Мила Чеховская - Три ангела

Они решили позавтракать в кафе «Василек», куда иногда и раньше заглядывали, сбегая с последнего урока в школе. Фаршированные блинчики, салатик и чай проглотили не жуя. Алька и не знала, что так голодна. С Любкой ей всегда было легко. Вот и сейчас, словно и не было этих лет расставания. Она понимала ее как никто другой, после мамы конечно. Она не торопила ее расспросами, тем более что последнее время они редко писали друг дружке. У Альбины были ГОСы, серьезная дипломная работа, а тут еще угораздило влюбиться по самые уши. Зато сейчас она дипломированная швея и дизайнер готовой одежды в одном лице, а еще одинокая беременная женщина. И за что это все на ее хрупкие, еще не окрепшие и доверчивые плечи? Про беременность она решила пока промолчать, уж больно Любка выглядела счастливой щебетуньей. Видимо, весна и ее не оставила без внимания. Ближе к обеду, вспоминая одноклассников, учителей, бродя по парку, они решили на какое-то время разбежаться. У обеих были еще дела.

Костик проснулся от запаха его любимого растворимого кофе, который был в большом дефиците. Огляделся вокруг. Всюду были раскиданы его вещи, которые выглядели очень дико среди чистоты и уюта комнаты. Из кухни запахло гренками, а вскоре в дверях появилась Юлька с подносом в руках и улыбкой во весь рот.

Юльку Костик знал давно, но был равнодушен к ней. Ему она всегда казалась легкомысленной, неуравновешенной и острой на язычок. Но как же он оказался в ее постели? Вчера в общаге отмечали день рождения Мишки. Было весело, а к середине вечера, кажется, добрая половина мужского населения общаги набилась в комнату, а некоторые даже с девчонками. Потом в коридоре начали танцевать. Костик увидел Юльку, она в прошлом была девчонкой Мишки и, видимо, по старой памяти решила его поздравить. Костик был один, он в очередной раз поссорился с Алькой. Она жила в соседнем общежитии, а так как одна девчонка из присутствующих – ее соседка по комнате, значит, Алька будет в курсе всего, что здесь произойдет. Костик, больше из-за выпитого сверх меры, чем желания, пригласил Юльку танцевать. Она тоже прилично выпила, видимо, еще была влюблена в Мишку, но по глупости своей все сама и испортила. Во время танца они шептали друг другу что-то на ушко, а потом испарились. По пути они куда-то зашли, что-то еще пили, и вот теперь он мучительно вспоминает, насколько это возможно после вчерашнего, все нюансы прошедшей ночи. То, что она была бурной, он уже догадался по разбросанной одежде, по довольной Юлькиной мордашке и завтраку в постель. Мысленно он уже в женском общежитии у Альки и искал оправдание своему поступку. А вот Юлька напротив, казалось, была очень счастлива и хороша собой. А ведь, черт побери, она действительно хороша, как он раньше этого не замечал, и проживает в квартире, правда, с родителями и братом, а не в общежитии. Папа у нее на комбинате, где работает Костик, в начальниках. Стоп! А где же ее родичи, брат? Он соскочил с дивана, на котором они кувыркались всю ночь, и торопливо стал натягивать брюки, забыв при этом надеть трусы. Юлька, поняв его мысли, захохотала в голос.

– Родичей нет дома, они уехали в соседний город на свадьбу к родственникам вместе с братом. Будут только завтра к вечеру, а меня оставили на хозяйстве. Можешь снимать штаны и завтракай спокойно.

Костик не мог поверить своему счастью. И отдохнет вне общаги, и Альку проучит, а то взяла моду воспитывать его. Кто он ей, в конце концов? Ведь не муж же. Весь день они валялись в постели, смотрели телевизор, ели, дурачились. Ночь прошла в объятиях, поцелуях, любовных играх, была страстной и ненасытной, словно ночь молодоженов.

На следующий день Костик окончательно протрезвел от вина и от бурной ночи. К нему вернулись мысли с примесью вины и раскаяния. И тут опять на помощь пришла Юлька.

