Константин Кропоткин - Такие парни

Обычно мне льстит, когда Лара посвящает меня в свои интимные детали, но сегодня вдруг надоело.

– Как думаешь, я не буду выглядеть в этом пошлой Ивановой? – заявила Лара, вертя в руках что-то сиреневое с вышитыми цветочками.

Своими словами она плюнула мне в самую душу, и я вскипел.

Лара оскорбила женщину моей мечты. Раньше, когда я еще не объявил всем знакомым, что сплю с мужчинами, меня пару раз спрашивали про женщину моей мечты. И каждый раз я не мог толком сформулировать свои притязания.

Сейчас я бы ответил так:

– Женщина моей мечты – это женщина минус вожделение.

Жаль, меня уже никто не спрашивает.

Когда я смотрел вслед Ларе – тонконогой, легкой, как эльф, мне было стыдно за свою прямоту. А обычно, глядя на Лару, мне бывает стыдно за то, что я ею только восхищаюсь, но не хочу ее в кровать.

С Ларой я страдаю от неполноценности.

Глядя на фотографию Ивановой, на ту, где она в большой шляпе и крутых кудрях, мне не стыдно не хотеть ее в кровать. Мне делается хорошо на сердце от того, что в моей кровати лежит мужчина, а не Иванова. Я не в состоянии осквернить ее образ своей похотью, что узаконивает мое плотское нежелание всех женщин и помогает обрести гармонию с самим собой.

С Ларой я чувствую свою ущербность, а с Ивановой я обретаю полноту себя. Такие, как я, могут только мечтать о такой женщине, как Иванова. Она дарует нам душевное равновесие.

Может, я так и не обрел бы никогда женщину своей мечты, но недавно прочитал, что эта Иванова пишет книгу про таких, как я. Про то, как такие, как я, ее не любят. И тут я понял, что мне есть, что ответить людям о женщине моей мечты.

– Женщина моей мечты – это Иванова.

Если быть до конца откровенным, я рассчитываю, что Иванова включит мою фразу в свою новую книгу. Таким образом я хочу обратить всенародное внимание к своему творчеству. «Вот, – подумает кто-то, – есть оказывается на земле некий г. Он даже дневник пишет». И этот кто-то, конечно, окажется могущественным издателем и скажет, что ему срочно нужна моя рукопись. Я поломаюсь немного и отвечу согласием, чем открою себе дорогу на литературный Олимп. Вскоре я сделаюсь накоротке знаком с моими любимыми писателями, также, как они, начну слегка сутулиться, много курить и пить красного вина, а мои волосы будут полудлинными, с легкой благородной проседью…

Не скрою, я хочу воспользоваться знаменитостью Ивановой, и не считаю это зазорным. Я надеюсь принести ей пользу.

Лет эдак через полсотни после встречи с издателем, если не буду лениться, я сделаюсь классиком и благодарные потомки, черпая из моих книг мудрость, заодно узнают про то, что на свете была такая Иванова. А если размечтаться до головокружения, то можно предположить, что будущие поколения поместят ее в историю за то, что она – женщина моей мечты.

Да, я хочу быть Ивановой деятельным поклонником. И что самое благородное с моей стороны, я не рассчитываю на ее расположение. Наоборот, было бы здорово, если бы она закидала меня грязью. Ее ненависть сохранила бы живительность моего чувства. Я – человек ветреный и завтра могу найти другую мечту. Без шляпы и кудрей. А обрати она на меня свой взор, то, – кто знает? – став убеленным сединами классиком, я вспоминал бы Иванову с неизменной нежностью, воздавал бы ей хвалу, слагал о ней легенды, делая ее имя нетленною прозой. Я сохранил бы за ней титул женщины моей мечты.

А Ларе просто выбирал бы лифчики.

Сеня и Ваня все время дерутся. Так они выражают кровную заинтересованность друг в друге. Одни ходят вместе в театры, выезжают на пикники и валяются в обнимку на траве, а Сеня с Ваней разбивают друг другу носы, ставят синяки и ломают кости. Точнее, дерется Ваня, а Сеня только защищается.

Сеня так говорит, и я ему верю.

Я знаю Сеню целую вечность и еще ни разу не поймал его на вранье. Сеня очень честный. Он каждый день плавает в бассейне по пять километров и поэтому может себе позволить говорить одну только правду, ведь, глядя на него, никому и в голову не придет возмутиться, даже если правда – некрасивая.

Вот мне, например, он однажды сказал, что я похож на таракана. Я тогда хотел мужественно выглядеть и отрастил усы. Больших усов не получилось, но те, что выскочили, были тоже ничего себе – две тоненькие стрелочки, совсем как на часах, которые показывают без восемнадцати четыре. Я собой очень гордился, когда ловил свое отражение в витринах.

– Тараканище, – фыркнул Сеня, увидев меня в усах.

Если бы это сказал мне кто-то другой, то я может быть и не поверил бы. Но разве можно не верить Сене, у которого вот такая грудная клетка и вот такие плечи? Пришлось побриться.

Раз Сеня говорит, что он Ваню не бьет, а только защищается, значит так оно и есть. Правда, кости ломаются почему-то у одного Вани. За последние три года Ваня дважды ломал ногу и один раз ребро. В последний раз травматолог посоветовал Ване даже принимать кальций в таблетках, чтобы предотвратить ломкость костей. А я думаю, что ему просто надо перестать бить Сеню.

Только если такое произойдет, то это будет означать, что Ваня уже не имеет в Сене никакого интереса. А может, уже колотит кого-то другого. Выражает кровную заинтересованность.

Мне этот сценарий нравится. Сене – вряд ли.

Сеня всерьез собирается жить с Ваней долго и вместе с ним состариться. У них может получиться, если они оба хотя бы прекратят заниматься спортом и немного ослабеют.

Да, забыл сказать. Ваня тоже следит за своей физической формой. Раньше он какой-то экзотической борьбой увлекался, а сейчас просто ходит в фитнес-клуб. И все-таки, на вид он не такой сильный, как Сеня, поэтому у меня нет к нему особого доверия. Он платит мне тем же.

Будь я таким же спортивным, как Ваня, то он, может, даже стал бы со мной драться. Но Ваня, к сожалению, еще верен старомодным принципам, что «слабых не бьют». Очень мудро с его стороны. Если бы он полез на меня с кулаками, то я, конечно, мигом разыграл бы эту козырную карту. Я попросил бы у Сени защиты, а он, как честный мужчина, ее бы мне предоставил. Потом я поскулил бы немного побитым щенком и полностью завладел Сениными помыслами.

Прежде, чем сойтись с Ваней, Сеня оставил жену с двумя детьми, а она его за это прокляла. Отцовские инстинкты у него никуда не делись, поэтому у меня были бы все шансы влюбить в себя Сеню и разбить его семью.

Я еще вот что упустил. У меня к Сене платоническое чувство. Да-да, в том самом классическом смысле. Чувство к Сене у меня, а спит Сеня – с Ваней. Одно утешение, что дерется он тоже с ним, а не со мной. Хоть кости целы.

Не завидую красавцам. Им невероятно трудно, практически невозможно найти себе достойную пару, и они вынуждены размениваться по мелочам. Вот знаю я одного мужчину модельной внешности, как уж он мучается, бедняжка. Каждую неделю у него новый любовник, и каждый раз не тот. То голос плох, то манеры дурны, то глаза разного цвета.