

Я лишь издаю счастливый писк и обнимаю его крепко-крепко. Алёна тихонько спит, мне даже жалко, что она еще такая малышка и большая часть её дня пока проходит во сне, но меня безумно радует, что она легко пережила своё экстренное появление в этом мире и быстро набирает вес, при рождении она весила два килограмма шестьсот, а сейчас почти четыре. Я перекладываю её из качелей для новорожденных в кроватку в нашей комнате, прикрываю дверь и накрываю на стол.

Влад ставит цветы в банку из-под крупы – ваз у нас нет, варит кофе, ставит две ароматные кружки на стол и как-то обреченно опускает голову. Я стараюсь не замечать его вида, дорезаю овощи, ставлю блюдо на стол, зачем-то поправляю салфетки.

– Твой отпуск давно подошел к концу? – зачем делать вид, что все в порядке, если я знаю причину его скверного настроения.

– Я должен был лететь еще неделю назад, Лис, уговорил дать мне отсрочку, не могу тебя тут бросить.

– Влад, если твоя должность действительно значима для тебя, то ты должен лететь, ты и так сделал слишком много. Я никогда не смогу возместить того добра, которым ты одарил нас с Алёной, – протягиваю руку, чтобы чувствовать его пальцы, мне не надо многого, одно его присутствие делает мою жизнь почти полноценной.

– Я переживаю за вас, у меня такое чувство, что оставить тебя я имею право лишь тогда, когда мы найдём Игната, я знаю, ты сильная, но в твоей силе и твоя слабость.

– Влад, ты можешь взять столько денег, сколько тебе нужно, мы можем купить тебе маленькую фирму, давай откроем наш семейный бизнес?

Влад смеётся, и я вместе с ним, ойкаем одновременно и притихаем, чтобы не разбудить Алёну, Влад снова становится серьёзным.

– Я попросил отсрочку на две недели, мне всё равно нужно будет лететь, сдать квартиру, официально уволиться, а потом уже подумаем о бизнесе. Я не против оставаться в России столько, сколько нужно, с моей репутацией найти работу не сложно, меня больше беспокоит твоя судьба.

Я прикрываю глаза, чтобы не плакать. За что он мне? Достойна ли я такого ангела-хранителя? Настолько преданного, родного, бескорыстного. Остаток завтрака проходит в тишине. В моей голове вдруг снова вспыхивает имя – Игнат. Он до сих пор во мне как идеал моей любви, как смысл жизни, как основа существования, но… кто он? Я не видела его так долго, что уже начинаю забывать подробности его лица. Внутри меня всё рвётся, но я растягиваю улыбку шире и кладу еще порцию омлета в тарелку, чтобы за физическим действием спрятать необратимость моего помешательства. Да, именно помешательства. Не пора ли отпустить человека, который имеет все возможности найти меня, но не нашёл до сих пор?

– Я полечу завтра утром, но вернусь через пару дней, вы справитесь? – наконец решился на вопрос Влад.

– Конечно! Ты не думай, что я уязвима от всего в этом мире, у меня же есть папа, как минимум он никогда не позволит мне оказаться в опасности.

– Однажды позволил.

Влад запивает завтрак почти остывшим кофе, немного резковато ставит кружку на стол, напряжение в квартире никак не уходит, хотя и разливается в ней аромат свежих цветов вперемешку с атмосферой праздника. Алёна слабо кряхтит в кроватке, я иду к ней. Девочка улыбается во сне, улыбка у неё все-таки моя. Мы с ней чувствуем друг друга, потому что она часть меня, конечно, и Игната частью она является, но пока лишь физически, со мной же она связана чем-то более тесным и прочным. Поправляю рукавчик распашонки, провожу кончиками пальцев по именному одеяльцу, улыбаюсь. Зачем нужны были эти модные штучки? Одеяло «Алёна», пустышка «Алёна», одежда с тем же фирменным «Алёна». Отголоски той жизни, где я следила за трендами современности, шла в ногу со временен. А почему, собственно, я цепляюсь за возможность найти Игната? Да потому что я счастлива была только с ним! Я чувствовала себя необходимой и живой только рядом с этим человеком!