– Костик, не парься, мы оба хорошо провели время, а на что еще дана молодость? Ничто так не мешает радоваться жизни, как сама жизнь. Знай одно – мы друг другу ничего не должны. А как сложится дальше – время покажет.

С тем и разошлись. Костик удалился на работу, а о вечере и Альке старался не думать. Нет, Алька умная девчонка, серьезная, но уж очень правильная. Шаг влево, шаг вправо – наказуемо. Юлька правильно говорит. На что же дана нам молодость: чтобы в старости было, что вспомнить, а серьезным он еще успеет стать. Эти мысли ему понравились больше, они его успокоили, настроение улучшилось. А тут и обед наступил. В комбинатскую столовую он вошел уже счастливым человеком, а еще вспомнил слова друга, что «жизнь нужно прожить так, чтобы стыдно было рассказать, но приятно вспомнить».

Анна Захаровна проснулась рано. Не спалось пожилой женщине, а раньше она могла в любую свободную минутку прилечь и сразу уснуть. Жаль, что свободных минуток было ой как мало. Но, несмотря на все житейские невзгоды и неспокойные времена, ведь за плечами война, послевоенные годы, она всегда выглядела моложе своих лет. Даже после похоронки на мужа оставалась спокойной, статной женщиной с гордой походкой, живыми лучистыми глазами. Только ночная подружка-подушка знала ее с другой стороны, да, может быть, сынишка, ее с мужем кровиночка, заставлял своим присутствием всегда быть в тонусе, не показывать, как же тебе порой хочется завыть, зарыдать, дать волю чувствам. В такие минуты перед ней вставал образ мужа. Перед уходом на войну он просил беречь сына Пашку, и если что, быть ему за отца и за мать. Они мечтали иметь много детей, а вот ведь… Проклятая война, хотя предвоенные годы были тоже несладкими. Муж был военным инженером, занимался чем-то секретным. Они словно по лезвию ножа ходили, каждый прожитый вместе день за счастье почитали. Из их окружения мало кто не был арестован. Но это все в прошлом. Что уж теперь вспоминать. Да и сына уж месяц как нет в живых. Это очень подкосило ее, а надо успокоиться, настроиться на позитивную волну, ведь не сегодня так завтра должна приехать Альбиночка, внученька любимая. Анна Захаровна ждала этой встречи и боялась ее. Одному Богу известно, как судьба могла распорядиться после событий трехлетней давности. Вот и Славика пришлось в интернат отдать. Так распорядились власти. За эти годы от Алечки всего и было писем десять, и те скупые. Анна Захаровна всегда знала свою внучку доброй и ласковой девочкой. Добротой и наружностью вся в отца, а вот деловитостью, целеустремленностью – в мать. Уж бесхребетной не назовешь. Славик же – вылитый мамин портрет, а характером в отца удался. Немного слабохарактерный, со всем, что ни предложишь, быстро соглашается. Да и то сказать, младшенький, в любимчиках был. Сынок-то, Павел, в нем души не чаял. У самого детство послевоенным было, да еще без отца рос. Как ни старалась Анна Захаровна, а работе приходилось отдавать времени больше, чем сыну. Такое время было. Кругом одна. Работа была тяжелой, но почетной, деньги тоже имелись. Заработала однокомнатную квартиру, но большую и в хорошем районе. В парадном – широкая лестница, а в квартире – высокие потолки. По краям крыши – две красивые башенки. Его так и звали – «дом с башенками». Очень она любила свою квартирку и как могла, создавала в ней уют, чистоту и порядок. Сегодня неважно себя чувствовала, но решила сходить на рынок, купить, что-нибудь вкусненькое и приготовить обед, сердцем чувствуя, что будет гостья. Да и к Славику надо съездить, не с пустыми же руками. Так за всеми хлопотами и не заметила, что время к полудню подошло. Сколько лет одна, а есть в одиночестве не любила, да и аппетита совсем нет. Только решила прилечь, как позвонили в дверь. Сердце екнуло, Альбиночка. Сердце не обмануло.

Читать дальше