Мила Чеховская - Три ангела

Хочется забыть, а не забывается. Алька все помнит в мельчайших подробностях. Родители были очень красивой парой, любили жизнь, своих детей. Спешили жить. В семье было заведено: пять дней рабочих, суббота – уборка квартиры, а воскресный день для семьи. Отец – заядлый рыбак, весельчак и балагур. Легко сходился с людьми. Но, как говорится, каждая хата горем напхата. Кончилась светлая полоса в жизни их семьи. Когда отец стал инвалидом, то вскоре превратился в угрюмого, раздражительного и нелюдимого. Напрасно мама старалась изо всех сил, поддерживала его во всем, всячески отвлекала от алкоголя. Когда не хватало на выпивку, на сторону стали уходить хрусталь, обручальные кольца. Последней каплей стало исчезновение двух отрезов ткани, принесенных клиентами для пошива платьев. Разразился скандал на кухне, где мама готовила ужин, она чистила картошку, в руках у нее был нож. Она плакала и кричала на отца, а он вообще не переносил слез и сильно нервничал, а главное, он ведь знал, что сильно виноват и от этого еще больше впадал в гнев. Он встал и хотел уйти, но мама преградила ему дорогу, у нее накипело и ей хотелось ему все высказать, пока он не сильно пьян. Он оттолкнул ее, а она, чтобы не упасть, взмахнула рукой, в которой держала нож. Рука задела дверной косяк, нож отскочил от него и задел сонную артерию мамы. Она упала, когда он подходил к двери, но что-то его остановило, вернулся, а маме уже ничем помочь было нельзя. В одночасье не стало мамы, да и папы, ведь он вызвал и «скорую», и милицию. Сразу во всем признался, он и сам устал от такой жизни, не рад был ничему, а после смерти мамы жизнь потеряла всякий смысл. В тюрьме он запустил все свои предыдущие болячки, а через два года заболел туберкулезом легких, но лечиться не хотел. Детям он оставил письмо, где просил простить его, умолял дочь держаться вместе, беречь брата от всех невзгод, писал, что очень сильно их любит и не оставит их, будет наблюдать за ними даже из другой жизни.

Так, за грустными мыслями, она уснула. А завтра начинались будни и пора приступать к выполнению первого пункта ее большого жизненного плана.

На следующий день Алька забежала домой перекусить. Она и не предполагала, что каждая справка выдается на основании предыдущей, а предыдущая – при наличии первой. Везде очереди и серые безрадостные лица, да и сами чиновники, словно зомби от природы. Ну да ладно, подумала она, вот сейчас перекушу и пойду по поводу работы, а то опекунство и не оформят, имей хоть сто справок. За этими невеселыми мыслями застала ее Любка, у которой был перерыв на обед, и она решила его использовать с выгодой.

– Выручай, подруга! Завтра открытие «белых ночей», на улице не протолкнешься вечерами. Я тут с парнем познакомилась, отпад. Пригласил на свидание, а одеть нечего. Что делать?

– Сидеть дома.

– С ума сошла, а если это судьба, и, упаси Бог, она попадет в чужие руки?

– Если судьба, то только в твои. Ведь на днях зарплату получила, так что-нибудь купи ради судьбы себе.

– Алька, он кучерявенький. Знаешь, какие детки получатся. Жуть как кучерявых люблю, а денег нет. Тут с фарцовщиком меня имели неосторожность познакомить. Так моя заработная плата вся там.

– На что же хватило твоих капиталов?

– Духи «Клима». Зашибись, какой запах. Вместе будем пользоваться, потом из косметики – тушь для ресниц, губнушка, вернее две, тени, а главное – приобрела обалденную ночную сорочку из Прибалтики. Длинные рукава, рюши, правда, на два размера больше, но это же ночнушка. Еще приглядела отрез на костюм для маман. Скоро учебный год, а учителя ведь тоже человеки, но его еще не выкупила, надо с тобой, я в этом ни бум-бум.

– Ну, так и иди в этой ночнушке, раз фирма, то еще не скоро до всех дойдет, что это не платье.

– Смеешься, а мне не до смеха, и замуж до чертиков хочется, а тут кучерявенький. Нет, нельзя его упускать. Ведь не зря он пришел к нам подавать заявление на установку телефона, а я вообще должна была выйти на работу после обеда, и по просьбе сменщицы вышла пораньше. А ведь Надька-сменщица не замужем и на него точно бы запала. Выручай, ведь у тебя мозги в этом направлении работают, как ни у кого другого. Ну не в ночнушке же, правда, идти на первое свидание?

– А почему бы и нет? Говоришь, она велика тебе? Тащи ее сюда. Только вечером. Я бегу искать работу. Допивай свой чай и вперед, к «светлому будущему».

– Пока не очень, но очень хочется светлого и с кучерявеньким.

Уже во 2-м КБО (комбинате бытового обслуживания) Алька поняла, что на работу ее никто не примет. Как только слышат, что беременна, сразу тон меняется, и в специалистах уже не нуждаются. Самое интересное в том, что без работы и денег при желании она сидеть не будет, но нужна справка с госпредприятия. Да, беременность немного некстати, но она не раздражала ее, а вот Костик сначала лишился речи, а затем стал уговаривать повременить с ребенком. Он с таким энтузиазмом стал убеждать ее, что они еще так молоды, а помочь им практически некому. Его мама еще молода и о внуках не думает, работой своей дорожит очень и не уйдет, даже если будет уверена на сто процентов, что внук ее. Да и не нагулялся он еще, а вдруг при очередной попытке поступит в институт? В этом случае родичи обещали поднатужиться и купить ему с рук машину. И что? На все наплевать?

– В общем, обещай, что пока с этим повременим, да и встречаться реже будем. Готовиться к экзаменам надо. В данный момент институт дороже.

Аля же думала иначе. Раз случилось так, значит так надо, а в себе она уверена. Не то чтобы она не знала, что ее ожидает впереди, с какими трудностями она столкнется, просто по-другому она не могла. А с работой что-нибудь придумает. И поспешила домой, к Славику, которого увидала во дворе сидящим на скамейке у детской площадки. Увидев ее, он обрадовался, но в глазах она заметила грустинку.

– Я думала, ты вспомнил своих товарищей и играешь с ними? Утром встретила Бориску тетьмашиного, сказала, что ты здесь. Разве вы не встречались?

– Я его видел, сестренка, но ему со мной уже не интересно. У него новые друзья, с которыми он меня не познакомил. Сейчас они на речку, а мне бабушка не разрешила, да и сам не очень-то хочу.

– Тогда пойдем домой, я испеку твоих любимых картофельных драников, а потом будем читать книжки.

Любка не заставила себя долго ждать, влетела, словно ураган, чмокнула Славика в макушку, стащила у него последний драник и сообщила:

– Звонил. Напомнил о завтрашнем свидании.

Счастье так и лилось из нее полноводной рекой, заполняя все пространство вокруг, даже бабуле передалось ее настроение.

– Ну, показывай свое богатство.

– Ты только, Аленька, не спеши с выводами, подумай, взвесь все до мелочей, вещь дорогая.